Вильгельм Тике - Марш на Кавказ. Битва за нефть 1942-1943 гг. Страница 85

На командном пункте 40-го танкового корпуса к заботам о планировании отхода прибавились заботы о предстоящем русском наступлении. Генерал-лейтенант Хенрици и его начальник штаба полковник генерального штаба Карл Вагнер обдумывали все полученные сведения. Существовала опасность, что советские войска будут наносить удары по отступающим войскам. Заблаговременный отход тоже может привести к крушению всего плана отхода 1-й танковой армии. Так за спешкой медленно, слишком медленно проходили часы.

29 декабря приказ об отступлении был получен в 3-й танковой дивизии генерал-майора Вестхофена. После этого в новогоднюю ночь начался поэтапный отход 40-го танкового корпуса. Через день за ним должны были последовать 52-й армейский и 3-й танковый корпуса.

В полосе 3-й танковой дивизии во время атаки 1-го мотопехотного батальона 394-го полка было захвачено большое количество русских офицеров с важными документами в полевых сумках. Оценка захваченных материалов показала, что на 1 января 1943 года намечено наступление советских войск при поддержке 120 танков. На картах были обозначены и районы сосредоточения. Цели срочно были выданы артиллерии и батарее реактивных минометов. Ровно в 0 часов 1 января 1943 года 75-й артиллерийский полк и батарея реактивных минометов открыли сосредоточенный огонь по районам сосредоточения. Орудия гремели непрерывно. Длинные огненные хвосты реактивных снарядов были кровавым новогодним фейерверком, к которому вскоре пулеметным и винтовочным огнем присоединились гренадеры на позициях.

Густой туман покрывал степь, когда забрезжило утро нового года. Всю ночь до немецких дозоров доносились шумы моторов со стороны противника. Теперь они с напряжением ждали первого дня нового года. От удара задрожала земля. Мощный огневой удар обрушился на позиции немецкого северного фланга. Солдаты 3-го мотопехотного полка и экипажи танков 6-го танкового полка втянули головы в плечи. Ничего не было видно. За грохотом разрывов слышался лязг и гудение большого количества танков.

Советские танковые и стрелковые соединения прорвали фронт на стыке между 3-й танковой дивизией и находящейся севернее боевой группой фон Юнгшульца, а затем продолжили наступление в западном направлении. Позиции легкой зенитной артиллерии были прорваны. Вторая рота 6-го танкового полка под командованием обер-лейтенанта Филя непрерывно вела огонь по наступавшим. Кавалер Рыцарского креста обер-фельдфебель Блах увидел, как рассеивается туман и на него движутся 62 советских танка. Обстановка накалилась до предела.

Перед находившимся южнее 1-м батальоном 394-го мотопехотного полка стояли русские танки. На его командный пункт шли массы пехоты. На опорный пункт одной роты навалилось 400 русских. Обер-фельдфебель Штайнфюрер пошел со своим взводом в контратаку и отбил у них прежний рубеж обороны. По сдавшимся русским на открытом склоне ударила их собственная артиллерия.

Перед 1-м батальоном 394-го полка русская моторизованная часть и артиллерийская часть на конной тяге в лощине создали настоящий затор. После того как туман рассеялся, 75-й артиллерийский полк уничтожил их своим огнем. Одно из орудий поблизости от батальонного командного пункта было выкачено на прямую наводку и вело беглый огонь по застрявшим советским машинам и повозкам до тех пор, пока из-за разрыва ствола не погибли артиллеристы.

Такая же обстановка была и на участке 3-го мотопехотного полка, находившегося севернее. Здесь позиции тоже были прорваны. Особенно сильный удар противника пришелся по 7-й роте. Но, как всегда в таких ситуациях, нашлись храбрые люди, которые продолжали образцово сражаться. Здесь таким был обер-фельдфебель Крузе, командир отделения 7-й роты. Он собрал роту и повел ее в контратаку. Гренадеры самоотверженно бросились на прорвавшихся советских солдат, подожгли гранатами русские танки и отбросили пехоту. За этот подвиг обер-фельдфебель Крузе стал 245-м солдатом, награжденным дубовыми листьями к Рыцарскому кресту.

Учитывая такую остановку, генерал-майор Вестхофен приказал начать отступление на северном фланге на день раньше, чем было предусмотрено. Вечером 3-й мотопехотный полк отошел на заранее подготовленные отсечные позиции.

В полосе 52-го армейского корпуса фронт оставался спокойным. Здесь проверенные в боях полки 111, 50 и 370-й пехотных дивизий готовились к отходу. Все тыловые части и излишняя артиллерия были уже в пути. Снова взгляды гренадеров скользили по обширным предгорьям, степным в полосах 111-й и 50-й пехотных дивизий и горно-лесистым — у 370-й. Малгобек, Нижний Курп, Верхний Курп, Илларионовка и Эльхотово — названия, которые постоянно упоминались в сводках вермахта, вскоре совсем исчезнут из них, а потом будут совсем забыты.

От деревни Терек на Тереке, напротив позиций 3-й танковой дивизии у Стодеревской до другого конца большой петли Терека у Эльхотова, где правый фланг 52-го армейского корпуса примыкал к 13-й танковой дивизии, среди полков 11, 50 и 370-й дивизий не было заметно никакого беспокойства. Они полностью доверяли своим штабам. А штабы знали, что они во всем полностью могут положиться на свои полки. Так начался первый этап великого отступления.

Первого января перед фронтом 50-й пехотной дивизии было непривычно тихо. Более того, противник на некоторых участках отошел, чтобы заманить 50-ю пехотную дивизию за собой в долину перед Сагопшином, но его намерения были очевидны.

В ночь на 2 января 1943 года полки в большой излучине Терека оставили свои позиции, чтобы занять промежуточные рубежи от Моздока до Гнаденбурга и от Хамидия до Арика в излучине Терека. Позади оставались только прикрытия.

Каждый солдат знает, что действия в прикрытии требуют от всех высочайшей собранности. Нервные нагрузки были особенно высоки. Командирами подразделений прикрытия были наиболее храбрые, опытные и привыкшие действовать самостоятельно офицеры и унтер-офицеры. Расскажем об арьергарде 50-й пехотной дивизии, чтобы на его примере показать, как действовали подразделения, которым когда-либо приходилось прикрывать отход своих войск:

«После того, как роты под команды, отдаваемые шепотом, тихо ушли, на окопы, в течение шести недель придававшие нам чувство уверенности, опустилась тревожная тишина. Теперь они были чужими и враждебными. Несколько человек ходило по оставленным позициям, держа пальцы на спусковых крючках автоматов. За каждым поворотом траншеи уже мог оказаться враг. Нам нельзя было заходить в покинутые блиндажи, так как во многих из них были установлены мины-сюрпризы. Бесконечная ночь прошла без происшествий. Планомерно и без помех главные силы достигли отсечного рубежа, линии «Аугсбург». Около полудня 2 января два вражеских батальона прошли до Малгобека II. Мы начали медленно отходить. Разведка боем в направлении Хамидия была отражена парнями из 122-го полка».

В полосе 3-го танкового корпуса на горном фланге оружие не умолкало со времени боев под Гизелью. Как и прежде, советские войска пытались с гор охватить правый фланг 1-й танковой армии.

24 декабря 1942 года русские атаковали из долины Большой Косолкун, но были отброшены. Последующие попытки отражались финскими ротами 3-го батальона «Нордланд» и румынскими горными стрелками. Толдсгун, Лескен, Синдзикау, Хаснидон постоянно встречались в боевых донесениях финнов и румын. На этом участке бойцов-окопников поддерживали своим огнем батареи реактивных минометов. Артиллеристы и сами часто становились бойцами-окопниками, а линия обороны часто проходила по позициям батарей 150 и 280-мм реактивных минометов.

Под Сурух Дигора оборонялась группа Эмсмана, основу которой составлял 1-й батальон 99-го горнострелкового полка. 27 декабря майор Копп со своими горными егерями снова захватил Сурух Дигора. Через день здесь опять разгорелись жаркие бои. Русские бросили здесь в наступление 20 танков.

29.12.42 подполковник Эмсман записал в своем дневнике:

«Атаки противника на Сурух Дигору и Чиколу отражены. 16.00: прорыв на участке румынского 7-го горнострелкового батальона. Потеряно два реактивных миномета. Через два часа положение снова восстановлено. Саперы и строительные войска отходят из Чиколы.

30.12.42: Командир корпуса Штайнер и румынский генерал Думитрачу побывали на моем командном пункте. Вечером пришел приказ об отходе штаба 52-го полка реактивных минометов и группы Винклера (тяжелых реактивных минометов).

31.12.42: Отход в Марьинскую. Обозы направляются в Ессентуки. Большие трудности с горючим. Его едва хватит до Нальчика.

1.1.42: В Нальчике. Начало подрывов. Эвакуация продовольственных складов.

3.1.43: Из-за отсутствия горючего полк двигаться дальше не может». В журнале боевых действий 3-го батальона «Нордланд» начало отступления отражено так:

«31.12. Получен приказ об отходе.

1.1.43. 2.00: батальон отходит, начиная с левого фланга, на рубеж Беры Кесын и конюшня в 3 км северо-западнее от него. 9-я рота возвращается в состав батальона (рота Эртеля была ребром жесткости в румынской части Марчи). 7.00: противник заметил отход. 7.45: по скоплению противника (600 человек) в Толдсгуне открыт огонь. 13.00: русская разведгруппа из 20 человек обстреляна перед правым участком (8 убитых). 16.00: по приказу батальон снова выходит из соприкосновения с противником. 20.20: батальон идет маршем из Лескена через Аргудан и Нальчик в Баксан (80 километров)».