Илья Ратьковский - Хроника белого террора в России. Репрессии и самосуды (1917–1920 гг.) Страница 9

Несложно заметить, что некоторые фразы публикаций схожи, что может вызвать сомнения в достоверности подачи информации. Однако воспоминания об этих событиях оставил также участник белого движения А. А. Столыпин: «…на ст. Шамхор случилось, что подошедший эшелон товарищей был остановлен грузинским и татарским полками нашей бывшей Дикой дивизии и под угрозой должен был сдать оружие, прежде чем следовать дальше на Баку – Ростов… Следующие 11 эшелонов, узнав о случившемся, решили не растягиваться, подъезжая к станции Шамхор и Даляр, а идти почти вплотную друг за другом.

Переговоры затянулись, и большевики отказались сдать оружие; к этому времени татарами были спешно вырыты окопы и из района Елизаветполя стали стягиваться тысячи чающих оружия татар.

…Начался бой, который продолжался около трех суток. В результате большевики сдались, отдали оружие, но на этом дело не кончилось, началось то, что татары именуют «мала-мала резил» и «хамазум карабчи».

Были сожжены составы нескольких эшелонов; заодно ограблен и сожжен пассажирский поезд из Тифлиса; часть пассажиров убита, и много женщин изнасиловано. Сгорел чудесно оборудованный санитарный поезд

Я приехал в Елизаветполь к концу сражения, и при мне подходили обезоруженные эшелоны и в них молчаливые, мрачные и злые пехотинцы, которые, как волки, косились на стройные фигуры всадников Дикой дивизии. Из вагонов стали выносить бесчисленных залитых кровью раненых, а также многих убитых.

Простояли мы в Елизаветполе сутки, деньги мои пришли к концу, и я перешел на хлеб и воду. Наконец я двинулся дальше, но уже с эшелоном Грузинского полка – как-то вернее. По сторонам пути груды трупов, почти или совсем голые и скрюченные. Мертвых уже было зарыли, но татарам-четникам это не понравилось, и они вырыли трупы и бросили их собакам»[109].

Советская историческая энциклопедия оценивала количество жертв «Шамхорской бойни» в несколько тысяч убитых и раненых[110]. Общая численность погибших и раненых, на наш взгляд, превышала 5 тысяч человек. О тысячах погибших с обеих сторон в результате этих событий, в том числе после ответных акций, говорится и в современных публикациях[111].

Впоследствии многие из спасшихся солдат станут наиболее непримиримыми и безжалостными противниками как белого движения в целом, так и различных горских народов.

9 января 1918 г., около двух часов дня, в Москве неизвестными лицами была обстреляна рабочая демонстрация, посвященная очередной годовщине Кровавого воскресенья (9 января 1905 г.). В целях безопасности впереди и сзади каждой группы демонстрантов двигались автомобили с пулеметами и шли вооруженные красногвардейцы. Предпринятые меры оказались недостаточными, и во время митинга перед братскими могилами на Красной площади по манифестантам с крыш прилегающих зданий был открыт ружейный и пулеметный огонь. Среди погибших были красногвардейцы Сущевско-Марьинского района: 18-летний П. А. Засухин, 19-летний Н. Г. Дроздов; красногвардеец Замоскворецкого района 18-летний Д. И. Юдичев и многие другие. Всего же в результате обстрела было убито более 30 человек и 200 ранено. 14 января 1918 г. на Красной площади в Москве состоялись торжественные похороны семи из этих жертв[112]. С большей степенью вероятности, на наш взгляд, данный пулеметный обстрел следует связывать с участниками октябрьских событий в Москве. Речь идет не только о схожести расстрела демонстрации с расстрелом в Кремле, но и о нахождении в этот момент организаторов осеннего кремлевского расстрела в Москве, в т. ч. доброволиц-пулеметчиц.

10 января 1918 г. в Таганроге юнкер, охранявший склад с продовольствием, застрелил рабочего. Это был уже не первый случай конфликтов юнкеров с рабочими города. Однако именно этот случай положит вскоре начало январскому таганрогскому восстанию.

10–11 января 1918 г. в Екатеринодаре произведены очередные аресты местных большевиков, всего 25 человек. Среди них были председатель Кубанского Областного Совета Народных Депутатов большевик И. И. Янковский, товарищи председателя Скворцов, Выгриянов, Фрадкин, большевики М. М. Карякин, А. А. Лиманский и др. Согласно А. Бугаеву, при данном аресте были застрелены большевик Седин и левый эсер Стрелько[113]. Вместе с тем отметим, что в советских изданиях большевик Г. М. Седин и левый эсер С. П. Стрилько фигурируют как советские парламентеры, направленные в Екатеринодар с требованием сдачи города. Эти события продолжили практику массовых арестов большевиков и других советских деятелей, начатую в городе еще капитаном В. Л. Покровским в ночь с 6 на 7 января[114].

11 января 1918 г. возобновляются бои на Таганрогском направлении между красными отрядами Р. Ф. Сиверса и подразделениями Добровольческой армии. Войска Сиверса занимают Матвеев курган. Происходит резкое ужесточение с обеих сторон. По свидетельству В. Е. Павлова, вождь Белого движения генерал Л. Г. Корнилов, выступая перед добровольцами-офицерами, сказал следующее: «…вы скоро будете посланы в бой. В этих боях вам придется быть беспощадными. Мы не можем брать пленных, и я даю вам приказ, очень жестокий: пленных не брать! Ответственность за этот приказ перед Богом и русским народом беру я на себя…». Схоже напутствовал перед отправкой на фронт офицеров Гвардейской роты и генерал С. Л. Марков: «Имейте в виду, – говорил он, – враг чрезвычайно жестокий. Бейте его! Пленными перегружать наш тыл не надо!»[115]. Имеются свидетельства и более жестких директив этого периода генерала Л. Г. Корнилова. Так, согласно М. А. Нестерович-Берг, генерал Корнилов заявлял следующее: «Пусть надо сжечь пол-России, залить кровью три четверти России, а все-таки надо спасать Россию. Все равно когда-нибудь большевики пропишут неслыханный террор не только офицерам и интеллигенции, но и рабочим, и крестьянам»[116]. Генерал Корнилов считал террор в любой его форме действенным и эффективным оружием, утверждая, что без него в борьбе с большевиками не обойтись[117]. Как указывал В. П. Булдаков, «не удивительно, что находились и такие офицеры-добровольцы, которые считали, что для искоренения большевизма предстоит истребить всех рабочих старше 16 лет»[118].

Уже 12 января 1918 г. отряд полковника А. П. Кутепова начал наступление в направлении Матвеева кургана. Вскоре он захватил станцию. «Каким-то непонятным образом оказалось и несколько десятков пленных красных. Один из них, рабочий из Москвы, перед смертью сказал: «Да! В этой борьбе не может быть пощады». Офицеры были поражены выдержкой хладнокровием этого коммуниста, его несломленным убеждением в правоте дела, которому он отдался. Ему не отказали в просьбе написать письмо своим матери и жене. Письмо это было опущено в почтовый ящик на станции Неклиновка»[119].

Середина января 1918 г. В Хайларе (Маньчжурия) произведено очередное разоружение просоветского гарнизона атаманом Г. М. Семеновым совместно с войсковым старшиной бароном Р. Ф. Унгерном фон Штернбергом. Итогом разоружения стали аресты и высылка местных большевиков, а также самосудные расстрелы барона Унгерна. Об одном из них, расстреле доктора Григорьева, вспоминал впоследствии в своей книге и сам атаман Семенов[120].

15 января 1918 г. в Евпатории (Крым) обнаружен обезображенный труп местного председателя ревкома Д. Л. Караева – с переломанным позвоночником и головой, пригнутой к ногам. Незадолго до гибели он уехал на переговоры с прибывшими в город с фронта татарскими кавалерийскими частями («эскадронцы»). 12 января националисты схватили его и устроили над ним после пыток показательную традиционную казнь[121]. По ряду данных, его после истязаний и пыток, еще живым, закопали в песок. Был убит 13 января 1918 г.[122]

15 января 1918 г. отряд капитана В. Л. Покровского занял станцию Тимашевку Черноморско-Кубанской железной дороги. Партизанами Покровского был захвачен местный ревком во главе с комиссаром Хачатуровым[123].

16 января 1918 г. партизанский отряд есаула В. М. Чернецова был остановлен красноармейским отрядом у разъезда Северо-Донецкий. После успешного для казаков боя все пленные красноармейцы были расстреляны[124].

17 января 1918 г. началось восстание рабочих против калединского режима в Таганроге. Во время восстания юнкера расстреляли группу красногвардейцев и рабочих Русско-Балтийского завода в гостинице «Европейская» (помещение 3-й киевской школы прапорщиков). Согласно данным советской исторической энциклопедии, всего в Таганроге было убито 90 рабочих[125]. Очевидно, что сюда включены как расстрелянные в гостинице, так и погибшие во время восстания. Определить количество расстрелянных лиц непосредственно в гостинице позволяют газетные публикации. Так, согласно публикации 1918 г., во дворе гостиницы было расстреляно 12 рабочих. Причем это не был спонтанный расстрел, так как для рабочих была заранее вырыта специальная могила, где их и расстреляли[126]. Более подробно эти события изложены в работе И. Борисенко. Согласно использованным им мемуарам Г. В. Шаблиевского, вооруженный отряд рабочих Балтийского завода численностью в 12 человек во главе с Ткаченко был захвачен юнкерами после того, как у членов отряда закончились патроны. Членам отряда отрезали носы, уши, выкололи глаза, а позднее уже полуживых закопали во дворе гостиницы[127].