Римская Республика. Рассказы о повседневной жизни - Коллектив авторов Страница 83

отдаются цензорами с торгов, и это происходит в Риме через каждые четыре года. Как ликуют получившие на откуп провинцию, ведь действительно это дает им возможность нажить миллионные барыши! Они вносят тотчас же правительству требуемый задаток, а затем и все остальное, а между тем целые банды их служащих, вольноотпущенников и рабов вторгаются в провинцию, взятую на откуп, и вымогают при сборе налога гораздо больше, чем следует им по закону, теснят, унижают.

– Откупщики богатеют, а провинция разоряется и гибнет, – хмуро заметил сицилиец.

Доверенный царя Ариобарзана холодно пожал плечами.

– И все-таки, – сказал он, – Рим, получая из провинции все нужное для его жизни, хлеб, товары и драгоценные металлы, тем не менее крепко охраняет интересы откупщиков. И понятно почему… Обойди весь Рим, и ты не найдешь ни одного римлянина, который не был бы явно или тайно заинтересован в процветании откупных компаний. В кассы откупщиков постоянно притекают деньги со стороны. Сенаторы, которым запрещено участвовать в коммерческих предприятиях, умудряются все-таки через подставных лиц вкладывать в предприятия откупщиков свои капиталы; помещики, купцы, ремесленники несут откупщику свои сбереженья. Ведь это так выгодно: и капитал в надежных руках, и проценты получаются на него огромные. Богатые вкладывают большие деньги в дела откупных компаний, а менее состоятельные участвуют в делах компаний, внося незначительные денежные суммы, причем в любую минуту они могут перепродать свое участие в делах компании, т. е. свою долю или доли другому лицу…

Он внезапно умолк и сказал уже совсем другим тоном, понижая голос и указывая на пожилого человека, с озабоченным видом проходившего мимо них:

– Вот идет, если я не ошибаюсь, директор компании откупщиков, собирающей налоги с азиатской провинции. Однако он сегодня не в духе! Как он рассеянно и нелюбезно здоровается со своими знакомыми! Очевидно, он получил неприятное или тревожное известие с Востока или же…

Но сицилийский помещик перебил его с видимым нетерпением:

– Ты, может быть, думаешь, что я не знаю про вымогательства откупщиков, ты воображаешь, что Сицилии как будто бы легче, чем другим римским провинциям, если торги на сбор налогов делают в Сиракузах, а не в Риме, и откупщиком может быть и сицилиец, что поэтому там не бывает злоупотреблений при сборе налогов! Вот, например, я скитаюсь теперь в Риме. А ведь у меня было прекрасное, доходное имение, и я сам происходил из уважаемой и богатой семьи. Но я был принужден бежать оттуда, мне стала ненавистна моя же земля… Случилось это несколько лет тому назад. Являются однажды в наше имение сборщики собирать, как всегда, десятую часть урожая. Отец мой дает; но, несмотря на то что он уже прибавил зерна больше, чем следовало им по закону, они велят насыпать меру с верхом. Отец на это не согласился и поехал в город к главному откупщику жаловаться. Но тот принял его, глубокого уже старика, в высшей степени грубо, издевался, глумился, и старик всему покорился… Прошел год, являются снова сборщики, а урожай был неважный. Взяли зерна, сколько хотели, но все-таки им показалось мало, и вдруг начинают требовать еще денег. Мы дали. Все хозяйство пошатнулось. Наступает следующий год – снова требуют зерна больше, чем следует им, и денег, а когда, понимаешь ли, прямо уже нечем платить, задерживают все зерно на току и все сельские орудия… Тогда уже я не выдержал и отправился к главному откупщику, но он не удостоил меня выслушать, а велел схватить меня и привесить к дереву на городской площади… Отец занял денег у ростовщика за большие проценты, уплатил откупщику, и с этих пор нам не оправиться… Но ты не слушаешь?

Каппадокиец, действительно, слушал рассеянно, он был заинтересован тем, что происходило у Среднего Януса. Там шел оживленный торг. Несколько человек торопливо и преувеличенно развязно перепродавали по дешевой цене свои доли в восточных откупах, ссылаясь на целый ряд семейных обстоятельств, вынуждающих их поскорее закончить дела и выручить деньги. Римские дельцы, пользуясь этой спешкой, еще больше сбивали цены на эти доли и азартно скупали их, но большинство относилось к этим сделкам недоверчиво, опасаясь, уж не случилось ли чего-нибудь неблагоприятного для римлян в Азии. Та торопливость, с которой перепродавались доли, начинала казаться подозрительной.

Римский меняла

Каппадокиец молча соображал. Воображение уже рисовало ему мятеж и избиение римлян в азиатской провинции, о котором пока правительство скрывает, и сердце его переполнялось злорадством. Он холодно и как будто бы равнодушно отнесся к страданиям своего случайного знакомого. В Азии переживалось столько тяжелого, что по сравнению с тем гнетом, который давил Восток, участь Сицилии ему казалась сносной. Ведь на притеснения сицилийских откупщиков, людей маловлиятельных, происходивших из местных жителей, можно было жаловаться, и эти жалобы порой бывали услышаны в Риме. Но совершенно иначе обстояло дело с восточными откупами. Главные откупщики – миллионеры, живущие в Риме, – сумели привлечь на свою сторону и сенат и должностных лиц. В их предприятиях вложены деньги сотен и тысяч римлян – какое им дело до жителей Азии? Они заинтересованы только в том, чтобы восточные откупа давали как можно больше дохода.

Каппадокиец задумался. Ему представилась тяжелая картина разорения богатой провинции Азии, истерзанной откупщиками. Несмотря на золотые россыпи, плодородие почвы, мануфактурные дела, не хватает денег, чтобы уплатить все, что вымогают откупщики при сборе налогов. Приходится брать взаймы у римских ростовщиков, платить им огромные проценты. Но откуда взять требуемые ростовщиком и откупщиком деньги? И вот родители продают в рабство своих детей; несмотря на уважение к святыням, из храмов везут на продажу статуи богов… Долги растут, должник уж не может расплатиться и впадает в кабалу. Его держат в цепях, мучают на дыбе… Римляне, эти господа и победители, вмешиваются в дела маленьких государств, расположенных по соседству с их владениями, римские откупщики и ростовщики врываются к ним и позволяют себе всякие насилия, а Римское государство выдумывает всевозможные предлоги, чтобы заставить их платить. И цари напрягают последние денежные силы своих маленьких государств, боясь за целость своих престолов…

Вот и теперь несчастный царь Каппадокии Ариобарзан задыхается, как в тисках, и прислал в Рим нескольких доверенных лиц вымолить отсрочек по его векселям или же достать где-нибудь денег для уплаты процентов его римским кредиторам.

Каппадокиец встрепенулся, он вспомнил, по какому важному делу он приехал, решил обойти банкирские конторы, узнать последние деловые новости и двинулся к торговым рядам – табернам, находившимся вблизи храма Кастора. Северные таберны назывались новыми, а южные – старыми. Но и