Вадим Дамье - Стальной век: Социальная история советского общества Страница 9

Большевики прекрасно понимали, насколько чаяния масс противоре­чат их государственнической программе. Подлинный смысл создавшегося положения метко охарактеризовал Н.И.Подвойский, занимавший в тот период пост председателя Высшей военной инспекции. В докладе, пред­ставленном во ВЦИК, СНК и ЦК большевистской партии в 1918г., он признавал: «Рабочие и крестьяне, принимавшие самое непосредственное участие в Октябрьской революции, не разобравшись в ее историческом значении, думали использовать ее для удовлетворения своих непосредст­венных нужд. Настроенные максималистски с анархо-синдикалистским уклоном, крестьяне шли за нами в период разрушительной полосы Ок­тябрьской революции, ни в чем не проявляя расхождений с ее вождями. В период созидательной полосы они, естественно, должны были разой­тись с нашей теорией и практикой»[46].

Вплоть до весны 1918 г. новые власти не могли позволить себе пойти на открытую конфронтацию с революционным народом, тем более, что значительная часть его была вооружена. Большевистское правительство вынуждено было считаться с настроениями и требованиями масс, но, в то же самое время, изо всех сил старалось тормозить ту инициативу снизу, которая противоречила его планам.

Так, приняв 14 ноября 1917 г. постановление правительства об уста­новлении рабочего контроля на производстве, власти на деле стремились ограничить его масштабы, опасаясь, что в противном случае предприятия могут перейти в руки рабочих. Они планировали создать централизован­ную систему, при которой заводские комитеты на местах будут подчиняться директивам центральных экономических органов государства, образуемых при участии профсоюзного и фабзавкомовского руководства. Организо­ванная властями в конце 1917 г. комиссия для разработки инструкции по применению рабочего контроля отвергла позицию Центрального совета фабзавкомов, выступавшего за активный контроль и вмешательство в про­изводственную и финансовую деятельность предприятий. Секретарь Цен­трального совета профсоюзов С.А.Лозовский и большевистский эконо­мист Ю.Ларин заявили, что представители фабзавкомов защищают свои особые интересы, которые «не всегда» совпадают с общеклассовыми. Оп­ределять, что такое общеклассовые интересы, конечно же, имели право только большевистская партия и ее государство!

Как отмечал британский историк Э.Карр, на практике различие «оп­ределяло расхождение между большевистскими лидерами, которые пла­нировали основное стратегическое направление революции, исходя из гипотезы дисциплинированной и упорядоченной организации рабочих, и рабочими на предприятиях, которые, будучи измучены нуждой своей по­вседневной жизни и горя революционным энтузиазмом в надежде сорвать ярмо своих собственных капиталистических предпринимателей, предпочли несогласованные действия и, рассматривая происходившее как благопри­ятную возможность для исполнения своих чаяний, особенно не прислуши­вались к тем политическим призывам или аргументам, которые выдвигали местные партийные руководители». Он подчеркивает, что «для Советов были характерны явно выраженные синдикалистские наклонности»[47].

Когда рабочие стали занимать предприятия и требовать их «национа­лизации» (понимая под этим на практике переход под их управление), вла­сти под давлением снизу нередко вынуждены были соглашаться с этим. С ноября 1917 г. по март 1918 г. национализации подверглись 836 предпри­ятий, главным образом, по инициативе с мест. Но при этом власти пытались не допустить установления действительного самоуправления трудящихся. «Задача социализма - переход всех средств производства в собственность всего народа, а вовсе не в том, чтобы суда перешли к судовым рабочим, банки к банковским служащим, - заявил Ленин на заседании Совнаркома 4 марта 1918 г. в ответ на требование ЦК профсоюза работников водного транспорта передать профсоюзу управление этой национализированной отраслью. - Если такие пустяки люди всерьез принимают, то национализа­цию надо отменить, потому что это вообще дикость»[48]. Для обеспечения государственного руководства экономикой 2 декабря 1917 г. был принят декрет о создан™ Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ).

Отрицательное отношение большевиков к рабочему самоуправлению почти сразу же породило первые конфликты между новым правительст­вом и городскими трудящимися. Уже в конце октября 1917 г. Всероссий­ский исполнительный комитет профсоюза железнодорожных рабочих и служащих (Викжель), угрожая забастовкой, ультимативно потребовал от новой власти передачи железных дорог под управление профсоюзов и сформирования коалиционного правительства из представителей всех со­циалистических партий. Начались переговоры, в которых приняли участие и делегаты различных предприятий Петрограда, заявившие, что если ли­деры большевиков и других социалистических партий не договорятся, то их следует «повесить... всех на одном дереве»[49]. Коалиционное прави­тельство создано не было, но Совнарком пошел на уступки железнодо­рожникам. Впрочем, в январе 1918 г. большевикам удалось совершить пе­реворот в профсоюзах работников железных дорог и расколоть их.

Новые конфликты между рабочими столицы и большевистской вла­стью вспыхнули зимой 1917-1918 гг. на фоне катастрофического нараста­ния экономического кризиса. Заводы простаивали или закрывались из-за нехватки сырья, топлива и проблем со сбытом. Число занятых в промыш­ленности Петрограда упало в течение 1917 г. с 406 тыс. до 340 тыс.[50] Труця-

щиеся стремились спасти свои предприятия с помощью развития произ­водственного самоуправления и налаживания прямых хозяйственных кон­тактов «снизу». Волин вспоминал, как в конце 1917 г., выступая на петро­градском нефтяном заводе Нобеля, призывал рабочих самих наладить приобретение сырья, производство и сбыт. «Ответом мне были единодуш­ные и продолжительные аплодисменты. Одновременно некоторые кричали: «Да! Да! Правильно! Мы подготовили все, что нужно. Мы можем продол­жать. Мы ждем уже несколько недель..». - «Постойте, товарищи, - сказал я, - вам не хватает топлива. Правительство отказывается предоставить его... Вы сумеете достать его сами, своими средствами?» - «Да, да! - кричали в ответ. - На заводе есть 15 человек, уже организованных и готовых отпра­виться в разные области; каждый со своими связями легко найдет топли­во, подходящее для завода». - «А как доставить топливо сюда?» - «Мы уже ведем переговоры с товарищами железнодорожниками. У нас будут вагоны и все необходимое. Этим занимается другая команда». - «А сбыт?» - «Никаких трудностей, товарищ! Мы очень хорошо знаем клиентов завода и сумеем сбыть продукцию, все в порядке» <...> Несколько рабочих взяли слово и сказали, что, естественно, работать все будут коллективно, по- товарищески... Комитет проследит за работой предприятия. Наличные средства будут распределяться по справедливости и всеобщему согласию. Если появится излишек поступлений, он образует оборотные средства»[51]. Большевистское правительство воспрепятствовало этому плану рабочих и предпочло закрыть завод. Свидетелем аналогичной ситуации Волин стал позднее и в Елисаветграде, где рабочие заводов попросили Совет дать им возможность создать свои органы для решения хозяйственных вопросов, но получили отказ.

Массовый рост безработицы и закрытие предприятий вызывали рас­тущий гнев трудящихся против большевистской власти. В ряде мест стали вспыхивать забастовки. Недовольство прорвалось наружу в связи с рос­пуском Учредительного собрания. Этот законодательный орган был из­бран в ходе многопартийных выборов осенью 1917 г., которые в целом принесли победу партии эсеров, еще не расколовшейся тогда окончательно на правое и левое крыло. Эсеров подцержало, в первую очередь, крестьян­ское большинство населения страны. В городах большая часть рабочих проголосовала за большевиков. К моменту, когда Учредительное собрание начало заседание в Петрограде 5 января 1918 г., расстановка сил уже су­щественно изменилась. Правоэсеровско-меныиевистское большинство собрания выступило против перехода власти к Советам, а левые эсеры, которые поддерживали Советы и опирались на широкие симпатии кресть­янства, не имели в нем адекватного представительства. Это позволило

Всероссийскому Центральному исполкому Советов и Совнаркому распус­тить Учредительное собрание. В его поддержку состоялись оппозиционные демонстрации, силой разогнанные властями. К удивлению многих, в этих протестах приняло участие и значительное количество рабочих. Но, как признавал один из организаторов демонстрации в Петрограде, меньшевик Б.Соколов, большинство рабочих относились к собранию в лучшем случае с «выжидательным и благожелательным нейтралитетом»[52]. Трудящиеся вы­шли на улицу не столько в защиту парламентаризма, сколько для того, что­бы выразить недовольство экономической политикой большевиков. Тем не менее, правительство продолжало идти прежним курсом, что лишь углубля­ло экономический кризис. В Петрограде с января по май 1918 г. число заня­тых в промышленности упало с 340 тыс. до 143 тыс. человек[53].