Владимир Волков - Ратные подвиги древней Руси Страница 99

Стрельцы принимали активное участие не только в охране работ на засеках, развернувшихся летом 1638 г., но и в сооружении новых оборонительных сооружений на Черте. Они копали рвы, насыпали валы, ставили надолбы и другие укрепления на Завитае и на Щегловской засеке. На возведенных здесь валах московские и тульские стрельцы сделали 3354 плетеных щитов-туров.

Для целей нашего исследования первостепенный интерес представляет изучение не только состава и структуры московского войска, его вооружения, но и организации прохождения службы (походной, городовой, засечной и станичной) различными категориями служилых людей.

1. Поместное войско

В первые годы княжения Ивана III ядром московского войска оставался великокняжеский «двор», «дворы» удельных князей и бояр, состоявшие из «слуг вольных», «слуг под дворским» и боярских «послужильцев». С присоединением к Московскому государству новых территорий росло число дружин, переходящих на службу великому князю и пополнявших ряды его конного войска. Необходимость упорядочения этой массы военного люда, установления единых правил службы и материального обеспечения вынудила власти начать реорганизацию вооруженных сил, в ходе которой мелкий княжеский и боярский вассалитет превратился в государевых служилых людей — помещиков, получавших за свою службу в условное держание земельные дачи.

Так было создано конное поместное войско — ядро и главная ударная сила вооруженных сил Московского государства. Основную массу нового войска составляли дворяне и дети боярские. Только некоторым из них выпадало счастье служить при великом князе в составе «Государева двора», воины которого получали более щедрое земельное и денежное жалованье. Большая часть детей боярских, переходя на московскую службу, оставалась на прежнем месте жительства или переселялась правительством в другие города. Будучи причисленными к служилым людям какого-либо города, воины-помещики именовались городовыми детьми боярскими, организуясь в уездные корпорации новгородских, костромских, тверских, ярославских, тульских, рязанских, свияжских и других детей боярских.

Наметившееся в XV в. различие в служебном и материальном положении двух основных подразделений самого многочисленного разряда служилых людей — дворовых и городовых детей боярских сохранялось в XVI и первой половине XVII в. Даже во время Смоленской войны 1632–1634 гг. дворовые и городовые поместные воины в разрядных записях фиксировались как совершенно разные служилые люди. Так, в войске князей Д. М. Черкасского и Д. М. Пожарского, собиравшегося на помощь окруженной под Смоленском армии воеводы М. Б. Шеина, находились не только «городы», но и посланный в поход «двор», с перечислением входивших в него «столников и стряпчих, и дворян московских, и жилцов». Собравшись в Можайске с этими ратными людьми воеводы должны были идти под Смоленск. Однако в «Смете всяких служилых людей» 1650–1651 гг. дворовые и городовые дворяне и дети боярские разных уездов, пятин и станов были указаны одной статьей. В данном случае ссылка на принадлежность ко «двору» превратилась в почетное наименование помещиков, несущих службу вместе со своим «городом». Выделены были лишь выборные дворяне и дети боярские, которые действительно привлекались к службе в Москве в порядке очередности.

В середине XVI в. из числа служилых людей Государева двора как особый разряд войска выделяются дворяне. До этого их служебное значение оценивалось невысоко, хотя дворяне всегда были тесно связаны с московским княжеским двором, веди свое происхождение от придворной челяди и даже холопов. Дворяне наравне с детьми боярскими получали от великого князя во временное владение поместья, а в военное время выступали с ним или его воеводами в походы, являясь его ближайшими военными слугами. Стремясь сохранить кадры дворянского ополчения, правительство ограничивало их уход со службы. В первую очередь было пресечено похолопление служилых людей: статья 81 Судебника 1550 г. запретила принимать в холопы «детей боарских служилых и их детей, которые не служивали», кроме тех, «которых государь от службы отставит».

При организации поместного войска, кроме великокняжеских слуг на службу были приняты послужильцы из распущенных по разным причинам московских боярских дворов (в том числе холопы и дворня). Их наделили землей, перешедшей к ним на правах условного держания. Такие испомещения приобрели массовый характер вскоре после присоединения к Московскому государству Новгородской земли и вывода оттуда местных землевладельцев. Они, в свою очередь, получили поместья во Владимире, Муроме, Нижнем Новгороде, Переяславле, Юрьеве-Польском, Ростове, Костроме «и в иных городех». По подсчетам К. В. Базилевича, из 1310 человек, получивших поместья в новгородских пятинах, не менее 280 принадлежали к боярским послужильцам. По-видимому, правительство осталось довольно результатами этой акции, в дальнейшем повторяя ее при завоевании уездов, принадлежавших ранее Великому княжеству Литовскому. Из центральных районов страны туда переводились служилые люди, получавших поместья на землях, конфискованных у местной знати, высылавшейся, как правило, из своих владений в другие уезды Московского государства.

В Новгороде в конце 1470-х — начале 1480-х гг. включили в поместную раздачу фонд земель, составленный из обеж, конфискованных у Софийского дома, монастырей и арестованных новгородских бояр. Еще большее количество новгородской земли отошло к великому князю после новой волны репрессий, пришедшейся на зиму 1483/84 г., когда «поимал князь велики б[о]льших бояр новогородцкых и боярынь, а казны их и села все велел отписать на себя, а им подавал поместья на Москве по городом, а иных бояр, которые коромолю дръжали от него, тех велел заточити в тюрьмы по городом». Выселения новгородцев из их земельных владений продолжалась и впоследствии. Имения их в обязательном порядке отписывались на государя. Завершились конфискационные мероприятия властей изъятием в 1499 г. значительной части владычных и монастырских вотчин, поступившим, «по благословению Симона митрополита», в поместную раздачу. К середине XVI в. в новгородских пятинах более 90 % всех пахотных земель находилась в поместном держании.

С. Б. Веселовский, изучая проводившиеся в Новгороде в начале 80-х гг. XV в. испомещения служилых людей, пришел к выводу, что уже на первом этапе ведавшие отводом земли лица придерживались определенных норм и правил. В то время поместные дачи «колебались в пределах от 20 до 60 обеж», что в более позднее время составляло 200–600 четвертей (четей) пахотной земли. Аналогичные стандарты, по-видимому, действовали и в других уездах, где также началась раздача земли в поместья. Поздней, с увеличением численности служилых людей, поместные оклады сократились.

За верную службу часть поместья могла быть пожалована служилому человеку в вотчину. Д. Ф. Масловский считал, что вотчиной жаловались лишь за «осадное сидение». Однако сохранившиеся документы позволяют говорить о том, что основанием для такого пожалования могло стать любое доказанное отличие по службе. Самый известный случай массового пожалования поместных владений в вотчины отличившимся служилым людям произошел после благополучного окончания осады Москвы поляками в 1618 г. По-видимому, это и ввело в заблуждение Д. Ф. Масловского, однако сохранился интересный документ — челобитье князя Алексея Михайловича Львова с просьбой пожаловать его за «астраханскую службу», переведя часть поместного оклада в вотчинный. К челобитной была приложена любопытная справка с указанием аналогичных случаев. В качестве примера приведен И. В. Измайлов, который в 1624 г. получил в вотчину 200 четвертей земли с 1000 четвертей поместного жалованья, «со ста четей по двадцать четей <…> за службы, что он был посылан в Арзамас, и в Арзамасе город поставил и всякие крепости поделал». Именно этот случай дал основание для удовлетворения ходатайства князя Львова и выделения ему в вотчину 200 четвертей земли из 1000 четвертей его поместного оклада. Однако князь остался недоволен и, ссылаясь на пример других царедворцев (Ивана Федоровича Троекурова и Льва Карпова), награжденных ранее вотчинами, просил увеличить пожалование. Правительство согласилось с доводами князя Львова, и он получил в вотчину 600 четвертей земли.

Показателен и другой случай пожалования в вотчину поместных владений. Служилые иноземцы «спитарщики» Юрий Бессонов и Яков Без 30 сентября 1618 г. во время осады Москвы войском польского королевича Владислава, перешли на русскую сторону и раскрыли неприятельские планы. Благодаря этому сообщению ночной штурм Арбатских ворот Белого города поляками был отбит. «Спитарщики» приняты на русскую службу, получили поместья, но впоследствии подали челобитные о переводе их в вотчины. Ходатайства Ю. Бессонова и Я. Беза были удовлетворены.