Юрий Бем - Гестапо. Террор без границ Страница 9

Во время своей первой поездки в Германию ван дер Люббе познакомился с человеком, который сыграл решающую роль в его судьбе. Это был доктор Георг Белл, натурализовавшийся в Германии шотландец, игравший видную роль в немецком националистическом движении.

Маринус ван дер Люббе оставался в Лейдене недолго. В сентябре 1931 года он снова выехал в Германию. Несколько дней жил в Мюнхене, постоянно встречаясь с Беллом, который ввел его в свой круг и познакомил с Ремом. Поскольку ван дер Люббе был гомосексуалистом, имеются сведения о том, что между ним и Ремом существовала любовная связь. Через какое-то время Маринус снова появился в Лейдене, но через два месяца в третий раз отправился в Германию. 1 и 2 июня 1932 года он ночевал в Зерневице (округ Мейсен в Саксонии), где его видели в обществе гласного Зоммера и владельца садоводства Шумана, которые были членами национал-социалистской партии. После пожара рейхстага Зоммер сообщил бургомистру Броквицу о пребывании ван дер Люббе в Зерневице. Этот факт официально запротоколировали. Ван дер Люббе оставался еще несколько дней в Германии.

У себя на родине Маринус вел упорную борьбу против коммунистов. 6 октября 1932 года он участвовал в митинге в здании хлебной биржи в Лейдене, на котором главным оратором был лидер голландских фашистов И.А.Баарс. На другом собрании бастующих шоферов ван дер Люббе зашел еще дальше. Он резко обрушился на коммунистическую партию, нападая в самых крайних выражениях на ее политический курс, и призывал бастующих к террористическим актам вопреки линии коммунистов. Аргументы, с которыми ван дер Люббе выступал в последние месяцы 1932 года, носили явную печать фашистской идеологии.

Заявив знакомым, что у него есть важное дело в Германии, ван дер Люббе оставил Лейден в середине февраля 1933 года.17 февраля он ночевал в Глиндове, а 18 февраля отправился далее, в Берлин, где встретился со своими друзьями — национал-социалистами, с которыми его познакомил Белл.

27 февраля 1933 года ван дер Люббе арестовали в горящем здании рейхстага[10].

При зареве пожара разыгрывалась мистификация, героем которой несколько часов был ван дер Люббе. После этого он уступил сцену подлинным главным актерам — Герингу и Геббельсу.

Почему в качестве орудия они выбрали именно ван дер Люббе?

До апреля 1931 года он был членом голландской коммунистической партии. Агенты Геринга и Геббельса полагали, что этого достаточно для того, чтобы обвинить коммунистов в поджоге рейхстага.

Гомосексуальные связи ван дер Люббе с национал-социалистскими вождями, его материальная зависимость от них делали его покорным рабом поджигателей. А голландское подданство Маринуса облегчало Герингу и Геббельсу задачу: представить пожар рейхстага как дело интернационального заговора.

Геринг и Геббельс объясняли поджог рейхстага происками интернационального коммунизма. С этой целью были арестованы и обвинены в соучастии три болгарина: Благой Попов, Васил Танев и Георгий Димитров, хотя они не имели никакого отношения к этому делу.

По всем этим соображениям именно ван дер Люббе оказался подходящей фигурой, и нацисты избрали его орудием преступления.

Мы не случайно так подробно остановились на личности ван дер Люббе. Дело в том, что в последующем лейпцигском процессе в Верховном суде Третьего рейха, открывшемся 21 сентября 1933 года, все обвинения по поджогу рейхстага национал-социалисты предъявляли коммунистам. Поэтому коммунистические функционеры, и в первую очередь выступавший на суде Георгий Димитров, провели большую работу по установлению личности ван дер Люббе и на основании достоверных данных и свидетельских показаний убедительно доказали полную непричастность коммунистов к этому делу, что нашло широкий отклик общественности не только в Советском Союзе, но и во многих странах мира.

После поджога рейхстага достаточно было и трех дней, чтобы всему мировому сообществу стало ясно, что эту провокацию организовали члены национал-социалистской партии Германии во главе с их лидерами. Избрание в качестве орудия преступления ван дер Люббе оказалось огромным просчетом нацистов. Так, газета «Тан» писала 1 марта 1933 года: «Официальное сообщение, очевидно, преследует цель довести население до бешенства и восстановить его против левой оппозиции. Нет возможности проверить утверждения полиции. Можно только констатировать, что пожар рейхстага приходится весьма кстати для выборной пропаганды правительства. Он служит предлогом для мер, направленных не только против коммунистов, но также против социал-демократов, и для того, чтобы поставить штурмовые отряды и «Стальной шлем» на одну доску с вооруженными силами». В том же номере газеты говорилось, что «демократические и левые круги Берлина скептически отнеслись к утверждениям о виновниках поджога».

На следующий день эта же газета опубликовала новые материалы: «Арест ван дер Люббе и его признание недостаточны для того, чтобы приоткрыть завесу над тайной этого пожара».

Лондонская газета «Ивнинг стандард» сообщала 1 марта 1933 года: «Нас удивило бы, если бы мир принял за чистую монету заявление Гитлера, что пожар рейхстага — дело коммунистических поджигателей».

А лондонская газета «Ньюс кроникль» от того же числа писала: «Утверждение, что германские коммунисты имели какое-либо отношение к пожару, просто вздор и глупость…»

Кто же были главные действующие лица в этом заговоре?

План поджога сочинил фанатический поборник провокаций Йозеф Геббельс. Руководство всей операцией осуществлял Герман Геринг. Отряд поджигателей вел «убийца из-за угла», исполнитель приговоров тайного фашистского трибунала — Эдмунд Гейнес. Орудием же оказался полуслепой юноша Маринус ван дер Люббе. Без помощи нацистов он никак не мог попасть в рейхстаг. Во всех своих сообщениях о пожаре правительство Гитлера старательно обходило вопрос о том, каким образом это случилось. Оно рассчитывало на то, что почти никто из немцев и иностранцев не знаком с процедурой пропуска в рейхстаг, с теми формальностями, которые при этом выполнялись. Все посетители заносились в особые списки на основании заполненных ими бланков. Проникнуть в здание с какими-либо посторонними предметами было просто невозможно.

Как показало полицейское расследование, во всем рейхстаге, от подвального этажа до купола, были заложены горючие материалы, состоявшие из зажигательных факелов, а также различных препаратов, куда входил деготь. Они были размещены в кожаных креслах, под печатными материалами, у дверей, занавесок, деревянных обшивок и около других легко воспламеняющихся предметов.

Каким же все-таки образом в здание, имевшее строжайшую пропускную систему, могло беспрепятственно проникнуть столько людей, причем снабженных канистрами и приставными лестницами (этот факт установлен следствием)? Оказалось, что из подвала рейхстага, где находилась котельная, можно было попасть в подземный коридор, который заканчивался в здании Дворца председателя рейхстага, которым был не кто иной, как Герман Геринг.

Арестованный позднее по другому делу некий уголовник Ралль заявил на следствии: «В феврале я был членом личной охраны Карла Эрнста (одного из руководителей СА) и участвовал в поджоге рейхстага». При этом он изложил все с мельчайшими подробностями, называя даже имена участников поджога. Ралль сообщил, что в день пожара Эрнст вызвал к себе десятерых штурмовиков из своей личной охраны, способных выполнять самые «деликатные» поручения, снабдил их планом внутренних помещений рейхстага и поставил задачу поджечь здание. Их привезли во Дворец председателя рейхстага, приказали спуститься в подвал, где они прождали несколько часов. Затем каждому из них выдали по коробке с зажигательной смесью. Около десяти вечера группа через подземный коридор проникла в здание рейхстага и рассыпалась по пустынным залам, закладывая повсюду зажигательную смесь. Все это заняло не более десяти минут, и тем же путем она вернулась во Дворец председателя рейхстага. Параллельно была проведена другая операция — по «запуску» в рейхстаг ван дер Люббе, который в тот момент, видимо, находился в состоянии наркотического опьянения.

После того как показания Ралля стали известны гестапо, Геринг поручил заместителю берлинской полиции и своему фавориту Рудольфу Дильсу немедленно устранить все возможные непредвиденные осложнения по делу о поджоге, о чем сообщал в своих воспоминаниях хорошо информированный Ханс Бернд Гизевиус. Через некоторое время был найден труп Ралля. Ликвидировали также других свидетелей и участников поджога.

Первый шеф гестапо Рудольф Дильс

Центральный корпус рейхстага сгорел дотла, зал заседаний со всеми трибунами и кулуарами уничтожен.

На Лейпцигском процессе национал-социалисты во главе с Герингом тщетно пытались доказать, что поджог стал чудовищным террористическим актом большевиков в Германии. Будто бы полиция при обыске в доме имени Карла Либкнехта нашла инструкции по проведению коммунистического заговора по образцу русских коммунистов. Согласно этому мифическому плану должны были быть подожжены правительственные здания, музеи, дворцы и наиболее важные предприятия. В инструкциях будто бы рекомендовалось во время беспорядков и столкновений гнать впереди групп террористов женщин и детей и по возможности даже семьи полицейских. Поджог рейхстага воспринимался как сигнал к кровавому восстанию и гражданской войне. Уже во вторник в четыре утра должны были начаться в Берлине большие погромы и террористические акты против отдельных личностей, частной собственности, мирного населения.