Владимир Крючков - Личное дело Страница 84

Глава 6. НА ПОСТУ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ КГБ СССР

В сентябре 1988 года после совещания в ЦК КПСС, кажется, по афганской проблеме, Горбачев попросил меня задержаться.

В своей обычной манере он начал издалека говорить о значении органов госбезопасности, необходимости активизации их деятельности, повышения эффективности. Он неплохо отозвался о человеческих качествах тогдашнего председателя КГБ Чебрикова, я поддержал это мнение. Затем Горбачев спросил, как я отношусь к тому, чтобы занять должность председателя КГБ СССР.

Не скажу, что разговор был совершенно неожиданным для меня, слухи ходили, но тем не менее подобное назначение означало новый этап в моей жизни и работе, и я, конечно, понимал его серьезность.

Откровенно ответил, что с нелегким сердцем отношусь к этому предложению, не поздно ли по возрасту — 64 года, стоит, видимо, подумать и все взвесить.

Последовала нередкая в таких ситуациях реплика, что думать, мол, некогда, а если и стоит поразмышлять, то только в плане согласия. На мой вопрос относительно дальнейшей работы Чебрикова Горбачев ответил, что он перейдет на работу секретарем ЦК (членом Политбюро ЦК КПСС он уже являлся) и будет курировать работу правоохранительных органов.

После такого разъяснения я дал согласие.

В то время у меня не было каких-либо особых сомнений в линии Горбачева, в добронамеренности его устремлений. Я с доверием относился к его многочисленным заявлениям укрепить государство, Союз, придать развитию более динамичный характер и выйти на новые рубежи. Поэтому было огромное желание ему помогать.

Идеи обновления общества мне импонировали, обостренное изложение проблем я принимал за искренность, простота в общении подкупала. Как и многие лидеры его уровня, он поддавался влиянию, внимательно прислушивался к тому, что говорили о нем в стране и особенно за рубежом.

Мне кажется, в ту пору Горбачев и мысли не допускал, что в 1991 году произойдут такие кардинальные изменения, что страна окажется в таком плачевном, трагическом положении, сам он в личном плане будет так беспомощен, а его популярность упадет до нулевой отметки. Ведь на словах он клялся, что не допустит развала Союза, что ни одна из республик, включая Прибалтийские, не уйдет, постоянно подчеркивал, что этого нельзя допустить. «Да мы просто не сможем разойтись!» — не раз восклицал он. Сколько раз он заверял, что не мыслит будущее страны вне социалистического выбора, боготворил партию, называл себя ее воспитанником.

Как-то в одном частном разговоре решительно заявил, что если ему вдруг придется выбирать между главой государства и лидером партии, то он, конечно, выберет второе. Занимал позитивную позицию по отношению к социалистическим странам, видел в них важнейший позитивный фактор с точки зрения интересов Советского Союза, был полон благих намерений развивать и крепить с ними отношения. Работал много, проявлял огромный интерес к информации, был, можно сказать, жаден до нее.

Когда при таких обстоятельствах появлялись сомнения в его искренности, становилось даже как-то неловко.

К сожалению, я, как и многие, поверил его словам и, как оказалось, сильно ошибся.

Дома жена встретила известие о моем предстоящем назначении с огромным волнением, смятением. Реакция была однозначно отрицательной. Тогда она с уважением относилась к Горбачеву, но с нетерпением ждала моего ухода на пенсию, настаивала на этом. Пост председателя КГБ казался ей трудным, ответственным, к тому же был отягощен нелегкими воспоминаниями из прошлой истории органов госбезопасности. Зная мой характер, она говорила, что теперь я весь уйду в работу и меня вообще не будет дома. Но главное, о чем я думал не раз, — она с какой-то внутренней тревогой восприняла весть о моем назначении. В дальнейшем это чувство у нее постоянно присутствовало и усиливалось.

Вспоминая ее слова по этому поводу и многое другое из нашей совместной жизни, проникаюсь особым уважением к женской интуиции. Мне кажется, что женская интуиция, женское предчувствие — еще не разгаданная способность человека, тем более что сам человек, по выражению Эйнштейна, является самой большой загадкой природы. И в большом, и в малом, и в том, что касалось друзей, товарищей по работе, их поведения, отдельных поступков, интуиция жены неоднократно подтверждалась. Плюс к этому природа наградила ее острым умом, великолепным слогом, смелостью суждений, правда, преимущественно среди своих друзей и родных.

Она в свое время писала дневники о внуке и внучке. Я советовал ей опубликовать их, они доставили бы удовольствие читателям своей непосредственностью, остроумием, тонким восприятием и пониманием детской души, безмерной любовью к внукам. А если кому и доставалось, то больше всех мне, как деду. Но последнее, по-моему, придает им дополнительный колорит и выразительность, тем более что критикует она меня с юмором и звучит это по-доброму.

…1 октября 1988 года я приступил к исполнению обязанностей председателя КГБ СССР. В Комитете проработал к тому времени 21 год — помощником председателя КГБ, начальником секретариата Комитета, первым заместителем начальника Первого Главного управления и последние 14 лет — начальником. С 1978 года одновременно — заместителем председателя КГБ.

Комитет государственной безопасности представлял довольно сложную, но вместе с тем стройную структуру во главе с председателем Комитета и его заместителями, количество которых доходило до 10, в том числе 2 первых. Председатель и его заместители осуществляли также руководство территориальными органами — республиканскими комитетами госбезопасности, краевыми и областными управлениями.

Коллегия Комитета госбезопасности СССР состояла из 15–17 членов. Обсуждала наиболее важные вопросы, принимала по ним решения, вводимые в действие приказом председателя КГБ. После этого они становились обязательными для исполнения всеми органами госбезопасности. В состав Коллегии входили председатель Комитета, его заместители, начальники ведущих подразделений, а также руководители некоторых местных органов госбезопасности. Назначение членов Коллегии оформлялось решениями Совета Министров СССР.

Так повелось, что традиционно в Коллегию входили председатель Комитета госбезопасности Украины, начальники управлений КГБ по Москве и Московской области, по Ленинграду и Ленинградской области. По положению, Коллегия проводилась один раз в месяц, но иногда и чаще, в зависимости от вопроса, его срочности и значимости.

Коллегия утверждала кадры по перечню, установленному приказом по Комитету госбезопасности. Иногда заслушивались сообщения о наиболее тяжелых чрезвычайных происшествиях, имевших место в стране, в органах и войсках КГБ, обсуждались важные решения высших органов власти и по ним принимались соответствующие постановления. Обсуждение вопросов, как правило, происходило с участием довольно широкого круга приглашенных лиц, число которых достигало иногда ста и более человек.

Коллегия являлась руководящим органом Комитета госбезопасности, своего рода школой управления, формой рассмотрения и обсуждения наиболее крупных вопросов. Основополагающие постановления, принятые Коллегией, действовали в течение длительного времени и могли быть отменены только решением самой Коллегии.

Для меня Коллегия была опорой, возможностью узнать мнение достаточно широкого круга ответственных лиц Комитета, полезной формой и способом принятия решений и, главное, определения путей их реализации и контроля за исполнением. Решения рассылались во все органы и войска КГБ, где становились основой практической деятельности в рамках соответствующего подразделения.

Подготовка вопросов к обсуждению на Коллегии занимала длительное время, сопровождалась выездами на места созданных по указанию председателя Комитета групп, которые там разбирались с обстановкой, готовили сообщение для Коллегии и проект решения. Как правило, ни один проект решения на Коллегии не утверждался после первого обсуждения. Создавались комиссии для доработки, и лишь после этого принималось окончательное решение.

Для того чтобы понять, как функционировал КГБ СССР, необходимо дать некоторые пояснения к структуре центрального аппарата.

Первое Главное управление Комитета — внешняя разведка. Оно осуществляло руководство резидентурами за рубежом, вело разведывательную работу с территории Советского Союза и курировало первые (разведывательные) подразделения тех территориальных органов, где они были. Тот факт, что это подразделение называлось Первым, как бы подчеркивал первостепенное значение борьбы с внешним противником нашего государства.

Второе Главное управление занималось контрразведывательной работой. За последние три-четыре десятилетия контрразведка то разукрупнялась, то объединялась — в зависимости от того, какая линия в отношении государственного аппарата доминировала в нашей стране. В последние годы постепенно пришли к тому, чтобы не концентрировать всю контрразведку в одном подразделении, рассредоточить ее по нескольким — в зависимости от конкретной линии работы. И все же Второе Главное управление всегда оставалось заглавным подразделением контрразведки, занималось борьбой со шпионажем, работой по иностранным представительствам, на туристском канале, а также проводило некоторые разведывательные операции с территории Советского Союза.