Александр Грановский - Крестовые походы: в 2 т. Т. 1. Страница 9

Разрушение церкви Гроба Господня в 1009 г., убийство нескольких тысяч германских паломников в 1064 г., а также захват в 1078 г. турками у Фатимидов Иерусалима и большей части Палестины тягостно подействовали на религиозные массы Запада и вызвали сильный порыв религиозно-воинственного воодушевления. И хотя армянский хронист Матфей Эдесский пишет: «Малик Шах проявил свою доброту, милосердие и благорасположение к верующим во Христа», парадокс времени заключался в том, что Западная Европа восприняла переход Иерусалима в руки турок как усиление притеснения паломников и ухудшение положения местных христиан.

Исследователи обратили внимание на имевший место постоянный сельскохозяйственный кризис с середины IX до середины XI в. во Франции и Италии, странах, первыми принявшими участие в крестовых походах, достигший высшей точки около 1000 г. Кризис сопровождался голодом и объяснялся тем, что производство сельскохозяйственной продукции отставало от растущего количества населения. Тянувшееся еще со времен Каролингов постоянное разделение земельных владений среди наследников породило малоземелье, препятствовавшее повышению сельскохозяйственного производства. После 1000 г. положение начало улучшаться сначала медленно, а затем с большей скоростью. Объяснялось это главным образом прекращением дробления владений, что способствовало повышению агрикультуры. Церковь и дворяне начали скупать мелкие владения. Были приняты меры, чтобы объединенные владения больше не дробились. В рыцарском сословии, будущем главном исполнителе крестовых походов, этого добивались различными способами.

В северной Франции установили майорат — такой порядок наследования, при котором все владение переходило к старшему сыну (major — старший). Рожденным позже иногда даже не разрешали вступать в брак, и они должны были искать свою удачу на военной или на церковной службе.

В южной Франции и Италии была распространена другая правовая форма сохранения крупных владений. Здесь к концу XI в. получило преобладающее значение коллективное владение феодом нескольких близких или более отдаленных семей. Эта правовая форма получила название fraternitia (совместное владение братьев). Фратерницию сохраняли до второго поколения, и она предупреждала дробление владения. В этом случае феод находился в совместном владении братьев и сестер, принимая иногда в сообщество дядей и племянников. Даже если доля одного была малой, сообщество было достаточно богатым, чтобы содержать одного или двух конных вооруженных воинов, то есть продолжать оставаться в сословии. В такой правовой форме очень важным было подчинение одиночки дисциплине сообщества, особенно в отношении браков. Не все члены сообщества имели право вступить в брак, так как количество компаньонов не должно было превышать хозяйственно допустимую норму. Выход для таких был опять-таки в уходе на военную или на церковную службу.

Рыцари — младшие сыновья — были важной составляющей рыцарских контингентов крестовых походов. Не менее важна была рыцарская вассальная верность, когда в поход вместе с князем или бароном уходили его вассалы. Существенную роль в организации крестовых походов сыграло невысказанное желание церкви спровадить из Европы буйные толпы баронов, рыцарей и простонародья, направить их разрушительную энергию на благое дело, на священную войну.

Еще одним очень важным фактором, способствовавшим участию в крестовом походе, было желание приобрести заслугу перед Богом. Такую заслугу давало отпущение грехов крестовому походу. Попробую дать российскому читателю, возможно, не знакомому с этим вопросом, несколько упрощенное представление о том, как в католической церкви во времена крестовых походов происходило отпущение грехов, следуя изложению этого вопроса германским историком X. Э. Майером.

Отпущение грехов выводится из одного из семи церковных таинств[8] — исповеди (покаяния). Первоначально исповедь разделялась на три части: признание вины (покаяние), удовлетворение (искупление вины, труды покаяния) и прощение. Без удовлетворения (искупления вины) невозможно было прощение, и, таким образом, стиралось различие между искуплением вины за грехи и наказанием за грехи. Повинность, назначенная священником при исповеди, должна была соответствовать совершенному греху. Нередки были многолетние отлучения от церкви. Так как человек больше боялся наложенного от имени Бога наказания за грехи в загробном мире, измерявшегося временем пребывания в аду, чем всех земных канонических (церковных) наказаний, назначенных при исповеди, то последние были очень суровы, чтобы как можно меньше вины оставалось для Божьего наказания после смерти. Развитие практики исповеди привело к тому, что церковные наказания были тарифицированы и фактически смягчены. Церковь прибегла к системе преобразования наказаний, при котором наказание становилось короче, но тяжелее, но все равно фактически легче, хотя теоретически новая мера наказания должна была соответствовать совершенному греху. Появились так называемые «Книги исповеди», представлявшие тарифные списки измеренных мер наказания и рекомендации относительно их применения.

Около 1000 г. церковь перенесла конечный этап исповеди — прощение — на начало искупления вины, хотя труды покаяния затем все равно должны были быть выполнены, то есть прощение и удовлетворение в триаде исповеди поменялись местами. Таким образом было устранено многолетнее отлучение от церкви — одно из наказаний, которых больше всего боялись. Перенесение прощения на начало искупления вины фактически положило конец старому способу прощения. Он был заменен абсолюцией (abcolution) — объединенным с предварительным покаянием отпущением грехов. Абсолюция хотя и содержала примирение с Богом и церковью, но не распространялась на весь список наказаний за грехи: за часть грехов должен был наказывать Бог. Абсолюция предполагала только уменьшение вины за грехи. Абсолюция явилась действенным заступничеством церкви за грешника, хотя и не стала еще юрисдикционным (правовым) актом.

И хотя после Первого крестового похода теологи XII в., и первым из них Гюг из Сен-Виктора, для учения об отпущении грехов выработали фактически, но еще не официально, основополагающее отличие искупления вины за грехи от наказания за грехи, однако на практике теперь при исповеди больше не придерживались равноценности наказания совершенному греху, а уменьшение наказаний стали позднее обосновывать ссылкой на церковную «сокровищницу добрых дел»[9], учение о которой в католической церкви было сформулировано позднее, в 1230 г., Гюгом из Сен-Шера.

Кающийся грешник от конца крестовых походов до нашего времени при настоящем и искреннем покаянии и следующем за ним отпущением грехов получает от католической церкви искупление вины за грехи и превращение вечных наказаний, которые могут встретить его в загробном мире, в чистилище[10] или в аду, в наказания на определенное время. Таким образом католическая церковь вне таинства исповеди, на основании права грешника на договор с ней, в юрисдикционном акте милости, не требуя трудов покаяния, освобождает его после покаяния частично или полностью от канонических (церковных) земных наказаний и от Божьих наказаний в загробном мире. При этом церковь делает предложение Богу о замене трудов покаяния грешника (но только для самого грешника) заслугами, взятыми из церковной «сокровищницы добрых дел». «Сокровищница» рассматривается как резервуар неисчерпаемых заслуг перед Господом Христа, Богоматери и святых, предоставленных церкви Богом. До сих пор в католической теологии является спорным, гарантирует ли этот юрисдикционный акт милости положительное воздействие на Бога или главным является Божье согласие, а юрисдикционный акт является только косвенным морально-обеспечивающим фактором.

В середине XIV в. католическая церковь признала пап хранителями и распорядителями «сокровищницы», тогда же она признала учение об индульгенциях[11]. Отпущение грехов с помощью индульгенций предполагало замену трудов покаяния заслугами церкви, взятыми из «сокровищницы», при принесении грешниками покаяния перед их получением. Разрешение двух германских князей церкви (архиепископа Майнцкого и епископа Бранденбургского) продавать индульгенции без предварительного принесения покаяния явилось причиной появления тезисов Мартина Лютера и поводом для начала Реформации.

Таким образом, необходимо учитывать, что учение об отпущении грехов сложилось позднее и никоим образом не могло быть использовано при отпущении грехов участникам ранних крестовых походов.

Для народа отпущение грехов имело решающее значение, поскольку было связано с чрезвычайно популярной идеей паломничества. Паломничество покаяния в Иерусалим считалось наиболее заслуженным и исцелительным, благодаря традиции Святых мест. Вообще же решающим для роста популярности паломничества покаяния стало перенесение прощения на начало трудов покаяния, то есть на начало паломничества. Убедившись на протяжении веков, что для народа паломничество в Иерусалим имеет значение отпущения грехов, католическая церковь даже формально признает за паломничеством абсолюцию (отпущение грехов при предварительном покаянии). Первое официальное объявление об этом исходит от Урбана II. В 1089 г. он приказал дворянству и духовенству архиепископства Таррагона (Каталония) принять участие в восстановлении здешних церкви и крепости, посоветовав тем, кто из соображений покаяния и в силу благочестия намеревался идти в Иерусалим, обратить огромные затраты и труды, требуемые таким способом покаяния, на дела этого строительства. Причем тем, кто решится на это, предоставлялось такое же отпущение грехов (абсолюция), как то, которое они могли бы получить при паломничестве в Иерусалим. И далее, в 1096–1099 гг., он обещал каталонским графам дать погибшим в сражениях с маврами такое же отпущение грехов, как и участникам Первого крестового похода. То есть если ранее, до начала крестовых походов, он приравнял строительство церкви и оборону Таррагоны к паломничеству, то позднее отождествил эти деяния с крестовым походом, иначе было бы недопустимо удерживать испанцев от крестового похода в Святую Землю.