Кеннет Морган (ред.) - История великобритании Страница 9

Данные археологических раскопок позволяют увидеть полномасштабное развитие больших и малых городов Римской Британии в конце I – начале и середине II в. Административные центры общин (civitates) совпадали с гражданскими: форум и базилика обеспечивали место для рынка, суда, городских служб и совета; публичные бани служили средоточием общественной жизни и отдыха в римском мире; водопроводные сооружения; монументы в честь особо отличившихся лиц имперского и местного значения, а также во многих случаях театры и амфитеатры. Особое значение этим археологическим свидетельствам придает то обстоятельство, что в империи подобное благоустройство обычно оплачивали влиятельные местные жители (как члены местных советов либо индивидуально), а не государство или император. Сильный неофициальный покровитель со связями в округе мог помогать городу пожертвованиями или действовать в его интересах при Дворе. И только в редких, сулящих широкий отклик случаях участие в благоустройстве принимал император – лично или через своих представителей.

Рост городов не мог, разумеется, обеспечиваться только немногочисленной местной знатью, усвоившей римский образ жизни. Тот факт, что оживление городов сопровождалось появлением в сельской местности множества вилл – пока еще в основном скромных, но комфортабельных домов римского типа, часто заменявших туземные усадьбы, – указывает на то, что знать сохранила связь с землей. Вероятнее всего, она проводила большую часть времени в своих поместьях, а рядом с ними преуспевало множество обычных земледельцев. К тому же в этот период ветеранов, вышедших в отставку, селили в основном в нескольких городах, основанных специально для их размещения: Колчестере, Линкольне и Глостере. Расцвет городов в целом равным образом обусловлен, согласно хорошо подтвержденным источникам, формированием слоя горожан, который составляли чиновники, лица различных профессий, торговцы и ремесленники.

Некоторые из этих людей, особенно в среде ремесленников и торговцев, были переселенцами или гостями из других частей Империи, а многие чиновники служили в провинции лишь короткий срок. Тем не менее население Римской Британии оставалось по преимуществу кельтским. Ряды римской армии все больше пополнялись из числа жителей провинций, в которых квартировали подразделения; и так постепенно бритты, лишенные, как и большинство их собратьев, преимуществ римского гражданства, стали вступать в армию и потом имели право, как подобало ветеранам в отставке, получать гражданство и значительные привилегии, становясь тем самым заметной частью ядра возникающего романизированного общества. В городах хозяева вовлекали своих рабов в деловые предприятия, а распространенный римский обычай отпускать рабов на свободу или разрешать им выкупаться из рабства служил приумножению числа искусных работников и пополнению рядов предпринимателей. Каково бы ни было положение сельских тружеников, образованную и квалифицированную часть общества отличала социальная мобильность. В то время как большая часть рядового населения Британии оставалась на земле – и мы обязаны помнить о том, что ремесленное производство было в основном сосредоточено в сельской местности, – города Ранней Империи становились центрами общественной жизни, обмена и обслуживания для земледельческой округи, предоставляя широкие возможности для продвижения по социальной лестнице.

Возобновление угасших было начинаний Флавиев при Адриане имело, таким образом, большое значение. Но влияние Адриана на судьбу Провинции было велико и в другом смысле. Энергичный человек с сильным характером, он провел большую часть правления в разъездах по провинциям. Один из немногих императоров, он сознательно воспротивился традиции расширения Империи. Он не пользовался популярностью у римской аристократии, а многие из его предприятий удалось осуществить лишь отчасти, по вине ли оппозиции или из-за ошибок в расчетах – не всегда ясно. В Британии было, как минимум, три подобных примера. Стену Адриана возвели вдоль линии, за которую в течение тридцати лет (после того, как продвижение на Север достигло крайней точки) была поэтапно отведена римская армия – отчасти из-за того, что войска были нужны повсюду, отчасти по причине серьезных неудач местного значения. Такая политика соответствовала присущей Адриану склонности к ограничению империи, а возведение Стены было блестящей и оригинальной идеей. Тем не менее тщательное изучение раннего периода ее сооружения обнаруживает ряд примечательных изменений в планах при Адриане, а затраты и время, которых потребовало ее завершение, во много раз превзошли первоначальные расчеты. Подобным же образом сельскохозяйственное освоение болот Фенландов в Восточной Англии повлекло за собой масштабные работы по мелиорации, и все же многие земледельческие хозяйства пришли в упадок всего несколько лет спустя. Лондон при Адриане также стал свидетелем сноса прочных форума и базилики, построенных при Флавиях, которые заменили на комплекс зданий вдвое большего размера. Адриан помогал городам в возведении общественных сооружений в Галлии и других краях. В Лондоне эти работы, вероятно, были связаны с его личным пребыванием там в ходе поездки в Британию в 122 г.; примерно в это же время они сопровождались возведением капитальных городских укреплений – событие, практически не имеющее параллелей в других городах Империи за пределами Рима. Но, когда в более поздний период правления Адриана по Лондону пронесся мощный пожар, серьезных попыток заново отстроить уничтоженные огнем районы сделано не было, а в последние годы II в. Лондон обнаруживает признаки надвигающегося упадка.

Пограничная линия, сооружения Адрианом от реки Тайн до Солуэй-Ферт, в общих чертах обозначает пределы, в которых располагалась Провинция на протяжении большей части ее истории. Тем не менее после Адриана были совершены один за другим еще три завоевательных похода на Север, двумя из которых руководили сами императоры, а римские гарнизоны еще долго стояли и за чертой Стены Адриана; эта территория находилась под определенным контролем. Более того, за месяц до смерти Адриана в 138 г. был готов план нового вторжения в Шотландию, а к 142 г. войска его преемника Антонина Пия, человека в целом не воинственного, совершили, подобно армии Клавдия, ряд важных завоеваний в Британии. В руках римлян оказалась Шотландия вплоть до залива Ферт-оф-Тей; началось создание новой, менее протяженной и более скромно отстроенной линии пограничных укреплений от Форта до реки Клайд. Искусно выполненные из камня барельефы, установленные вдоль укрепления, которое известно нам как Стена Антонина, служат свидетельством атмосферы уверенности, свойственной периоду, которому предстояло стать последним в беспрепятственном продвижении власти Рима.

В ранний период правления династии Антонинов развитие городов и сельской местности достигло своей первой вершины. Принято считать, что и Империя в целом переживала золотой век, наслаждаясь спокойствием и процветанием. Британия в полной мере освоила экономическую систему Ранней Империи, основанную на денежном обращении и развитой, полномасштабной торговле между отдаленными землями. В сфере культуры доминировали римские обычаи, классическое искусство и декоративное мастерство были восприняты повсюду. Вероятно, с точки зрения истории наиболее существенное культурное воздействие на британцев времен римского завоевания оказало введение новых видов изобразительного искусства, особенно скульптуры, фресковой живописи и мозаики; однако римские традиции сказались и во множестве более скромных отраслей искусства и Ремесла – в ювелирном и гончарном деле, производстве всевозможной домашней утвари. Лишь немногие из лучших произведений искусства Римской Британии сопоставимы с искусством, скажем, Южной Галлии, но существуют и такие. Тем не менее образцов среднего уровня довольно много, и совершенно очевидно, что изделия массового производства были широко распространены. В первую очередь именно они, а не несколько сохранившихся произведений искусства проливают свет на революцию в повседневной жизни, которая произошла по сравнению с доримскими временами, с железным веком. Одна только римская керамика указывает на существование «общества расточителей», в корне отличающегося от того, что было раньше или пришло на смену.

Однако наиболее красноречивым свидетельством ассимиляции римлян и аборигенов является религия, поскольку она затрагивает самые глубокие пласты сознания. В религиозном отношении Римская Британия представляла собой настоящий калейдоскоп: от обрядов, официально отправлявшихся в римском государстве, – поклонения Юпитеру, Юноне и в особенности Минерве, – недавно введенного культа императоров и множества верований, завезенных из других краев, до местных кельтских культов. Люди, прибывшие из-за моря, часто сохраняли приверженность излюбленным обычаям: греческая жрица Диодора на своем языке посвятила алтарь в Корбидже полубогу Гераклу Тирскому; воины из Нидерландов возвели в Хаусстидз у Стены Адриана жертвенники в честь Аласиаги, Баудихиллы, Фриагабис, Беды и Фиммилены – богинь их родины. Но для нас особую важность имеет объединение, слияние римских и кельтских божеств. Это был трудный и ненадежный путь, поскольку представления кельтов о своих божествах были гораздо менее определенными, чем у римлян, но процесс шел повсеместно. То, что восприятие римского влияния не было всего лишь поверхностным, становится очевидным на примере, скажем, крупного комплекса в Бате, включавшего в себя храм и бани, – его алтарь был возведен в честь Минервы Сулис (местный дух горячего источника слился воедино с римской богиней мудрости) гаруспиком Луцием Марцией Мемором. В обязанности гаруспиков входило предсказание будущего по внутренностям жертвенных животных. Этот древний и глубоко почитаемый обычай восходит к наиболее ранним следам влияния этрусков на римскую религию, но здесь он имеет отношение к наполовину кельтскому божеству. На острове Хейлинг главная усыпальница доримского железного века – скорее всего, имеющая непосредственное отношение к правлению Верики – была постепенно перестроена с использованием римских материалов, архитектора же Когидубн, возможно, выписал из Римской Галлии. Это особенно яркий пример в ряду многочисленных пышных усыпальниц (известных археологам как «романо-кельтские храмы»), которые были обнаружены по всей Британии, Галлии и Римской Германии, и прекрасный образец того, как с помощью римских архитектурных приемов передаются более ранние представления, присущие кельтам. Их можно опознать с первого взгляда: обычно в плане они образуют квадрат, круг или многоугольник, напоминают коробку, окруженную несколькими рядами галерей, и часто расположены внутри замкнутой ограды, которая иногда могла служить защитой священной земли с доримских времен.