Люсьен Мюссе - Варварские нашествия на Европу: германский натиск Страница 8

До тех пор пока в 425–434 гг. гунны не образовали в Паннонии настоящего государства — перемена, которой они, видимо, были обязаны королям Мундзуку и Руге, отцу и дяде Аттилы, — они не представляли серьезной опасности. Имеются достаточно веские основания полагать, что за образец было принято государство Сасанидов, чье влияние на искусство гуннов не вызывает сомнений. Ритуалы, которые соблюдались в присутствии короля, вроде падения ниц или жертвенного возлияния, по-видимому, были заимствованы из иранского церемониала, как и диадема, служившая символом единоличной власти. Социальная трансформация, начавшаяся с появлением наследственной королевской власти, заменила древнюю племенную структуру господством придворной знати, обогащавшейся за счет добычи. Этот класс, очевидно, был достаточно неоднородным: кроме настоящих гуннов он включал германцев и, по крайней мере, одного паннонского римлянина, Ореста (отца будущего императора Ромула Августула), главу королевской канцелярии. По свидетельству Приска, посла, прибывшего из Константинополя в 449 г., при Аттиле даже делались попытки создать что-то вроде столицы королевства: кроме своего передвижного лагеря король имел деревянный дворец и каменные термы, построенные из материала, привезенного из империи.

Эта зарождающаяся монархия была обязана своей силой военному искусству, унаследованному ею от кочевых племен. Возможно, в том, что касалось конницы, гунны не могли соперничать с аланами, чьи лошади славились своими достоинствами еще с III в., но их конница была многочисленной, неутомимой и прекрасно усвоила тактику восточных лучников. Включала ли она к тому же тяжелую конницу, одетую в доспехи, как в Иране или у эфталитов? Этого утверждать нельзя. Вооружение гуннских всадников состояло из тугого лука, стрел с треугольными наконечниками, деревянного седла, хлыста, аркана, обоюдоострой или простой сабли. Вокруг этого гуннского ядра концентрировались части из вассальных народов, в большинстве своем германских.

Трудно отвести кочевому государству определенную территорию. Одни говорят об империи гуннов, простирающейся от Одера до Иртыша, другие ограничивают государство Аттилы Венгрией и Румынией (с оговорками в том, что касается нижнего Подунавья). Первая версия определенно отличается излишним размахом: речь идет не о политическом господстве, но об ареале цивилизации. Вторая приемлема, только если оттенить ее некоторыми соображениями относительно плотности населения; гунны плотно заселяли только восточную часть пущи (puszta), но рассылали свои авангарды на прилегающие равнины, в Сербию, Валахию, на Украину и даже в Силезию.

При жизни сверстников Аттилы гунны являлись господствующей силой варварского мира. Множество германских народов училось у них, взяв их за образец (особенно это относится к бургундам). Мы знаем о том, какое значительное место им отводится в эпическом повествовании о Нибелунгах[40]. Археология подтверждает одну из составляющих этого престижа — чрезвычайное изобилие золота у гуннской аристократии.

Аттила подверг испытанию могущество, достигнутое предшественниками. Родившись около 395 г., он пришел к власти в 434 г. (до 445 г. он делил ее с братом Бледой). В течение первых пятнадцати лет своего правления он обращал все свои начинания против Востока. Запад, тогда находившийся под властью Аэция, был столь любезен, что в 439 г. даже предоставил гуннам западную Паннонию. Каждый год гунны и их сателлиты — остготы, гепиды, руги, герулы и скиры — вторгались на Балканы; в 447 г. они пересекли Македонию, дойдя до Фермопил. Почти все крупные города — Наисс, Виминак, Сингидун, Сирмий — были разорены. В 449 г. Аттила, находясь на вершине своего могущества на Востоке, принял посольство, направленное в его лагерь в Валахии императором Феодосием II: именно об этом путешествии Приск оставил рассказ, являющийся нашим главным источником при изучении государства гуннов.

На следующий год Аттила резко изменил политику. Уже несколько лет его настойчиво призывали на Запад. В 449 г. он принял Евдоксия, главу галльских багаудов, который, конечно же, оповестил его о слабости римского владычества. К нему обращался и некий франкский клан, желавший добиться победы для своего ставленника. Возможно, и вандалы предлагали ему заключить союз против готов. Наконец, и это главное, Гонория, сестра Валентиниана III, обиженная на своего брата, убившего ее любовника, предложила ему свою руку и сердце. Мы видим, что этот крутой разворот не был безотчетным капризом варвара, слепо сокрушающего то, что находится прямо перед ним, а, скорее, результатом дипломатической подготовки и замечательной осведомленности. Цель, впрочем, оставалась той же, что и у восточных экспедиций, — не завоевания, а захват максимального количества добычи при минимальном риске.

Первый набег вверх по левому берегу Дуная был совершен в начале 451 г., затем последовал бросок в направлении Рейна и переправа через него в районе Майнца; территория Бельгии была разграблена, а 7 апреля сожжен Мец. Затем в конце мая гунны появились перед Орлеаном. На помощь из Италии прибыл Аэций, но опоздал (без сомнения, он ожидал своих союзников готов)[41]. Тогда Аттила, преследуемый «римлянами» (на самом деле невероятной смесью из варваров, от франков до бургундов, включая какое-то количество галлов из Арморики) и армией вестготского короля Тео-дориха, сделал поворот на 90 градусов. Двадцатого июня 451 г. он был настигнут в Шампани и после кровопролитной схватки, так называемой битвы «при Каталаунских полях» или campus Mauriacus (Мавриакском поле), потерпел поражение, впрочем, не слишком серьезное. Не встречив помех, он вернулся в Паннонию.

Весной 452 г. он снова отправился в поход, на этот раз в Италию. Укрепления Фриули были взяты штурмом, Акви-лея, Падуя, Мантуя, Виченца, Верона, Брешиа и Бергамо захвачены. Возможно, Аттила предполагал идти на Рим (Равенна благодаря своим болотам считалась неприступной). Именно тогда состоялась его встреча с папой Львом на реке Минцио, которая столь же знаменита, сколь и трудна для оценки. Аттиле была предложена Гонория и контрибуция. Но разве за этим он поспешно отправился на Восток, или все-таки из-за того, что император Маркиан напал на Дунай? Вскоре после своего возвращения Аттила умер (453 г.).

Тогда его сыновья, Эллак и Эрнак, начали спор за право наследования, а союзные германцы воспользовались этим, чтобы вновь обрести независимость. Эллак напал на мятежников, потерпел поражение и погиб на реке Недао в Паннонии (454 г.). Это положило конец величию гуннов. Утратив свой престиж, уцелевшие гунны стали всего лишь заурядным племенем. Некоторые группы поступили на службу Восточной империи и были расквартированы к югу от Дуная; другие остались в Восточной Паннонии в качестве данников Рима; кое-кто вернулся в украинскую степь. Война между последними двумя сыновьями Аттилы, Эрнаком и Денгизиком, привела гуннов к гибели. Периодически мы еще слышим о гуннах вплоть до правления Зенона (474–491), потом наступает полная тишина.

По причине шума, который наделал Аттила, название гуннов не забылось. Ряд историографов применял его к другим степным народам (аварам, мадьярам). И напротив, многие племена предъявляли свои права на их наследие, особенно болгары и сикулы (венгерские горцы Трасильвании).

Несмотря на политические таланты своих вождей, народ гуннов оставил в истории только негативный след, несколько преувеличенный литературой. Он был по-настоящему велик только во главе коалиции, в которой, без сомнения, преобладали германцы. Когда же удача изменила, эти сателлиты вернули себе свободу, и одного поколения хватило, чтобы гунны сошли с исторической сцены.

Б) Аланы

Аланы начинают свою европейскую историю одновременно с гуннами: в 375 г. гунны разгромили империю алан в Каспийском регионе. После этого потрясения аланам так и не удалось вновь обрести политическое единство. В V в. отряды алан беспорядочно рыскали по всей Западной Европе и Северной Африке, а затем, несмотря на очень разное этническое происхождение, влились в массу германских завоевателей. Их историческая роль оказалась второстепенной[42].

С 406 г. аланы были разделены на группы, чуждые всякой солидарности. Все они принимали участие в переправе через Рейн; но одна из этих групп, во главе с королем Гоа-ром, вскоре перешла на службу к Риму, сначала в Рейнской области, затем в Центральной Галлии. Другая, возглавляемая королем Респендиалом, действовала заодно с вандалами и вслед за ними в 409 г. вторглась в Испанию. Около 414 г. аланские воины осадили Базас. Наконец, тридцатью годами позже еще одна группа алан, возглавляемая королем Самбидой, была отмечена на Роне, в окрестностях Баланса.

Большинство алан Галлии в конце концов поступило на службу к Риму: командование над ними принял Аэций и разместил их на средней Луаре, первоначально для того, чтобы сдерживать вестготов, позже — чтобы преградить путь гуннам. Их король Сангибан, несмотря на то что его верность была несколько сомнительной, сыграл решающую роль в разгроме Аттилы под Орлеаном. Немногим позже аланы сдались вестготам. Аэций решил разместить алан-ских федератов в Арморике; именно от них происходят такие топонимы, как Аллэн (Эр-э-Луар, Сомма)[43].