Алексей Дельнов - Китайская империя. От Сына Неба до Мао Цзэдуна Страница 94

С 1877 г., когда открылось, наконец, первое диппредставительство Поднебесной в Европе (в Лондоне), туда тоже пролег маршрут искателей знаний. Они обучались в военно-морском училище в Гринвиче, в кораблестроительных школах в Шербуре и Тулоне, в школе минеров в Париже. Химию, юриспруденцию и политологию постигали в Лондоне и Париже. В последующие годы списки осваиваемых специальностей и alma-mater постоянно удлинялись.

На родине, в Пекине, появился университет иностранных языков, подготовивший нескольких хороших дипломатов. Но дальше этого дело почему-то не шло.

Были трудности и с приобщением к общепринятой системе международных отношений. С открытием постоянных дипломатических миссий иностранных держав в Пекине еще можно было как-то смириться. Они долго и настоятельно «просились», и, в конце концов, ведь испокон веков являлись в Поднебесную посольства со всех концов света, чтобы поднести дань и засвидетельствовать свое почтение Сыну Неба. Ну, а эти… Ну, что ж поделаешь, раз они такие невоспитанные – напросились, и не хотят уходить. Сила есть, ума не надо.

Правда, этим тоже – старались дать понять. Долго затягивали с устроением общепринятой в цивилизованном мире процедуры представления всего дипломатического корпуса главе государства. Сначала царедворцы отговаривались тем, что Сын Неба еще очень мал, потом долго спорили по поводу формы приветствия его. Наконец, сошлись на простом поклоне. Но китайская сторона все же нашла, на чем отыграться. Аудиенция была назначена на 5.30 утра, к этому времени и прибыли послы Англии, Франции, России, США, Японии и Голландии. Но им достаточно долгое время пришлось провести в напряженном ожидании – император осчастливил их своим появлением только в 9 часов.

А вот когда встал вопрос об отправке посольств Сына Неба к варварам, да еще насовсем… На это решились не с бухты-барахты. Только в 1866 г. князь Гун внял, наконец, увещеваниям британского посла Томаса Уэйда, доказывавшего, сколь удобна практика постоянных представительств. Сначала за море была отправлена комиссия – посмотреть, как они там живут. Посланцы Поднебесной с почетом были приняты в нескольких странах. Вернувшись, они подробно отчитались об увиденном: о нравах, о газовых фонарях, лифтах, чудесах паровой техники и о прочем, что было на виду. Вникнуть в общественно-политическое устройство дальних стран они пока не смогли. Через два года отправилась вторая делегация – ее в качестве гида сопровождал бывший американский посол в Пекине. Перед ее отъездом князь Гун, человек мудрый, попросил американца убедить европейские правительства, чтобы они не слишком торопили Поднебесную с переменами. Наконец, как мы уже видели, открылось первое посольство в Лондоне. А следом в Париже, Берлине, Мадриде, Вашингтоне, Токио, Санкт-Петербурге.

Интересны впечатления от английской жизни, переданные секретарем китайского посольства в Лондоне: «Англичане во всех отношениях являют прямую противоположность китайцам. В государстве подданные стоят выше правителя, в семье жена властвует над мужем, девочек же ценят больше, чем мальчиков. Все это оттого, что англичане живут в нижней половине земного шара, отчего небо и земля у них переставлены местами. А потому и обычаи у них вывернуты наизнанку».

Кто действительно много поработал для приобщения китайцев к западной культуре, это миссионеры – католики и протестанты. В соответствии с заключенными международными договорами, они получили свободу действий, и в конце столетия их насчитывалось в Поднебесной около четырех тысяч, из них полторы тысячи – женщины.

Чисто религиозные достижения были не очень впечатляющи. В католическую веру было обращено около 700 тысяч китайцев, в протестантизм – 100 тысяч (при 32 православных приходах состояло 5,5 тысяч местных жителей). В массе своей население относилось к христианской проповеди враждебно. Среди образованных слоев новообращенных было совсем мало, да и те, как правило, скрывали свою принадлежность к чужеземной религии. Пословица гласила: «одним христианином больше – одним китайцем меньше». Появлялись лубочные картинки, на которых миссионеры изображались в облике свиней. Ходили многочисленные слухи об их извращенности и склонности к садизму. Вспоминали, что христианство было религией тайпинов. Главный теологический аргумент содержался в риторическом вопросе: «если Бог действительно добр и всемогущ, как утверждают христиане, почему же он допустил Адама и Еву до такого страшного греха, что он лег пятном на все человечество?». Утверждалось также, что проповедники насмехаются над Конфуцием.

Тем не менее на почве благотворительности и просвещения миссионеры трудились, не покладая рук. Их стараниями открывались тысячи школ европейского типа, приютов, больниц, пунктов бесплатной раздачи лекарств, центров по обучению глухонемых и слепых, оказывалась наркологическая помощь курильщикам опиума. Там, где случался голод, устраивались бесплатные столовые. Миссионеры-медики подготовили сотни китайских врачей, давали чиновникам советы по организации здравоохранения и санитарного надзора. Представительницы прекрасного пола мужественно вели работу по отстаиванию прав женщин, которые в Поднебесной всегда были людьми сугубо подчиненными. Это во многом благодаря их усилиям в начале ХХ века вышел указ Цыси, законодательно запрещающий уродовать ноги девочкам.

Миссионеры открыли немало книжных издательств, выпускавших большими тиражами книги по всем отраслям знаний. Когда в 90-е годы в Китае появилось новое поколение сторонников реформ, многие из них были тесно связаны с миссионерами, немало было и тех, кто принял христианство. В первую очередь это относилось к жителям открытых городов – там проповедь и другая миссионерская деятельность велись успешнее, чем где-либо.

Но рос и список претензий со стороны поборников традиций – созвучно их общему неприятию перемен. Миссионерам ставилось в вину, что, ради того, чтобы забрать детей в свой приют и обратить в христианство, они покупают их у бедных родителей. Пользуясь своим правом экстерриториальности, берут под покровительство всякий антисоциальный элемент, из корыстных побуждений принявший христианство, вмешиваются в дела китайских судов. Очень весомо звучало обвинение, что христиане возводят свои храмы, не считаясь с положениями фэн-шуй, подрывая этим не только благополучие окрестного населения, но и мировую гармонию. Все чаще стихийные бедствия и прочие несчастья приписывались неугодной Небу деятельности христианских проповедников, которых многие склонны были относить к наиболее зловредным из «заморских дьяволов». Которые потому так настойчиво рвутся в Поднебесную, что им жизненно необходим китайский чай – без него они ослепнут.

В те десятилетия происходил массовый выезд за рубеж, в первую очередь в США, китайских рабочих – кули. Это тоже не прибавляло симпатий к иностранцам. Люди отрывались от своих семейств, и многие из них исчезали неизвестно куда.

Вербовка и отправка добровольцев находились под контролем криминальных структур. Суда, на которых они отправлялись в путь, прозвали «плавучим адом». За океаном решившихся оставить свою землю ждала нелегкая жизнь. Они работали на плантациях, на рыбных промыслах, на строительстве железных дорог, выращивали фрукты и овощи. Их дешевый труд использовали на уже выработанных шахтах. В городах кули выполняли всю подсобную работу. Кто оказывался предприимчивее и удачливее – открывали прачечные, чайные, ресторанчики.

Вскоре в пригородах больших городов, особенно на западном побережье США, стали образовываться китайские кварталы (предшественники «чайна-таунов»). Отношение к приезжим поначалу было в целом сочувственным. Потом коренные американцы насторожились: дешевые рабочие руки иммигрантов начинали составлять конкуренцию на рынке труда, сбивали расценки. Против них стали решительно выступать профсоюзы, толпа подогревалась слухами о совершаемых ими преступлениях. Доходило до погромов: в Лос-Анджелесе было убито свыше 20 китайцев, в Вайоминге около 30.

На улице приморского города

В Поднебесной же консервативно мыслящему большинству никуда было не деться от того, что в приморских городах все большее число их соотечественников втягиваются в тесные отношения с «заморскими дьяволами», имеют с ними деловые контакты, работают на их предприятиях, пропитываются их культурой. Складывался особый, «кантонский» жизненный уклад, для европейцев полный притягательной экзотики, для китайцев – неведомого прежде индивидуализма, и для всех – криминала.

Все познается в сравнении. В сравнении – точнее, в военных столкновениях, – выяснялась эффективность проводившихся в Поднебесной реформ сверху – «политики самоусиления». И она сурового экзамена не выдержала.