Милослав Стингл - Последний рай Страница 13

Однако все это было очень давно. Задолго до того, когда на первый остров Южных морей ступил человек. Шведская этнографическая экспедиция, которая наряду с другими задачами занималась и геологическими исследованиями, обнаружила, что Рапануи геологически не меняется уже миллионы лет. Американский профессор Чубб, издавший первую монографию о строении острова, считает, что в течение того периода, когда Рапануи был заселен людьми и там создавались огромные статуи, «берег острова не опустился ни на один ярд».

Таким образом, теория об исчезнувшей суше в водах Южных морей не подтвердилась и не внесла в вопрос о происхождении жителей Рапануи ничего нового. Поэтому ученые и фантасты вновь разошлись по всей планете и даже вышли за ее пределы, чтобы найти объяснение существованию загадочной культуры на не менее таинственном тихоокеанском островке.

Тех, кто верит в космическое происхождение аборигенов Рапануи, не много. И тем не менее их взгляды довольно популярны. Я упомяну только швейцарца Эриха фон Дёникена, автора известной книги «Воспоминания о будущем», который старается объяснить целый ряд фактов, связанных с древними культурами в разных частях земного шара, посещением космонавтов, прибывших к нам с других планет, из других галактик. На Рапануи, впрочем, не обнаружено ни одного довольно убедительного свидетельства посещения острова представителями внеземных цивилизаций.

Остров Пасхи в свете этой гипотезы описал француз Франсуа Мазьер в своей книге «Фантастика на острове Пасхи». Он приписывает создание огромных статуй на Рапануи некоей странной «первичной» расе, которая, по его утверждению, сохранилась с «допотопных времен». Мазьер даже сообщает, откуда эта непонятная раса появилась на Рапануи. Она пришла с востока, то есть из Америки, но ее представители резко отличались от доколумбовых жителей этой страны – индейцев.

По сведениям, якобы полученным Мазьером, эта раса населяла, кроме Пасхи, еще один полинезийский остров, а также те части Азии и Африки, где есть Вулканические зоны. В книге Мазьера можно найти целый ряд подобного рода «оригинальных» мыслей, раскрывающих отдельные загадки острова Пасхи. Так, например, согласно этой книге, моаи Рано Рараку – святые. Смотрят они каждая в том направлении, где находятся их владения, за которые статуи несут ответственность. Именно поэтому остров Пасхи стали называть «Пупом вселенной».

«Первичная», «допотопная» раса, воздвигнувшая на Рапануи гигантские статуи, ведет свое происхождение, «естественно», откуда-то из космоса. Поэтому в заключение своего повествования Мазьер предоставляет слово пришельцам, тем, кто, помимо всего прочего, сообщил ему, что «первая планета, с которой познакомились эти люди, была Венера», что «наши тела не могут жить на другой планете больше двух месяцев», что «на всех планетах есть культ солнца», но «лишь некоторые из них населены».

Таковы «теории» Мазьера. Однако большинство писателей и специалистов ищут прародину рапануйцев на родной планете.

Английский этнограф Уэклер ограничился даже Океанией. Он устремил свой взгляд в западную часть Тихого океана, на знаменитые Черные острова – в Меланезию, обратив внимание на то, что рельефы и фрески Тангата Maнy внешне сходны с произведениями художников Соломоновых островов. Кроме того, формы черепов некоторых рапануйцев и меланезийцев близки друг другу. Поэтому целый ряд этнографов и антропологов высказывают мнение, что остров Пасхи, по-видимому, когда-то открыли и заселили именно эти чернокожие люди.

Два антрополога XIX века – Диксон и Вольц – были даже убеждены в том, что вначале на острове Пасхи обосновались австралийцы, затем уже меланезийцы, а полинезийские переселенцы пришли сюда значительно позже.

Против этой когда-то весьма распространенной теории можно привести целый ряд возражений. Прежде всего даже в наше время ни меланезийцы, ни коренные австралийцы не смогли бы на своих лодках пересечь Тихий океан. Ведь от Рапануи до тех же Соломоновых островов значительно большее расстояние, чем между Прагой и Нью-Йорком!

Некоторое сходство черепов рапануйцев и меланезийцев можно объяснить тем, что полинезийцы во время своих передвижений по Тихому океану встречались с представителями негроидных групп и эти встречи оставили некоторые следы во внешнем облике полинезийцев. У меланезийцев в отличие от рапануйцев курчавые волосы и темная кожа. А сходство между сложным, развитым культом Человека-птицы на острове Пасхи и гравюрами на Соломоновых островах, вероятнее всего, чисто случайное.

Теория американского происхождения жителей Полинезии насчитывает не меньше двухсот лет. Первым ее высказал испанский миссионер Суньига.

Однако заинтересовались ею лишь тогда, когда от южноамериканских берегов стал отходить один бальсовый плот за другим. Исследователи доказывали, что с помощью таких несложных плавательных средств можно добраться до Полинезии и принести туда местную индейскую культуру.

Самое пристальное внимание привлек к себе мужественный норвежец Тур Хейердал, который в 1947 году вместе с пятью товарищами за сто один день плавания на бальсовом плоту преодолел расстояние от Перу до полинезийского атолла Рароиа.

Я восхищался и до сих пор восхищаюсь мужественным Хейердалом. Поразительное путешествие маленького плота, экипаж которого продолжил великие морские традиции викингов, не было для руководителя экспедиции самоцелью. Оно должно было доказать правоту точки зрения Хейердала, полагавшего, что Полинезия, особенно ее восточная часть, была заселена не с запада, а с востока – из Южной Америки.

Рискуя собственной жизнью, Тур Хейердал стремился получить доказательства правоты теории, в которую твердо верил. Сейчас, когда я пишу воспоминания о посещении Рапануи, у меня, естественно, нет возможности дать подробный анализ теории американского происхождения жителей Океании. Тем более что Хейердал в доказательство ее приводит целый ряд новых аргументов в своем труде «Американские индейцы в Тихом океане».

Из нее вытекает, что существовали две волны переселенцев в Полинезию. Представители первой покинули область Анд Южной Америки в середине прошлого тысячелетия. Именно они принесли в Полинезию, и в частности сюда, на остров Пасхи, свое великолепное строительное искусство. После них, между X и XIII веками, Полинезию захлестнула другая волна американцев, на этот раз с севера, с побережья нынешней Канады и Аляски, где живут хайда, сэлиш и другие так называемые северо-западные индейцы.

Эти новые иммигранты оказались сильнее представителей первой волны переселенцев из Перу, непохожих, кстати сказать, на индейцев аймара и кечуа. Скорее наоборот. Т. Хейердал в своей книге «Аку-Аку» описывает их так: «Это были люди с продолговатыми черепами, высокие, значительно отличающиеся от нынешних перуанских индейцев. Их рыжие волосы имели все признаки, «которые отличают нордический тип волос от типа монгольского или индейского».

Представители нордического типа и создали, по мнению Хейердала, статуи острова Пасхи, построив величественные аху. Однако романтические представления о гениальных блондинах слишком уж смахивают на теории, которые не так давно чуть не поставили весь мир на грань катастрофы.

НАЗАД, НА ГАВАИКИ!

Изучение письменности острова Пасхи вернуло меня назад к «голове осьминога» – на Гаваики, остров, который незадолго до того, как его покинуть, будущие рапануйцы назвали «Ясным небом», или Раиатеа!

Итак, я отправляюсь на самую «священную» землю Полинезии, землю, которую до сих пор почитают верные своим традициям полинезийцы. Но от Рапануи до Раиатеа расстояние огромное. Четыре тысячи километров отделяют эти острова друг от друга. Однако мореплаватели с Раиатеа могли на своих лодках преодолевать и такие расстояния.

Современный путешественник, конечно, может воспользоваться самолетом, хотя рейс и не будет прямым. Первую посадку мы совершаем на Таити. Отсюда, из залива Фаа, гидроплан с остановкой на двойном острове Хуахине переносит меня в порт Утуроа на Раиатеа, самом крупном из Подветренных островов.

Я выношу из просторной кабины гидроплана свой багаж и пересаживаюсь в моторную лодку. Несколько минут плавания по спокойной лагуне – Раиатеа и соседний остров Тахаа окружены единым поясом кораллового рифа – и я на берегу.

На следующее утро я нанял легкую лодку, владелец которой ловкий юноша из Утуроа. Я осторожно опускаюсь на скамейку узкой посудины, и мы отправляемся в путь. Только теперь я вкушаю подлинный аромат Полинезии, который ранее был мне известен по книгам и кинофильмам, Полинезии, о которой я так долго мечтал. Рапануи – это ветреный, холодный остров. А здесь удивительно прозрачные воды лазурной лагуны, слегка подернутые рябью. С правой стороны от нашей лодки прибой бьется о дикие горы Раиатеа. Время от времени в стене гор открывается ущелье с долиной, где приютились пара хижин, пальмовая роща и хлебные деревья.