Х. Льоренте - История испанской инквизиции. Том I Страница 94

Глава XIV

ЧАСТНЫЕ ПРОЦЕССЫ, ВОЗБУЖДЕННЫЕ ПО ПОДОЗРЕНИЮ В ЛЮТЕРАНСТВЕ И ПО НЕКОТОРЫМ ДРУГИМ ПРЕСТУПЛЕНИЯМ

Статья первая

УКАЗЫ О ДОНОСАХ НА ЛЮТЕРАН, ИЛЛЮМИНАТОВ и т. д

I. Главный инквизитор, признавший необходимость вовремя задержать успехи лютеранства[806] в Испании,[807] установил в согласии с советом инквизиции несколько новых пунктов в подтверждение ежегодного указа, возлагавшего на каждого жителя обязанность доносить на еретиков[808] под страхом смертного греха[809] и верховного отлучения от Церкви.[810]

II. Эти пункты гласили, что каждый христианин должен объявить, если он узнает или услышит, как кто-нибудь говорит, утверждает или думает, что секта[811] Лютера хороша и ее приверженцы стоят на добром пути, или же считает верными и одобряет некоторые из ее осужденных положений, например: что не нужно объявлять своих грехов священнику и достаточно исповедовать их Богу; что ни папа, ни священники не имеют власти отпускать грехи; что истинного тела Иисуса Христа нет в освященной гостии;[812] что не дозволено почитание святых и поклонение иконам[813] в церквах; что чистилища[814] нет и бесполезна молитва за усопших; что вера и крещение достаточны для спасения и добрые дела не суть необходимы; что каждый христианин, не будучи облечен саном священства, может принимать исповедь другого христианина и преподавать ему причастие под обоими видами хлеба и вина;[815] что папа не имеет действительной власти раздавать индульгенции[816] и отпущения; что священники, монахи и члены монашеских орденов[817] могут законно вступать в брак; что не должно быть ни монахов, ни монахинь, ни монастырей и что Бог не установлял монашеских духовных орденов; что брачное состояние лучше и совершеннее, чем жизнь священников и монахов, пребывающих в безбрачии,[818] что не должно быть других праздников, кроме воскресного дня, и что не грех есть мясо в пятницу, в Великий пост и в другие дни воздержания.[819] Широкое толкование, данное указу о доносах, возлагало на католиков также обязанность объявлять, не знал ли или не слыхал ли христианин, как кто-нибудь поддерживал, считал верными и защищал другие положения Лютера и его учеников или не уехал ли кто-нибудь из королевства для принятия лютеранства за границей.

III. Альфонсо Манрике[820] не ограничился прибавкой новых мер предупреждения к прежним постановлениям. В письмах к провинциальным инквизиторам[821] он позволял им присоединять к указу о доносах все, что им покажется подходящим для открытия лиц, совратившихся в ересь иллюминатов.[822] Эти люди, называемые также квиетистами,[823] образовали секту, главой которой был, как говорят, Мюнцер,[824] уже основавший секту анабаптистов.[825]

IV. Через некоторое время совет инквизиции добавил к вышеупомянутым предписаниям несколько пунктов, касающихся иллюминатов. По указу от 28 января 1558 года эти пункты были редактированы следующим образом:

«Каждый христианин обязан заявить, если он знает или слышал, как кто-нибудь, живой или уже умерший,[826] говорил или утверждал, что секта иллюминатов хороша; в особенности, что духовная молитва[827] есть божественное наставление и через нее исполняются все другие обязанности христианской жизни; что устная молитва есть таинство, скрытое под случайностями;[828] действенность этого таинства коренится в духовной молитве, а все остальное маловажно; что служители Божии не должны заниматься мирскими делами,[829] что никто не обязан повиноваться ни своему отцу, ни другому старшему, если те препятствуют упражнению в духовной молитве Или в созерцании».[830]

V. «Христианин должен также объявить, если он слышал, как кто-нибудь дурно отзывался о таинстве брака[831] или говорил, что никто не может научиться тайне добродетели, если не наставлен владеющими ею; что никто не спасется без употребления той молитвы, которую применяют и которой обучают эти учителя, и без общей исповеди[832] им своих грехов; что возбуждение, дрожание и обмороки, наблюдаемые у наставников этого учения и их лучших учеников, являются выражениями божественной любви; эти признаки возвещают о том, что, стало быть, они обрели благоволение в очах Божиих и обладают духом святым; что совершенные не нуждаются в приобретении заслуг добрыми делами;[833] что достигшие состояния совершенных видят существо Святой Троицы в земной жизни; что люди, возвысившиеся до этой степени, управляются непосредственно Святым Духом; что во всех своих поступках они руководствуются внушениями Духа Святого, которые они непосредственно получают; что надо закрывать глаза во время возношения гостии[834] священнослужителя; что достигший известной степени совершенства не может уже ни смотреть на иконы святых, ни слушать проповеди и беседы, имеющие своим предметом рассуждения о Боге; наконец, если этот христианин видел или слышал что-либо другое, имеющее отношение к вредному учению секты иллюминатов».

VI. Я полагаю, что первыми испанцами, последовавшими за мнениями Лютера, были францисканские монахи, ибо папа Климент VII буллою[835] от 8 мая 1526 года разрешил генералу и провинциалам ордена миноритов св. Франциска Ассизского помиловать на эпитимийном суде[836] тех из монахов, которые приняли новое учение, но потом клятвенно обещали навсегда отказаться от него. Несколько других монахов того же ордена уже сделали папе представление, что, согласно привилегиям,[837] дарованным им буллою Море великое («Mare magnum») и подтвержденным другими декретами святого престола, никто посторонний не имеет права вмешиваться в их дела и они не признают другого судьи, кроме судьи — блюстителя их учреждения, даже в том случае, если бы речь шла о преступлении ереси или отступничества.[838]

VII. Манрике, которого притязания францисканцев, несомненно, стесняли в его службе, написал об этом папе. 3 апреля предыдущего 1525 года папа отправил бреве, которым было установлено, что главный инквизитор может расследовать дела этого рода, заменяя себя монахом по назначению орденского прелата, и что в случае апелляции на произнесенный приговор должно обращаться к самому папе. Так как при этих обстоятельствах главный инквизитор обыкновенно передавал власть инквизитору, папа приказал 16 июня 1525 года, чтобы апелляции такого рода направлялись к главному инквизитору, а не в Рим. Однако брат того же ордена Родриго д'Ороско получил 8 марта 1541 года отдельную буллу, которая давала ему отпущение и разрешала вступить в число каноников-монахов ордена св. Августина. Правда, его преступление состояло в том, что он сделался магометанином, а не лютеранином. Он признался, что, будучи иподиаконом,[839] он снял с себя одежду своего ордена и отправился в Оран,[840] где поступил в солдаты. Прибыв затем в Тремесен,[841] он обратился в магометанство. Почувствовав отвращение к своему отступничеству, он решил вернуться в Испанию, где желал снова принять монашество, но только в братстве св. Франциска. Лицо, которому папская булла поручила дать отпущение брату Ороско, не могло этого исполнить без разрешения главного инквизитора, согласно известным распоряжениям папских булл и королевских указов как более ранних, так и указа от 2 мая 1527 года. Поэтому булла об Ороско и нашла себе место среди других булл святого трибунала.

Статья вторая

ПРОЦЕССЫ, ВЧИНЕННЫЕ ПРОТИВ НЕКОТОРЫХ ЛИЦ

I. Со временем службы главного инквизитора Манрике связаны имена самых знаменитых и самых невинных жертв инквизиционного трибунала. Подозрение в принятии мнений Лютера бросило их в руки этого инквизитора. Такою жертвой в 1523 году стал достопочтенный Хуан д'Авила,[842] беатификация коего в Риме ожидала решения и была бы закончена, если бы он был монахом, но он был простым белым священником.[843] Испания называла его апостолом Андалусии[844] за образцовую жизнь и великие подвиги милосердия, сопровождавшие его проповедь. Св. Тереза Иисусова[845] в своих сочинениях ярко очерчивает добродетель этого евангельского героя и сообщает, что для преуспеяния в духовной жизни она много воспользовалась его советами и учением. Он проповедовал Евангелие попросту для обращения грешников и не допускал в свои беседы вопросов, которые так постыдно волновали тогдашних школьных богословов. Поэтому завидовавшие ему монахи, раздраженные его уклонением от диспутов, соединились, чтобы замыслить его гибель. Они выдали инквизиционному суду некоторые из его предположений за лютеранские или склонные к лютеранству и к учению иллюминатов. В 1534 году приказ инквизиторов заточил Хуана д'Авилу в секретную тюрьму святого трибунала, хотя решение их не было сообщено ни верховному совету, под тем предлогом, что эта мера была указана только при разделении голосов, ни епархиальному епископу. Это было равносильно попранию уставов святого трибунала, королевских указов и даже распоряжений верховного совета, который, впрочем, игнорировал эти правонарушения и даже молчаливо одобрял их, так как никогда не порицал виновников. Этот властный поступок инквизиции, происшедший в Севилье, сильно затронул главного инквизитора: он занимал кафедру этого города и испытывал глубочайшее уважение к Хуану д'Авиле, которого почитал за святого. Эти обстоятельства оказались счастливыми для последнего, потому что хлопоты Манрике как главы инквизиции очень сильно содействовали доказательству его невиновности и посрамлению клеветы. Авила был оправдан и снова принялся за проповеди, которые он продолжал до самой смерти с тем же усердием и человеколюбием, как прежде. Если бы судопроизводство святого трибунала было публичным и имена доносчиков были известны, посмел ли бы кто-нибудь так часто клеветать?