Олег Мороз - Хроника либеральной революции Страница 85

У сторонников президента всякий раз в таких случаях опускаются руки. Они не испытывают ничего, кроме недоумения.

Что касается противников Ельцина, для них эти его импульсивные действия, эти непросчитанные ходы — настоящий подарок. Такие просчеты говорят о растерянности, нетвердости президента и, соответственно, вдохновляют оппозиционеров на новые атаки.

Более того, импульсивность ельцинского характера позволяет его недругам соответствующим образом выстраивать свою тактику: они без устали провоцируют его и ждут, — ждут, когда, поддавшись на провокацию, он допустит очередную ошибку.

Не думаю, чтобы в ельцинском окружении не знали об этой нехитрой тактике. Тем не менее довольно часто — хотя и не всякий раз — она успешно срабатывает.

Такое ощущение, что рядом с Ельциным нет человека с холодной головой, который в нужный момент остановил бы его, предостерег от необдуманных действий.

Либо же здесь другое: президент не прислушивается к дельным советам. Он их «принимает к сведению», но в конце концов поступает по-своему.

В голову лезут тревожные мысли: рано или поздно это может плохо кончиться. И для самого Ельцина, и для России.

Эта запись была сделана в марте 1993-го, незадолго перед IX съездом. Тревоги, одолевавшие в тот момент не только меня, легко понять, особенно если вспомнить: на съезде оппозиция собиралась отрешить Ельцина от власти…

Возникает естественный вопрос: а известный сентябрьский Указ № 1400, которым Ельцин приостановил деятельность Верховного Совета и Съезда, — не был ли и он результатом такого же импульсивного решения и, соответственно, очередной тактической ошибкой президента? Не думаю, что это так. К этому указу Ельцин пришел не под влиянием каких-то сиюминутных впечатлений. Он шел к нему долгие месяцы, на протяжении которых происходила изнурительная борьба с непримиримой оппозицией. По большому счету, вся тактика президента в этой борьбе сводилась к тому, чтобы как раз избежать этого указа, найти компромисс, который позволил бы достичь приемлемого мира. И только когда стало ясно, что компромисс невозможен, что противная сторона ни при каких условиях на него не пойдет, президент принял решение…

Впрочем, некоторые считают, что с этим указом он опоздал по крайней мере на пять месяцев, что приостановить деятельность парламента следовало сразу же после референдума — тогда для этого была гораздо более благоприятная ситуация. Но это уже другая тема…

IX СЪЕЗД. ЕЛЬЦИН НА ЭШАФОТЕ

С основным докладом на съезде выступил Валерий Зорькин. Он подтвердил основной тезис заключения КС — что телеобращение президента от 20 марта в ряде своих положений не соответствует Конституции. Зорькин высказал мнение, что должностные лица, «которые ввели в заблуждение президента» при подготовке обращения к народу и соответствующего указа, «должны понести ответственность и отстранены от должности».

Утверждение, что кто-то управляет Ельциным и постоянно «вводит его в заблуждение», в ту пору вообще имело широкое хождение среди ельцинских оппонентов. Чаще всего за ним скрывалась боязнь предъявить какие-то обвинения напрямую президенту: легче ведь адресовать их каким-то анонимным «лицам» из его окружения. Впрочем, нередко эти «лица» назывались и пофамильно: Шахрай, Шумейко, Чубайс, Батурин, Козырев, Полторанин, Филатов, Костиков…

Зорькин огласил обращение Конституционного Суда к президенту, Съезду, Верховному Совету, к высшим органам представительной и исполнительной власти всех уровней. В нем предлагалось ускорить подготовку новой конституции, отказаться от института Съезда, провести выборы в двухпалатный парламент, срочно принять законы о выборах, референдуме, политических партиях и общественных объединениях, а также поправку к Конституции о возможности досрочных выборов президента и депутатов.

Несколько позже, комментируя ту часть доклада Зорькина, где говорилось о телеобращении Ельцина и о его указе, Вячеслав Костиков заметил, что председатель КС превысил свои полномочия: по словам пресс-секретаря, Зорькин выступал как прокурор, а не как беспристрастный судья.

26 марта на съезде выступил и Ельцин. Напомнив депутатам, что на предложенное им всенародное голосование 25 апреля он вынес вопрос о доверии президенту, Ельцин предложил также включить в бюллетень и вопрос о доверии самому Съезду.

В выступлении президента прозвучали примирительные и даже «покаянные» нотки. Говоря о разразившемся в стране экономическом кризисе, Ельцин признал, что он был усилен «нашими ошибками», в частности тем, что руководство страны возлагало чрезмерные надежды на внешнюю помощь. При этом, однако, в раскручивании маховика инфляции президент обвинил руководство Центробанка, который до последнего времени фактически был в подчинении Верховного Совета. Ельцин высказался за определенную корректировку экономического курса. «Необходимо сильное социальное наполнение экономических преобразований, и здесь нужен новый курс», — отметил он.

Наконец в самый канун съезда — вечером 25 марта — Ельцин совершил некий символический жест — принес в жертву консервативным депутатам головы двух ключевых членов правительства: министра экономики Андрея Нечаева и министра финансов Василия Барчука. Правда, замена Барчука — специалиста в области «советских» финансов — убежденным либералом Борисом Федоровым вряд ли понравилась народным избранникам, однако, выступая на съезде, президент сказал, что готов идти и на дальнейшие перестановки в правительстве. При этом он предложил субъектам Федерации и «ответственным» общественным организациям выдвигать своих кандидатов в министры.

Пресса в своих комментариях отметила двойственный характер выступления президента — сочетание компромиссных интонаций с твердыми и непреклонными.

«Коммерсант» от 27 марта:

«Несмотря на то, что в своем выступлении президент формально отошел от поддержки жесткого, — гайдаровского — варианта экономической реформы, попытки превратить Гайдара в главного виновника падения жизненного уровня населения он не предпринял. Всю ответственность за взрыв инфляции Борис Ельцин возложил на «бесконтрольную политику» Центрального банка. Тем самым стало ясно, что после ухода Гайдара решающее влияние на формирование экономических взглядов президента стал оказывать вице-премьер Борис Федоров».

Среди других ораторов на съезде в первый его день выступил и Руцкой. Он заявил, что в данный момент требуется «не корректировка, а переосмысление и переориентация реформ», формирование правительства «национального согласия и доверия», подготовка антикризисной экономической программы. Руцкой вынес суровый приговор экономическим реформам, которые осуществляет правительство: они, дескать, проводятся в интересах «меньшинства, нагло грабящего народ».

Отвечая на обвинения в непорядочности в связи со своими действиями после обращения Бориса Ельцина к народу 20 марта, Руцкой заявил, что не давал «слова офицера тем, кто глумится и порочит российскую идею», и что «бежать в угоду кому-то не в его правилах».

Это выступление очень понравилось Хасбулатову, который назвал его «образцом мужества». «Кто-то же должен был сказать правду, — заявил спикер, — даже если она обернется против нас».

Непонятно, против кого именно могла обернуться «правда» о реформах, которую произнес с трибуны съезда вице-президент. Как мы знаем, он не уставал излагать эту «правду» с самого начала реформ, пальцем о палец не ударив, чтобы принести хоть малую толику реальной пользы в деле их подлинного усовершенствования (усовершенствовать ведь можно все, что угодно).

Что касается самого Хасбулатова, он продолжал вести себя как ловкий восточный визирь. По завершении первого рабочего дня IX съезда он в очередном интервью сообщил, что не будет голосовать за импичмент президенту Ельцину. При этом заявил: его, дескать, сильно настораживает, что «в выступлениях депутатов не видно понимания опасности, которая исходит от угрозы государственного переворота». Ведь, по его мнению, и выступление Бориса Ельцина 10 декабря на VII съезде, и недавнее обращение президента по телевидению — «это признаки антидемократического перерождения». К сожалению, у депутатов, по словам Хасбулатова, замечается «привыкание к этой опасности».

Вот так: сам-то он не будет голосовать за отставку президента, но то, что другие депутаты столь благодушно смотрят на «государственный переворот», затеянный Ельциным, — это его сильно удручает. Отсюда господа депутаты опять могли делать вывод, как им надлежит голосовать.

27 марта на съезде был распространен проект постановления «О неотложных мерах по сохранению конституционного строя Российской Федерации», подготовленный редакционной комиссией. В нем, в частности, говорилось: «принимая во внимание личную ответственность» Ельцина и Хасбулатова за сложившуюся кризисную политическую ситуацию в стране, предложить им принять решение о добровольной отставке с постов президента Российской Федерации и председателя Верховного Совета РФ соответственно. Депутаты отказались принять этот проект даже за основу.