Ольга Аксютина - Панк-вирус в России Страница 11

О: Как ты считаешь, сейчас панк умер?

Ж: Да нет. Он просто растворился в обществе. Можно предположить, что твоя книжка очень кстати придется, почему — в принципе, уже все общество существует в режиме панка. Спроси любого человека, и он так относится к жизни, как раньше относились панки: «Власть — сволочи! Терпеть не могу. Задушили». Сейчас это скажет любой. Панк вошел в общество как часть бытия обычного гражданина.

О: Это у нас в стране?

Ж: Да. Потому что у нас еще сохранился интеллектуальный потенциал массы достаточно высокий.

О: Что ты можешь пожелать панкам и, вообще, людям, купившим эту книгу?

Ж: Что я хочу им пожелать? Чтобы очухались, вот и все.

Лучшие звуки диван-кровати (Лучшее) 1983

Их нравы 1983

Пар культуры 1983

Увезу тебя я в тундру 1983

Маленький принц 1984

Кисилев 1984

10-й молодежный альбом 1984

Бога нет 1984

Оркестр девушки Кати 1984

Анна Каренина Live 1984

2-е апреля 1984

Прекрасный новый мир 1984

Снова любовь поселица 1985

Птица счастья завтрашнего дня 1985

Птица счастья завтрашнего дня II 1985

Стриженная умная головка 1985

Лирика 1985

Не без Чебурашки 1985

ДМБ-85 1985

Поведение в быту 1985

Танцы шманцы Брамсы 1985

Клизьма продажная девка империализма 1985

Колорадские жуки 1985

Это жизнь 1985

На фоне Лебедя-Кумача 1985

Чашка чая 1986

Небо становится дальше 1986

Минное поле им.8 марта 1986

Геенна огненная 1986

Цвети и здравствуй молодость 1986 «1948» 1987

Март 1987

До основанья а затем… 1987

Непреступная забывчивость 1988

Оккупация 1988

Зеркало души 1988

Черная ленточка 1988

Цветочный король 1989

Пожар в мавзолее 1989

В гостях у ветерана 1990

Интервью со Светланой Ельчаниновой

г. Москва, 01 апреля 1998 г.

Ольга: Что ты можешь сказать, о развитии движения панк-рока в Москве?

Света: В Москве панк-сцена за родилась в начале 80-х, когда группы отличались от современных тем, что меньше пародировали Sex Pistols и Dead Kennedys и проч., а сочиняли собственную музыку, не говоря уже о текстах. Я, конечно, самого начала этой тусовки не застала. В начале 1990-ых появились такие группы как "Рукастый перец", "Дэд мороз". Тут даже названия говорят сами за себя. Они, во-первых, — русские, во вторых, там русский юмор прослеживается. Также была такая группа как "Среднерусская возвышенность". Тогда панк-рок представлял собой не столько музыкальное течение, сколько общественно — интеллектуальное. Люди думали другими категориями, не соц. реализма, не комсомольскими какими-то там принципами. Они свою альтернативную идеологию, свои авангардные мысли выражали через тексты. В общем-то, все лидеры тогдашних групп были поэтами. «Чудо-Юдо» тут исключение. Это одна из немногих групп, у которой тексты не представляли (даже тогда) большого интереса, но они были необычны своей, как раз, вызывающей глупостью. И это, конечно, в то время было очень круто на фоне всяких песен за мир и вообще серьезных песен, которые писал какой-нибудь Тихон Хренников. И у панк-групп тоже были заумные тексты, но у «Чудо-Юдо» было наоборот: вот, действительно, панк-рок про какашки, мягко говоря. В общем, панк-сцена представляла собою молодежь после 20-ти. Совсем молодых тогда не было, потому что они боялись, и только «взрослые», которым уже ничего не страшно было, становились панками. Многие из них раньше были хиппи, и панк для них был более радикален. В общем-то, все проходили школу Deep Purple, Led Zeppelin и так далее. В канун 80-х годов развитию панк-рока очень способствовало появление Рок-лаборатории, которая была организована под эгидой комсомола, Александром Агеевым и Ольгой Опрятной в Старопанском переулке. В принципе, вокруг этой Лаборатории ходило много разных кривотолков. Для многих музыкантов это была единственная возможность как-то получить статус концертных коллективов, то есть получить возможность официально проводить концерты, потому что рок был в подполье. Официально могли петь только Россконцерты с Зыкиной. И вот Рок-лаборатория выдала Петру Мамонову, "Бригаде С" и некоторым другим трудовые книжки. Они ездили по ДК и выступали, а все денежки шли в Рок-лабораторию. Но она выплачивала музыкантам зарплату и оплачивала репетиционные базы. Это, конечно, очень помогало в развитии рок-музыки, среди музыкантов, которых в Рок-лабораторию не принимали (как раз самых радикальных и самых подпольных), было такое мнение, что они по идеологическим соображениям были слишком неугодны официальной культуре и, соответственно, вот этим представителям — Опрятной и Агееву. Именно поэтому после худсовета их не принимали в Рок-лабораторию и всячески препятствовали проведению их концертов на площадках ДК, в кинотеатрах. Они могли участвовать только в подвальных, глубоко бункерных и андеграундных концертах. Естественно, в основном, это были панк-группы. Был еще такой момент: руководство Рок-лаборатории принудила несколько музыкантов, в том числе и Мамонова и еще кого-то, подписать письмо против целого ряда групп и нескольких самиздатовских журналов, обвиняя их в антисоветской деятельности, разложении молодежи и т. д. (есть копия этого документа). После чего они были официально запрещены и вписаны в списки именно запрещенных групп, то есть они теперь уже не могли арендовать ДК ни за свои деньги, никак. Они были запрещены! Это письмо было отправлено в какой-то центр — комитет комсомола или еще какую-то там верхнюю инстанцию. Ну, и конечно, оно сыграло большую роль в развитии подполья и панк-рока, потому что те группы, у которых были очень откровенные тексты и поведение на сцене, конечно, не могли стать членами Рок-лаборатории. Это была часть групп как раз наиболее интеллектуально продвинутых. А менее интеллектуальные, которые пели ни о чем, как раз были членами Рок-лаборатории.

Я в те времена была еще совсем молодой, поэтому сама обо всем об этом знаю как об истории. Я в этом участвовала на самом последнем этапе, уже когда Рок-лаборатория разлагалась в связи с тем, что она стала очень коммерческой и начала обманывать группы… Как организация она поднялась за счет развития рок-музыки, очень много денег зарабатывали лично Агеев с Опрятной, после чего Агеев уехал в Америку и там великолепно проживал. А Опрятная, уже не стесняясь, была увешана золотом, мехами и ездила на всяких иномарках, когда Рок-лаборатория закрывалась, она звонила музыкантам и требовала, чтобы они вернули какие-то примочки, в том числе и «Чудо-Юдо», на что многие музыканты оскорбились: они не получали гонорары, а с них еще требовали вернуть давно изношенную аппаратуру. Но…

О: Как ты считаешь, это все было сверху насажено правительством, чтобы контролировать рок-музыку?

С: Конечно, естественно! Естественно, это все контролировалось. Поначалу это очень дотировалось государством, и Опрятная с Агеевым не могли ничего лишнего положить себе в карман. Первые несколько лет (я точно не знаю сколько), это была абсолютно государственная организация, от начала до конца созданная комсомолом. И все планы, отчеты сдавались в комсомол. Все шло через КГБ. На всех были заведены анкеты, трудовые книжки и т. д. Конечно, это было создано именно для контроля. Потом, уже когда комсомол развалился, это стало чисто коммерческой организацией. Я уж не знаю, какие там в последние 2 года связи с КГБ, мне кажется, что, конечно, они были уже атрофированы, но тем не менее там появилась другая тенденция, которая мне претила. Я перестала сотрудничать с Рок-лабораторией — за их пропаганду пронацистских вещей. Еще в «комсомольской» Рок-лабораториии начали проскакивать патриотические мотивы. А потом когда все это закрылось, Агеев и Опрятная канули в лету… Единственное, что на мой взгляд, очень потеряло наше рок-движение и кстати, панк-движение, это совершенно шикарную, обалденную фонотеку, по тому что то, что там собирал Агеев, это было, конечно, что-то сверхъестественное. Там было несколько тысяч записей самых невообразимых групп. Там собирались не только признанные авторитеты типа «Аквариума» и т. д. Там были кучи всяких дурацких групп совершенно никому не известных… Не говоря о том, что там были полные собрания сочинений всяких маститых музыкантов. Именно поэтому люди, видя многообразность музыки и возможностей, сами творили нечто оригинальное. Тогда музыканты имели большую возможность музыкального обмена информацией и меньше повторяли какие-то стереотипы. В конце 80-х — начале 90-х не было такого жуткого потока групп, как сейчас, похожих на одну и ту же, с которой все сдирали. Сейчас одно и то же с одного и того же западного образца. Тогда группы были гораздо более разнообразными. Старопанский переулок был всем известен, там толпились дикие очереди. Люди давились, чтобы записать что-нибудь из этой фонотеки, сдать свою кассету и получить ее минимум только через неделю. А потом эта фонотека перекочевала сначала в «Давай-давай». Конечно, в «Давай-давай» таких очередей уже не было. Все чаще приходили люди в телогрейках и больше покупали кассеты с «фирменными» обложками и записями Летова, нежели просили записать какие-то там редкие группы. Теперь, когда «Давай-давай» опять перекочевало, там если раз в неделю кто-то что-то запишет — это уже событие. И вот, значит, Рок-лаборатория в определенный момент загнулась. Очень жалко, что эта фонотека практически утратилась. Не то, что фонотека, сколько сама «точка», куда приходили люди, вот этот Point. Потом несколько лет ничего не было.