Коллектив авторов - Путешествия Христофора Колумба /Дневники, письма, документы/ Страница 83

А это есть признак живости ума и изрядной сметливости.

Люди эти покорны и послушны своим касикам, королям и властителям. Касиков они почитают и уважают в высшей степени. Где бы ни появлялись каравеллы, тотчас же индейцы, которые находились в этих местах или туда приходили, сообщали нашим людям имя местного касика и спрашивали, как зовут касика каравелл, и повторяли названное им имя, чтобы не забыть его. Затем они спрашивали, как называются корабли и явились ли наши люди с неба или пришли из других мест. И хотя им и говорили, что люди наши прибыли из Кастилии, но они думали, что Кастилия – это и есть небо, ибо нет у них письменности и не ведают они ни законов, ни истории, не имеют представления о том, что такое чтение, не обладают ни преданиями, ни писанием, и потому-то все они так невежественны. Они же говорят, что обитатели провинции Магон носят одежды, потому что у них хвосты и они одеждой прикрывают свое уродство. А у здешних индейцев зазорным считается носить одежду, как об этом уже говорилось.

Земля тут настолько изобильна всем, что только известно в этих краях – и на островах и в морях, – что даже если бы населяло ее гораздо большее число людей, – пусть даже вдесятеро против нынешнего числа ее обитателей, – пищи хватило бы с избытком на всех. Должно быть, в глубине страны имеются и другие формы правления и иные люди и диковинные вещи, не меньшие, чем те, что уже встретились нашим людям, но все это не удалось увидеть и узнать в предпринятом путешествии.

Адмирал покинул Орнотай, распрощался с местным касиком и почтенным старым индейцем, приближенным и родичем этого касика, самым дружественным образом и с многочисленными торжественными церемониями.

Адмирал отправился в путь от берегов реки, названной им рекой Мессы, в области Орнотай, и поплыл к югу, чтобы оставить в стороне по левую руку Сад королевы – скопление красивых зеленых островов; он опасался, что среди этих островов плавание будет столь же трудным, как и на том пути, которым он уже прошел, следуя с востока на запад.

Он вынужден был из-за противных ветров отклониться к берегам Макаки, где повсеместно наших людей встречали очень хорошо.

Дойдя до большого залива, названного адмиралом бухтой Хорошей погоды, корабли поплыли на запад, пока не достигли оконечности острова, а оттуда пошли к югу и следовали в этом направлении до тех пор, пока берег не отошел к востоку. И по истечении нескольких дней адмирал дошел до Хрустальной горы (Monte Cristalino), а оттуда направился к Фонарному мысу (Cabo de Farol)22 и к бухте, что расположена в 8 лигах к востоку от него, где находится предел этого острова.

Там простояли несколько дней из-за противных ветров.

Моряки считают, что каравеллы должны обычно проходить в день 200 миль (мили же эти из тех, что по четыре содержатся в каждой лиге). Таким образом, в обычный день каравелла проходит 60 лиг, а в долгий [летний] день – 72 лиги. Подобные расстояния адмиралу и его людям случалось проходить нередко, и такой расчет они давали, и был он записан адмиралом в книгу, которая велась для этой цели.

Нет ничего удивительного в том, что в плавании оказывается возможным точно следовать избранному пути. Это доказывается на деле. Много раз приходится возвращаться кораблю к острову, откуда он вышел, и притом в дурную погоду и при иных, противных, ветрах. И вот тут-то проявляется искусство капитана, который находит способы управлять кораблем во время бурь. Нельзя считать хорошим капитаном или кормчим моряка, который, хотя бы ему и пришлось совершать длительный переход от одной земли к другой, не видя признаков какого бы то ни было берега, в расчете пройденного расстояния ошибается на 10 лиг, пусть даже при рейсе в 1 000 лиг, разве только буря лишит его возможности применить свои знания.

Итак, плывя в южную сторону, корабли адмирала бросили однажды вечером якорь в бухте, на берегах которой было множество поселений. К кораблям явился касик одного большого селения, расположенного на холме, и принес с собой свежие припасы. Адмирал дал касику и его людям различные подарки и отблагодарил индейцев.

Касик спросил, откуда прибыли корабля и как зовут адмирала. Адмирал ответил, что он вассал великих и весьма почитаемых государей – короля и королевы Кастилии, Своих повелителей, которые отправили его в этот край, чтобы открыть и узнать здешние земли, воздать должное добрым и послушным и уничтожить злых. И передал он все это через толмача-индейца, который и говорил с касиком. Касика все сказанное весьма обрадовало, и он попросил индейца-толмача рассказать ему обстоятельнее о Кастилии. Толмач поведал ему обо всем подробно, и касик, а с ним и другие индейцы были поражены и премного обрадованы этим рассказом. Они оставались на кораблях до наступления ночи, когда распрощались с адмиралом.

Уже в тот момент, когда корабли шли под парусами при слабом ветре, на трех каноэ подплыл касик и снова встретился с адмиралом. И появление касика было столь торжественно, что нельзя не описать его.

Одно каноэ было очень велико, величиной с крупную фусту, и разрисовано. На этом каноэ находились сам касик, его супруга и две дочери; одной, очень красивой и скромной и, по здешнему обычаю, совершенно нагой, было лет 18, другая была помоложе. Тут же были и два сына-подростка и пять братьев касика и прочие его приближенные. Все остальные были вассалами касика.

В каноэ касика находился человек, который был, видимо, знаменосцем. Он стоял особняком на носу каноэ в одеянии из красивых перьев, подобном парадной тунике, и голова его была украшена большим плюмажем. Он казался очень красивым и держал в руке белое знамя, на котором не было никакого изображения.

У двух или трех индейцев лица были разрисованы одинаковым образом, и головы их были увенчаны уборами из перьев, похожими на шлемы. На лбу же у них были прикреплены крупные пластинки величиной с блюдо, разукрашенные одинаковым образом и разрисованные в одни и те же цвета. И только в плюмажах были у этих людей некоторые различия. И у каждого из них было в руках «хугете»23, на котором они играли.

Были еще два индейца, разрисованные так же, как и прочие, и у них были деревянные трубы, очень искусно сделанные, с изящными рисунками и изображениями птиц. Дерево же, из которого были изготовлены эти трубы, было очень красивое и совершенно черное. У этих индейцев головы были покрыты прелестными шляпами тонкой работы, сделанными из густых зеленых перьев.

У остальных шести индейцев головные уборы были из белых перьев. Все эти люди держались вместе, друг подле друга, охраняя касика и все ему принадлежащее.

У касика на шее висели медные украшения. Медь же эта была с одного острова, расположенного в том же крае, и носит она название «гуани»24. Эта медь настолько чиста, что похожа на восьмикаратное золото. Украшения же были в форме лилии, с блюдо величиной. И, кроме того, у него на шее было еще ожерелье из высокоценимых здесь мраморных камней, а голова была украшена венцом из мелких камешков, красных и зеленых, расположенных в строгом порядке и разделенных белыми камнями большого размера, и все это выглядело очень красиво. Были украшения и на лбу у касика, а к его ушам были прикреплены две большие золотые пластинки с подвесками из очень мелких, зеленых камешков. Хотя касик был наг и все тело его было совершенно обнажено, но чресла его украшал пояс в форме гирлянды.

И его супруга явилась изрядно разукрашенной, но она также была нага и ничем не прикрыта, если не считать крохотного, величиной с лист апельсинного дерева, лоскутка хлопчатой ткани на срамном месте. Ее руки у самых подмышек схвачены были полосами из хлопчатой ткани, которые напоминали рукава старинных французских камзолов. Такие же «рукава», но большей величины, стягивали ее ноги ниже колен.

Старшая и самая красивая дочь была совершенно обнажена. Только гирлянда из черных мелких камней опоясывала ее стан, а к этому поясу подвешено было на клочке хлопчатой ткани украшение из красных и зеленых камней, по форме подобное листу плюща.

Большое каноэ шло между двумя малыми, чуть опережая последние. Как только касик подплыл к кораблю, он сразу же принялся раздавать начальникам и прочим людям разные вещи из своих запасов. Было утро, и адмирал, занятый молитвой, не сразу узнал о подарках, привезенных касиком, и о цели его визита.

Касик поднялся на борт со всеми своими людьми, и когда адмирал вышел к нему, он уже успел отправить своих вассалов на берег, причем они отошли на значительное расстояние от каравеллы. Как только касик увидел адмирала, он с радостным лицом направился ему навстречу и сказал: – «Друг, я твердо решил покинуть мою землю и отправиться с тобой, чтобы взглянуть на короля, королеву и принца, их сына, – величайших владык на свете, таких могущественных, что они не только подчинили себе множество земель в своей стороне с твоей помощью, мужа, покорного им, но и велели тебе покорить и этот мир. А узнали мы об этом от индейцев, которых ты везешь с собой. И повсюду люди очень напуганы тобой. А у карибов, храбрых людей, которым нет и числа, ты разрушил жилища и каноэ и взял у них женщин и детей и истребил всех, кто не успел спастись бегством. Я знаю – на всех островах этого края, необъятных землях с многочисленным населением, тебя боятся и испытывают перед тобой страх, и ты можешь причинить всем много зла и вреда, если люди этой страны не покорятся королю Кастилии, твоему повелителю, ибо ты хорошо знаешь обитателей наших островов и ведома тебе их слабость и известна тебе эта земля. И вот я хочу, прежде чем ты возьмешь у меня мою землю и мое владение, отправиться со своим домом на твоих кораблях к великому королю и великой королеве, твоим повелителям, и посмотреть на самую богатую и обильную землю в мире, где они живут, и полюбоваться на кастильские диковинки, а чудес немало в твоих краях, судя по рассказам твоего индейца».