Лев Марсиканский - Лев Марсиканский, Петр Дьякон. Хроника Монтекассино. В 4 книгах Страница 97

Герард359,41-й аббат этого монастыря, пребывал в должности одиннадцать лет, три месяца.

43. Ведя происхождения из благороднейшего рода графов Марсики, он в раннем детстве был пожертвован всемогущему Богу в наш монастырь, принят аббатом Дезидерием и поставлен настоятелем в монастыре святого Николая в Пико; Одеризий же, который сменил Дезидерия в управлении монастырём в конце концов назначил его деканом этого места. Но, когда после смерти Отто Бруно сделался аббатом тем способом, о котором мы сообщали выше360, римский понтифик, с неудовольствием, как мы говорили выше361, восприняв его избрание, написал ему, чтобы он оставил аббатство и удалился в своё епископство; и тот, боясь опасности схизмы и раздора, оставил аббатство. После этого братья собрались в зале капитула, и [Герард] при всеобщем единодушии был поставлен аббатом362. В эти же дни Рожер, герцог Апулии, ушёл из жизни363, и его место занял Вильгельм364, его сын.

44. В это время Гуго, некий заальпийский рыцарь, которому было дано прозвище «из Альбаспины», служил в этих краях своим мечом у многих графов и, получая за весьма успешные труды богатое жалованье, приятнейшим образом предавался радостям молодости. Ибо он был человеком храбрым и красноречивым. В праздник вечери Господней365 он вместе с Рао366, сыном Рахеля, графом города Теана, с немалым благоговением пришёл в наш монастырь, чтобы отпраздновать святую Пасху, но, упав во время скачки по неровному склону горы, сломал себе ногу и смог добраться сюда не иначе, как на носилках; он тут же в нижайших просьбах требует положить его перед телом блаженного Бенедикта и там, взывая к нему великим криком, плача, проводит весь день. Когда сумрак последующей ночи положил уже конец дню, церковный сторож велел некоторым слугам вынести его за ворота. Но тот стал клясться страшными клятвами, что ни в коем случае не уйдёт отсюда, разве что на своих ногах. И сказал: «Здесь, здесь перед телом того, чью курию я горячо желал посетить, когда со мной приключилось такое несчастье, здесь, говорю, я буду непрерывно лежать в качестве укора ему и отдам долг природе, если он тут же не окажет мне обычную для него помощь». После этих слов все удалились, и он также, на короткое время впав в забытье, умолк, как вдруг увидел, что священный алтарь, в котором покоилось тело отца Бенедикта, по Божьей воле открылся и оттуда вышел убелённый почтенной сединой муж, именно в том одеянии, каким обычно пользуются аббаты во время праздничных процессий. Подойдя к нему и дотронувшись ласковой рукой до места перелома, он сказал: «Ну вот, ты здоров, и перестань угрожать». А больной, выздоровев, тут же поднялся и, уже здоровый, провёл эту ночь в похвалах Всевышнему. Когда же настало утро, он поведал о случившемся и воздал блистательнейшую хвалу Богу и отцу Бенедикту. Итак, после праздника, проведённого с не меньшей, чем подобало, душевной радостью, Гуго вернулся в Теан и, пылая жаром небесного огня, распрощался с миром и всем мирским, отвергнув также, согласно божественной заповеди, самого себя367, голый и без средств последовал за Христом и, вскоре построив странноприимный дом у источника Корригия368, начал стремиться к небесному отечеству тропой столь благочестивой жизни, что обувью вообще не пользовался, а из одежды носил одну лишь власяницу. Также через пятнадцать лет он вновь пришёл сюда и будто в награду за полученное исцеление навечно отдал себя блаженному Бенедикту в рабы и правдивыми устами многократно повторял сказанное выше. В тот же день Рао, сын Рахеля, вернул на алтарь блаженного Бенедикта всё принадлежавшее нашей келье в Теане и поклялся369, что оставит нас в покое, как то было во времена князя Иордана, оставив за собой только то, чтобы наши люди были обязаны служить ему два дня в неделю сроком на четыре года; ввиду этого он отказался от обычного ценза, который получал с Пламенного дома370, и прочего, то есть ста таренов ежегодно; итак, по окончании срока он навсегда оставил всё это в покое.

45. Затем понтифик посылает сказать нашему аббату, чтобы он, всё приготовив, отправлялся в Рим, чтобы в марте месяце принять посвящение в аббаты. Итак, приготовив всё необходимое, тот отправился в путь и, придя в Рим, получил там от него посвящение и привилегию о всякого рода свободах нашего монастыря371. Итак, когда настал март месяц, там состоялся собор372, на котором вместе со всеми епископами обсуждался [вопрос] о деле апостольского престола и Римской империи; папа признался, что поступил с императором так, как он поступил, не столько ради собственной свободы, сколько ради свободы других пленников, и на основании надёжных и истинных доводов показал себя истинным католиком; он также сознался, что привилегию, которую он составил, он составил по необходимости и вопреки всякому божественному и человеческому праву. А всё, что постановили и осудили его предшественники, он точно так же подтвердил и осудил. Епископы, услышав это, выслушали эту писанную привилегию, если только её можно называть привилегией, и решительно осудили на веки вечные.

46. В этом же году император Алексей, о котором мы упоминали выше, отправил в Рим наиболее деятельных в своей империи мужей с письмом, в котором дал знать, что император, мол, сперва чрезвычайно скорбел по поводу пленения верховного понтифика и обиды, нанесённой ему римским императором, а затем, воздав благодарность, похвалил тех, которые мужественно стояли против него и не поддались его воле, и ввиду этого, если он найдёт их души готовыми и полными решимости, то он или хотя бы его сын Иоанн373 хотели бы, как то им уже давно было передано из этих краёв, по обыкновению древних императоров получить в Риме корону от римского понтифика. Римляне же передали через этих послов, что вполне готовы последовать его воле. А в мае месяце374 они выбрали из своей среды почти шестьсот человек и отправили их к императору, чтобы привести его. Те, придя в Монтекассино, были почтительно приняты нашим аббатом, и тот отправил с ними к императору [своих] послов, через которых торжественно обещал служить ему и молиться за него. Итак, когда те возвратились в Константинополь и вместе с римлянами рассказали этому императору, что им велел наш аббат, император постановил считать его в числе [своих] друзей и через братьев этой обители отправил блаженному Бенедикту восемь фунтов солидов михалатов и тридцатиполостный паллий375; вдобавок он поручил также передать этому аббату, чтобы тот, когда он придёт для коронации в Рим, вышел ему навстречу до самого Диррахия и вплоть до города оставался вместе с ним у него на службе.

47. В эти дни Гуго, сын Гуго Дитя из замка Фенукули376, вместе с Ландульфом377, архиепископом Беневентским, вернули блаженному Бенедикту церковь святого Петра в Руссано378 и церковь святого Иоанна во владении у замка Геликузо379, а также церковь святого Георгия в замке Фенукули, церковь святого Мартина во владении у крепости под названием Торрепалаццо380 и церковь святого Януария381 во владении города Беневента вместе с их владениями, которые его отец передал святому Бенедикту перед смертью382.

48. А на другой год названный папа Пасхалий, вторично придя в эти земли383, отправился с нашим аббатом в Беневент, чтобы провести там собор; на этом соборе [аббат] через Сенно, архиепископа Капуанского, подал жалобу по поводу монастыря святой Софии в Беневенте, которая была силой изъята из-под власти нашей обители, но не смог добиться по этому поводу правосудия384. Он также подал жалобу на Бенедикта, аббата Торремаджоре385, который захватил церковь святой Марии в Казальпьяно386, что принадлежала нашему месту. Тогда понтифик, хотя аббат Одеризий некогда уже обращался к нему по этому поводу, вновь и вновь посылая письма, прибавив также угрозу лишения места и чина, вынудил этого аббата прийти к нему. Итак, законникам было дано право состязаться в течение двух дней. Наконец, поверенные монастыря Торремаджоре представили доказательство сорокалетнего владения. Но их свидетели, приводя свидетельства не на основании виденного или слышанного, а на основании слухов, не могли подкрепить их ни законами, ни канонами. Наши же, напротив, подтвердили захват этого сорокалетнего или хотя бы тридцатилетнего владения таким образом: они выставили свидетелями двух монахов замечательного благочестия: одного епископа, другого дьякона, которые заявили, что в их присутствии вышеназванная церковь святой Марии в Казальпьяно была отдана блаженной памяти аббатом Дезидерием в аренду пресвитеру Родульфу, как показано в арендной грамоте, при цензе в шесть бизантиев387; ими были представлены также трое свидетелей мирян, которые показали, что в течение сорока лет, до того как эту церковь захватил монастырь Торремаджоре, они видели, что настоятелями там были монахи нашей обители. Итак, понтифик, рассмотрев положения законов, предписал монастырю Торремаджоре вечное молчание по поводу этого дела и, наконец, посредством грамоты388 постановил, чтобы церковь в Казальпьяно вместе с её владениями вечно и без помех оставалась за нашим монастырём. В это время Роберт389, граф Лавротеллы, придя на сорокадневный пост390 ради молитвы в наш монастырь, вместе с Ольдибертом, своим вассалом, пожертвовал391 блаженному Бенедикту всё, что ему принадлежало в округе святого Мартина в Пизиле392. А в следующем году герцог Вильгельм, сын герцога Рожера, придя в нашу обитель, посредством грамоты393 утвердил за этим местом всё, что передали святому Бенедикту герцоги Роберт и Рожер, утвердив вдобавок землю, которую некогда сам пожаловал этому месту в области Трои близ святой Юсты394, и прибавив сверх того, чтобы наш скот, который ежегодно водили в его землю, имел пастбища в обычных местах и находился там и возвращался обратно без враждебности и помех со стороны его самого, его людей или какого-либо лица, установив штраф в тысячу фунтов чистого золота. Он выдал и другую грамоту395 на Кастельоне в Баронцелло вместе с его владениями, чтобы люди, которые там жили, пребывали в целости, спокойствии и были свободны от всякой пошлины и ценза в отношении его и его людей. Но и Констанция396, дочь короля Франции, вместе со своим сыном Боэмундом397 пожертвовала398 в этом же году церкви святого Петра Империала в городе Таренте 86 семей крепостных вместе с их имуществом и всё, что было пожаловано этому месту посредством грамот и пожертвований.