Петр Букейханов - Курская битва, которую мы начали Страница 98

По распоряжению командующего 15-го стрелкового корпуса генерала Ивана Людникова в район поселка Тросна были выдвинуты истребительно-противотанковый артиллерийский полк и подвижный отряд заграждения, прикрывшие стык двух дивизий. Однако 78-я штурмовая дивизия продолжала атаковать, и к 15 часам ее штурмовые группы достигли восточной окраины села Протасово, окружив во взаимодействии с частями 216-й пехотной дивизии несколько советских подразделений в районе поселка Согласный (в том числе батарею 11-й минометной бригады).

Характерной для боевых действий стала повсеместная ситуация, когда советские артиллерийские части и подразделения вынуждены были вести бой совершенно самостоятельно, без пехоты, в полном отрыве от нее и бронетехники, а порой и в окружении противника[883]. Так, в критическом положении оказался 872-й гаубичный артиллерийский полк 12-й артиллерийской дивизии, который занимал боевые позиции в Протасово. Вооруженный 122-мм и 152-мм гаубицами, полк предназначался для уничтожения дальних целей, однако под сильным натиском противника – подразделений 87-го гренадерского моторизованного полка 36-й пехотной дивизии – пехота 148-й стрелковой дивизии отошла из данного населенного пункта. Тогда командир гаубичного полка майор Николай Иванов приказал командирам дивизионов лично отправиться на огневые позиции и руководить там отражением атаки наступавшей на Протасово боевой группы 87-го гренадерского полка – 2-й батальон полка под командованием капитана Фридриха Кригера (Friedrich-Wilhelm Krieger, погиб в бою 1 сентября 1943 года в районе северо-западнее Орла), усиленный батальоном штурмовых орудий (до 25 боевых машин). Сам Иванов собрал все взводы управления полка и подготовил их к отражению пехоты противника огнем из личного оружия и гранатами. Шесть часов 872-й артиллерийский полк вел огневой бой прямой наводкой, что позволило частям 148-й дивизии закрепиться на рубеже Тросна, Протасово, Семеновка.

За этот бой майор Иванов был награжден званием Героя Советского Союза, однако на следующий день его артиллерийский полк все-таки вынужден был оставить Протасово, и эта ситуация также стала характерной для оборонительных боев Красной Армии на курском плацдарме. Артиллерия не могла одна удерживать позиции против вражеской пехоты и танков, поэтому артиллерийским частям приходилось маневрировать и отходить на новые оборонительные рубежи. В случае со средними минометами калибром 82 мм, полковой и противотанковой артиллерией бойцы зачастую тащили и буксировали свои орудия вручную, поскольку количество тягловых лошадей, автомашин и тягачей в транспортном парке постоянно сокращалось в ходе вражеских артиллерийских и авиационных налетов. Другое дело – тяжелые орудия и минометы: при отсутствии автомашин и тягачей их приходилось уничтожать или бросать наряду с поврежденной и уничтоженной в бою техникой. В связи с этим Курская оборонительная операция Красной Армии стала последней на советско-германском фронте, в ходе которой советские войска теряли более 200 орудий и минометов в сутки (во всех дальнейших операциях, за исключением одной, суточные потери были менее 100 стволов)[884].

Для укрепления обороны в полосе 15-го стрелкового корпуса Рокоссовский передал командующему 13-й армией генералу Николаю Пухову 1-ю и 13-ю истребительно-противотанковые артиллерийские и 21-ю отдельную минометную бригады из фронтового резерва (всего 6 истребительно-противотанковых артиллерийских и 4 минометных полка), которые были немедленно направлены на участок прорыва с задачей дополнительно прикрыть районы стыков между 15-м и 29-м корпусами 13-й армии, а также 13-й и 48-й армиями[885]. 1-я истребительно-противотанковая бригада прикрыла стык корпусов в районе Семеновки, а 13-я бригада – стык между армиями в районе Верхняя Гнилуша.

В свою очередь, Пухов приказал генералу Людникову контратакой 74-й стрелковой дивизии второго эшелона восстановить положение на своем участке и одновременно начал выдвижение в район Малоархангельска соединений 18-го гвардейского стрелкового корпуса (2-я, 3-я и 4-я гвардейские воздушно-десантные стрелковые дивизии), поставив командующему корпусом генералу Ивану Афонину задачу подготовиться к нанесению контрудара утром 6 июля в направлении Протасово, станция Малоархангельск.

Около 19 часов 30 минут 15-й стрелковый корпус контратаковал силами 74-й стрелковой дивизии генерала Андроника Казаряна (Казарьяна), действовавшей при поддержке одного полка из состава 148-й дивизии, отдельного танкового полка армейского резерва и пятнадцати корпусных, дивизионных и приданных артиллерийских и минометных полков, которые полностью остановили противника. Как видно, отвлекающий удар немцев достиг своей цели, и часть сил из второго эшелона и армейских резервов советское командование временно оттянуло на второстепенное направление. Маршал Казаков свидетельствует[886], что только к вечеру 5 июля командованию Центрального фронта стало ясно, что удар на правом фланге 13-й армии на Малоархангельск являлся вспомогательным. В свою очередь, германское командование установило, что стык 13-й и 48-й армий неприятеля надежно прикрыт крупной артиллерийской группировкой.

Главные удары командование 9-й армии планировало нанести в центре и на левом фланге 13-й армии Центрального фронта, в полосе, ограниченной с востока железнодорожной магистралью, а с запада – шоссейной дорогой Курск – Орел (см. на рисунке).

В этом районе протекали реки Ока, Свапа, Снова, Полевая Снова, а также находились их притоки и мелкие ручьи, создавшие многочисленные впадины и овраги, причем по мере снижения уклона местности с севера на юг ручьи и овраги образовывали коридоры шириной 3 – 4 км. Пересеченная местность облегчала организацию и ведение оборонительного боя, одновременно в значительной степени стесняя свободу маневра танковых соединений. К западу от реки Снова, которая была непроходима для танков и тяжелой техники, лежал возвышенный участок местности, служивший водоразделом между реками Снова и Усожа с их многочисленными притоками. Эта полоса являлась наиболее удобной для действий танков, и здесь же располагались господствующие высоты, захват которых был выгоден для развития прорыва на Курск. Гряда холмов вокруг села Ольховатка (так называемый Ольховатский хребет) представляет собой центральную часть Среднерусской возвышенности между Орлом и Белгородом, на восточных склонах которой находятся истоки многочисленных рек, включая реку Ока. Южной оконечностью Ольховатского хребта является господствующая высота 274.5, откуда открывается вид на Курск, который находится на 125 метров ниже и на 65 км южнее Ольховатки, причем сама гряда холмов расположена примерно посередине между двумя магистралями – Симферопольской автотрассой и железной дорогой Орел – Курск. Далее к югу лежат уже более низкие Молотычевские холмы (между селами Молотычи и Теплое). Таким образом, со стратегической точки зрения, овладение Ольховатскими высотами являлось одним из условий успешного продвижения войск на пространство между Окой и Сеймом.

На главном направлении немцы перешли в наступление позже, около 8 часов 30 минут (по московскому времени), чтобы противник успел отвлечь силы для отражения вспомогательного удара на Малоархангельск. Благодаря этому атаку предваряла усиленная авиационная подготовка, которая частично компенсировала недостаток полевой артиллерии на участке прорыва. В течение двух часов до 300 самолетов-бомбардировщиков типа Ju-88 и He-111 большими группами в 50 – 100 машин бомбардировали главную и вторую оборонительные полосы советских войск на глубину до 10 – 12 км, тогда как авиация 16-й воздушной армии практически бездействовала, в том числе и потому, что для командования Центрального фронта оставалось неясным направление главного удара противника[887].

Кроме авиационных налетов, в 7 часов 30 минут немцы произвели повторную часовую артиллерийскую подготовку, по-видимому, выполнив маневр артиллерийскими частями для поражения целей в глубине советской обороны, выявленных в ходе первых налетов авиации, а также уничтожения вражеских огневых позиций, демаскированных благодаря артиллерийской контрподготовке Центрального фронта[888]. В результате артиллерийской подготовки и авиационных ударов на главной полосе обороны 15-й и 81-й стрелковых дивизий 29-го стрелкового корпуса оказалась нарушена связь, было выведено из строя или уничтожено до двух третей огневых точек и противотанковых средств[889] (к вопросу о целесообразности и эффективности предварительной артиллерийской контрподготовки Центрального фронта. – П. Б.).

Около 8 часов утра под завесой огня артиллерии 86-я и 292-я пехотные дивизии 41-го танкового корпуса, усиленные 216-м батальоном штурмовых танков «Медведь» и 654-м батальоном истребителей танков «Фердинанд» из состава 656-го танкоистребительного полка, а также 177-м и 244-м батальонами штурмовых орудий (около 150 самоходных установок и штурмовых орудий), атаковали центр советской 13-й армии, стремясь прорваться на стыке 15-го и 29-го стрелковых корпусов в направлении на Поныри. Во втором эшелоне 41-го корпуса оставалась 18-я танковая дивизия (75 танков[890]). По оценке С. Ньютона[891], плотность бронетехники с немецкой стороны составляла на данном участке около 25 танков и САУ на километр фронта.