Тверская улица в домах и лицах - Александр Анатольевич Васькин Страница 82

У памятника Пушкину – толпа.

Так прежде было только в юбилеи.

Не заросла народная тропа,

А новые добавились аллеи.

Отрезок даже маленький возьмем:

В сентябрьский полдень около «Известий»

Я липы здесь сажал в сорок восьмом, –

Тогда поэт стоял на старом месте…

 (Из стихотворения «У памятника Пушкину», 1984 г.)

Поперек улицы Горького в конце 1940‑х гг. должна была появиться сталинская высотка

И при царе (в день Страстной иконы Божией Матери), и в советское время по большим праздникам, «красным дням календаря» на Страстной‑Пушкинской площади устраивались народные гулянья с песнями и плясками. В период перестройки гулянья переросли в несанкционированные демонстрации. Хотя первая диссидентская акция была отмечена еще 5 декабря 1965 г., в День сталинской конституции. Одним из тех, кто приходил на площадь с требованием «Соблюдайте советскую конституцию!», был и академик Андрей Сахаров. По этой причине уже в наше время предлагалось установить на том месте, где раньше стоял бронзовый Пушкин, памятник академику‑правозащитнику. В ответ родные Сахарова заявили, что Россия в буквальном смысле еще не доросла до такой чести. Однако представители деловых кругов выразили мнение, что согласия родственников вообще‑то и не требуется. Но поскольку свято место в настоящее время пусто, договориться, видимо, не удалось.

Тверская ул., дом 18

От дома Фамусова – к дому Сытина 

Еще полвека назад эти два особняка – дом Фамусова и дом Сытина – стояли рядом, притулившись друг к другу. Но судьбе было угодно разлучить их. Один снесли, другой переехал. К счастью, у нас есть возможность побывать внутри этих домов.

Удивительный дом Фамусова – многие его обитатели и после своей смерти продолжают жить в произведениях Пушкина, Грибоедова, Льва Толстого. Но почему именно Фамусов? Расскажем о происхождении этой любопытнейшей московской легенды.

«В Москве прибавят вечно втрое», – сетовал Чацкому Фамусов, подразумевая необычайную способность московского света преувеличивать и выдавать желаемое (пусть и легендарное) за действительное. Несколько человек имеют отношение к появлению легенды. Среди них первым, конечно, стоит Александр Грибоедов, «породивший» Павла Афанасьевича Фамусова, «управляющего в казенном месте». Затем назовем Михаила Гершензона, написавшего в книге «Грибоедовская Москва» об этом «во всех отношениях типичном доме грибоедовской Москвы». И наконец, художник Леонид Браиловский, создавший для постановки «Горе от ума» в Малом театре интерьеры, очень похожие на те, что наполняли этот старый особняк на углу Тверской улицы и Страстной площади.

Декорации Браиловского «оказались, действительно, монументальны и достойны «Горя от ума». Браиловский, как архитектор, задался целью построить дом Фамусова и выполнил эту задачу просто и остроумно. Он сумел найти выход столько же простой, сколько и наглядный, чтобы показать все внутреннее устройство фамусовского дома: единую комнату, в которой происходит действие первых трех актов, он показал с трех разных сторон. Это – небольшая ротонда с куполом, низкими хорами и шестью поддерживающими ее колоннами. В первом акте зритель видит перед собой окна, выходящие на зимний московский пейзаж: за голыми ветвями деревьев – купола церквей.

Дом Фамусова. Середина XIX в.

Дверь в комнату Софьи – направо, в глубине. В следующем акте окна приходятся налево; в глубине стол и портреты на стене, а вправо вход в залу.

В третьем акте вход в залу находится в глубине сцены, прямо против зрителя, и те маленькие хоры, что окружают купол ротонды, позволяют видеть потолок двусветной, освещенной для бала залы.

В сенях последнего акта Браиловский тоже сумел архитектурно просто и разнообразно использовать пространство: лестница расположена прямо на зрителя, и с двух сторон ее стоят две монументальные колонны – контрфорсы, поддерживающие, очевидно, тяжесть всего дома. У основания этих колонн – дверки, а внутри – очевидно, лестницы, одна из которых ведет в комнату Молчалина. Маленькие окошечки наверху под началом свода дают впечатление жизни, домовитой и уютной, смягчая холодную монументальность сеней. За левой колонной – внизу места для лакеев, выше галерейка и двери в людскую и девичьи. Такое построение дома делает постановку Браиловского более художественной и основательной, чем декорации Художественного театра, о которых, кажется, Брюсов сказал в свое время, что по ним никак нельзя начертить план дома Фамусова» – так рассказывал об увиденном Максимилиан Волошин, побывавший на премьере постановки «Горе от ума» в Малом театре в 1910 г. А через четыре года вышла та самая книга Гершензона. С тех пор этот барский дом на Тверской улице тесно связан с фамилией главного грибоедовского персонажа.

А вот самому зданию не повезло – его уничтожили в 1968 г. Культурная и историческая ценность особняка была известна еще задолго до того, как дом приговорили к сносу, несмотря на протесты московской общественности.

Со старой фотографии глядит на нас этот памятник московской архитектуры и культуры, в стенах которого неоднократно бывали два поэта, два Александра Сергеевича – Грибоедов и Пушкин. Уничтожение этого особняка служит красноречивым примером непоследовательности советской власти. Снесли дом, связанный с именем Пушкина, стоявший на площади имени самого Пушкина. Трудно найти более кощунственный пример отношения к своей истории. Истории, прямо скажем, не слишком богатой мемориальными пушкинскими местами, то есть теми, что дошли до нас в первоначальном виде. В Москве, на родине поэта, не смогли даже сохранить дом, где родился Пушкин, зато до сих пор имеют место споры о том, где мог бы стоять этот дом, длящиеся уже более века. Музей Пушкина на Пречистенке и тот находится в усадьбе, где поэт никогда не был. А здесь стоял такой дом, в самом что ни на есть историческом центре, и свидетельств пребывания в нем Пушкина было сколько угодно. Но… взяли и снесли. Кроме как преступной ошибкой сей факт не назовешь. Но научило ли это кого‑нибудь? Говорится же в народе, что умный учится на чужих ошибках, а дурак – вообще ничему не учится…

Что же представлял собой этот дом в пушкинскую эпоху и чем он был ценен?

«Дом большой, просторный, в два этажа и два десятка комнат, с залой, умещающей в себе маскарады и балы на сотни персон и благотворительные концерты. Фасад выходит на Страстную площадь. При доме громадное дворовое место, целая усадьба; здесь флигель‑особняк и службы: конюшня, каретные сараи, помещения для дворни семейной и холостой. В конюшне 6–7 лошадей, в сараях – кареты