О вере славян. Научное эссе - Евгений Анатольевич Небольсин Страница 8

Надо заметить, что не произошло подмены одних слов другими, что часто у нас делается с целью выразить мысль, исповедуемую соседним селением. Они так и продолжают говорить словами того народа, в умах коего родилось это учение. Так язык обогатился новым словарным запасом. Иными словами, люди брали эти слова на вооружение, чтобы говорить об одном и том же, но уже иным набором речевого запаса. Язык не обеднел, но только обогатился. Ныне происходит такое же яление. Обилие иностранных слов хорошо гармонирует с нашим древним наречием. В противном случае, происходит отмирание родной речи, ибо она скатывается до узкого набора слов, смысл которых понятен только в контексте их употребления. Они понятны всем, ибо говорящие прибегают к общим для всех понятиям, но смысл их разный в зависимости от ситуации. Это мат. Итак, перечислим их, семейства в пределах языковой подгруппы. Одну из них мы уже обсуждали «берег-река».

Интересен момент, что мы, когда обсуждали двоичность нашей природы «берег-река», то не прибегнув ни к одному научному обоснованию, выявили еще одну сторону системы строения мира и понимаем, почему древний славянин привязал разные смысловые оттенки к одному фонетическому набору звуков – в них он видел прообразы.

Кроме слова «берег» (о коем шла речь на стр.17), возьмем куст ответвлений в пределах границ смысловых синонимов исходящих от иного понятийного корневища. Рассмотрим однокоренные вариации слова «свет». Созвучны ему такие слова как «совет», «святость», «совесть», «светило», «свой». Каждое слово имеет свое значение. Но если присмотреться, то перед нами смысловые синонимы. То есть все слова привязаны к одной общей для них идее, коя когда-то была религиозной доктриной: совет должен быть святым, чтобы быть светилом, излучающим свет; только святость имеет способность излучать свет и только святой является своим (даже если он из другого племени или народа); если нет святости, то и совет светить не способен или излучает тьму – он не свой (даже если он из родных, то есть мы видим тут жёсткое разграничение на тех, кто свой и чужой только по одному принципу – не по степени родства, а по степени приобщения к Богу). Чего-то иного такая комбинация слов нести в себе не способна и не могла. То есть перед нами будущий Христианский догмат о Боге Троице в чистом виде, который адаптирован в системе выборов в советы (к примеру, в Думу). Заметим, что в самом Священном Писании Бог называет Себя во множественном числе «Мы». Заметим, также, что все озвученные однокоренные слова имеют почти одинаковое фонетическое звучание, то есть люди, пытаясь выразить свою мысль, подчеркивали природное родство, выражая какой-то важный оттенок, созерцая его через одну и ту же призму.

Святость Бога абсолютна и только оная, в абсолюте, есть жизнь. Как абсолют, святость, всегда нам инородна, но это не означает о том, что оная враждебна. Да, оная постоянно нас осуждает в том, что мы недостаточно, хоть на абсолютную малость отдалены от Творца, но оная указует нам путь ко спасению, следуя к коему, мы всегда не точны. Оная протестует против нас, но в этом наше спасение, ибо оная не враждебна, а спасительна. Мы постоянно об этом узнаем, но благодарим Творца. Для чего эту мысль привожу здесь? Дело в том, что святой, если он враг, то этот враг не является врагом, а путеводителем во Царство Небесное. Этим Русь властвовала миром, в отличие от современных европейцев. (Именно благодаря этому настрою могло произойти воссоединение и взаимное дополнение самых различных понятийных языковых систем.) Абсолютная Истина осуждает всех, но одни вразумляют (далёких от неё) сильными ударами в образе мачехи. А другие – старались это делать любовью, как любящая мать. В обоих случаях речь идёт о жизни, но в одном – приветствуется уничтожить девять десятых населения, а в других берегут даже самого грешного – монашествующие, благодаря чему в Православии много среди святых тех, кто был преступником и даже террористом (Опта и др.).

Приведём иное разветвление в пределах одного смысла мы видим в словах «голос» и «глаз». Иначе говоря, мы являемся проводником только того, на что смотрим. То есть, говорим только о том, что мы видим. Как просто, а сколько много всего мы можем почерпнуть в этой простой мысли. Детям мы даем только то, на что мы смотрим и дали то, на что смотрели. Следовательно, надо как можно больше видеть Бога, чтобы дать детям и всему человечеству жизнь.

Именно по этой же причине, даже Сам Бог говорит нам, людям, то, что видит в нас. Очень точное выражение, революционный оттенок богословия, коим активно пользовались древние славяне, присвоив природе познания то, что было в поле их зрения, как мера всему и вся – антропоморфность. Учёные говорят правду, когда утверждают, что в миропонимании древних всё несло в себе личностное выражение. Но ведь и по сей день сие имеет место быть и не потеряет своей актуальности никогда, ибо во всём каждый человек ищет только одно – торжество живого над смертью, а это личностная характерная черта. Учёный, как и древний тех лет, ищет самого себя в природе исследуемого материала.

Мир, смирение, мера, смерть. Каждое слово несёт в себе отдельный смысл и свойственное этому слову значение, не смотря на очевидную фонетическую схожесть в звучании. Если мы все эти смыслы соединим, то перед нами открываются очертания более глубокого и очень сильного учения. Смерть не является кончиной, а живительным смирением в пределах какой-то нормы (то есть меры) ради мира в обществе. Лучше смириться с Богом перед боем или каким-то делом, чем смиряться с Ним в бою или в каком-то деле. Должно быть смирение в меру, в пределах безопасности мира и спокойствия (тоже мира). Мир должен быть в мире и может быть в мире, если есть смирение в меру. Перед нами ещё один куст смысловых синонимов, свойственный целому направлению философии и богословия, оставивший след в словарном запасе языка Руси.

«Есть» – кушать, принимать пищу. «Есть» – иметь. «Есть» – как явление в бытии и в общественной жизни. Схожее фонетически со словом «есть» «Истина» – правда о Боге. (Аналогично в немецком языке «ist» сопряжен смысловым синонимом со словом «essen» – кушать.) А вот идея религиозной доктрины: каждый из нас есть то, что он ест. Таков Замысел Божий о человеке, он должен есть только и только Божественное, чтобы быть человеком.