Ольга Семенова - Повседневная жизнь современного Парижа Страница 14

Об инвалидах во Франции думают больше, чем в России: на улицах, в музеях, госпиталях и магазинах сделаны спуски для инвалидных колясок, фирмы берут их на стажировку и работу. И это не потому, что французы более гуманны, чем россияне, а потому что государством приняты нужные меры. В 1987 году вышел закон, обязывающий каждую компанию с двадцатью сотрудниками иметь в штате 6 процентов работников-инвалидов. В противном случае ей придется выплачивать государству колоссальный штраф — 1500 минимальных зарплат, помноженных на число отсутствующих работников. До выхода закона только семь тысяч инвалидов ежегодно находили место, теперь таких — сто тысяч. Когда глава фирмы приглашает на работу инвалида, Ассоциация по управлению фондами для вовлечения инвалидов в профессиональную жизнь (Agefipb) выдает фирме премию в три тысячи евро. В период кризиса инвалиды первыми теряют работу и последними ее находят, поэтому ассоциация разработала план их поддержки на 2009 и 2010 годы и потратит на его реализацию 130 миллионов евро. Правильное отношение к хворым начинается с детства. Их не изолируют, как нечто постыдное, а вовлекают в нормальную жизнь. В школе моего сына недавно создан класс для детишек с синдромом Дауна. Здоровые дети разговаривают с больными на переменках, устраивают дружеские футбольные матчи на школьном дворе. Иногда, конечно, здоровые ребята подшучивают над необычным поведением своих новых соседей, но шутки эти не обидны и не жестоки.

В школу моей дочери специализированная машина привозила в инвалидной коляске крохотную горбатенькую девушку по имени Шарлотта. Подружки поджидали ее возле входа и все вместе направлялись в класс. Маленькие деформированные ручки Шарлотты совсем ее не слушались, поэтому контрольные она надиктовывала одной из подруг. Для выпускных экзаменов Шарлотте дали переносной компьютер, на нем она напечатала сочинения и решила задачки. Теперь Шарлотта поступила в престижную школу журналистики, строит радужные профессиональные планы на будущее и это никого не удивляет.

Глава пятая СИМФОНИЯ ЕДЫ

Французы со снисходительной улыбкой утверждают, что бедняги-немцы едят, чтобы работать, тогда как они, французы, работают, чтобы есть. Страсть парижан к хорошей еде заметил и мой отец. Из дневника Юлиана Семенова: «Для парижанина, как, впрочем, и для француза, час дня — это время мессы в честь бога Еды. Что бы ни было и как бы ни было, в час дня нужно сесть за стол и начать обед. Поэтому уже в половине первого работа в учреждениях сворачивается. В час нужно сидеть в своем ресторане и есть свое кушанье. Мне очень нравится, как французы выбирают себе еду. Они обсуждают блюда, они беседуют с официантом о том, что сегодня лучше, что сегодня хуже, и официант отвечает не заученно-дежурно, а являясь где-то соучастником этого молитвенного, сказал бы я, ритуала. Причем это неважно, обедаешь ли ты с руководителем крупнейшей монополистической фирмы, или тебя приглашает на крольчатину товарищ из компартии. И те и другие ко времени обеда и ужина относятся серьезно, вдумчиво».

Про гурманство французов ходят легенды. Говорят, что во Франции с 12 до 14 часов дня можно устроить государственный переворот — никто ничего не заметит, все заняты едой.

Работающие парижане часто обедают в недорогих ресторанчиках, называемых бистро. Кухня в них традиционная, французская, за 20 евро можно получить первое блюдо и горячее, хотя в обед парижане обычно берут только горячее. Хозяева большинства парижских бистро — выходцы из красивого района на юге Франции Оверни. Прижимистые, хозяйственные, они открывают свои заведения рано утром. В семь часов работающие завсегдатаи уже пьют у стоек кофе с круассанами, в восемь завсегдатаи-выпивохи — винцо. Алкоголики всего мира похожи. Если встать у стойки с чашечкой эспрессо, то можно услышать массу смешных разговоров французских пьяниц, не сильно отличающихся от «базланий» наших алкашей.

Монолог: «Если я не выпил два беленьких утром, два пастиса в полдень и три пива вечером, то плохо себя чувствую. Я не люблю перебирать, но это моя доза. И, конечно, сигарета. Она нужна всем. Лучшее лекарство. Только посмотреть на тех, кто глотает по пятьдесят порошков в день. Для головы, ног, плеч, мочевого пузыря! А я выпью, покурю — и все хорошо!»

Диалог собутыльников:

— Во Франции больше всего алкоголиков. Это у нас национальный спорт.

— Не только во Франции. В Англии, думаешь, не пьют? Их пабы закрываются в восемь и на замке с полудня до двух, но напиваются они вдрызг! Я там был на каникулах, видел.

— А голландцы не пьют, я спрашиваю?!

— Все пьют! И политики пьют. Но у них шоферы. Их самих не задерживают.

— Во-о-о-т. Совсем как в деле с принцессой. Но у нее и водитель упился. Потом принял порошок и вмиг протрезвел. А принцессу у-би-ли. Все. Дело закрыто. Я — не эрудит, не эруди-ит, но Диану убили. Надоела она англичанам до смерти, вот они ее и убили…

Рассказ собутыльнику:

— Не повезло мне. Задержали они меня в ночь на Рождество. В два часа утра. Еду. Уверен в себе. Обычно паркуюсь в депо, а тут, думаю, поверну направо. Повернул. Где я? Въехал на тротуар, остановился и решил поспать. Через двадцать минут шум. Сирены. Полиция. Открываю дверь. Один тащит меня из грузовика. «Вылезайте отсюда». Б…! Все эти полицейские. Анализ крови. Алкотест. Суд. Права отбирают. Прокурор назвал меня б-е-з-о-тветственным убийцей! Меня! И что-то еще… Да, приговорил к курсу как же это… дез-дезинтоксикации. Я походил три месяца и бросил. Сказал врачу: «Лечите меня без денег. А портить желудок да еще платить — не буду!»

…До недавнего времени в бистро с утра до вечера было не продохнуть от табачного дыма, но в 2007 году курить в ресторанах и бистро запретили, и заядлые курильщики одиноко дымят на открытых террасах, продуваемых осенью и зимой сырым ветром. А весной, в первые же теплые дни, эти террасы заполняются парижанами, жадными до солнца… Многие в обед перекусывают в китайских ресторанчиках, которых по всему Парижу множество, в японских забегаловках, разбросанных в узеньких улочках возле Оперы Гарнье, или в дешевых итальянских пиццериях (хозяева которых чаще всего арабы), а работающие поблизости от 10-го округа — в тамошних многочисленных индийских ресторанах. В последние годы ритм жизни убыстряется и гурманов подстегивает — многие заказывают в соседнем кафе или покупают за 4 евро в булочной багет с ветчиной, сыром или курицей и зеленым салатом. Кто особенно спешит, ест его на ходу, умело «нависая» над багетом, чтобы не запачкать костюм.

Для меня вся французская кухня начинается с этого багета. Теплого, хрустящего, наполовину полого внутри, хотя еще сто лет назад он не был выдуман, да и традиционный теперь французский завтрак круассаны, творение не французских, а австрийских булочников, подсмеявшихся над символом турецких захватчиков. Стоит багет в разных булочных от 80 евроцентов до 1 евро. Почти все парижские булочные очень красивы — хозяева не скупятся на ремонт и усовершенствования, потому что большая часть потраченного вычитается из суммы налога. Зимой я еще затемно покупаю багет в дивно пахнущей шоколадом и корицей булочной белобрового, розовощекого месье Байона, получившего за свою сдобу многочисленные призы и грамоты. Живет он с семьей здесь же, в служебной квартире. Трое маленьких Байонов, копии воловьеглазой темноволосой мамы-ливанки, проходят каждое утро с ранцами через подсобное помещение, лавируя между стремительными продавщицами, корзинами с горячими багетами, противнями с воздушно-маслянистыми круассанами и шоколадными хлебцами. В глубине, перед печью маячит отец. Он отправляет в ее черную пасть очередную партию сдобы и кажется, что пекарь и мальчишек своих, как колобков, только что выпек, самую малость передержав. На витринах уже выложены свежие пирожные: шоколадная «Опера», «Ромовая баба», «Тысяча листов» (знакомое нам как «Наполеон»), шоколадные и кофейные эклеры и самый почитаемый во Франции десерт «макарон» — две разноцветные лепешечки с кремом посредине. Зеленые фисташковые, коричневые шоколадные, фиолетовые смородиновые, желтые ванильные. Большие макароны продаются за 2 евро 20 евроцентов штука, а маленькие за 4 евро 80 евроцентов — 100 граммов…

Франция занимает второе, после Америки, место в мире по производству сельхозпродуктов (и это при том, что она в пятнадцать раз меньше!) и ежегодно экспортирует «съедобных» товаров на 40 миллиардов долларов. Конечно, во Франции, как и повсюду, есть «Макдоналдсы», а в супермаркетах продаются консервы, полуфабрикаты и готовые блюда, но еда, настоящая еда, остается для французов священнодействием, а хороший хлеб, мясо или сыр темой для серьезного разговора. Ах, как же сердился один известный кулинар, ведущий свою рубрику в ежедневной передаче «Телеутро», узнав, что накануне изготовителей хлеба в супермаркетах решено было назвать «булочниками». «Они же пекут хлеб из замороженного теста! — кипятился толстяк. — Это не хлеб, а фальшивка, обман! Только замесивший тесто ночью и выпекший из него хлеб на рассвете имеет право носить звание булочника!» Несмотря на наступление супермаркетов, в каждом парижском квартале найдется хороший мясник и молочник. Цены у них в два раза выше, чем в супермаркетах, килограмм говядины стоит 30 с лишним евро вместо 18, килограмм ягненка — 40, но парижане не остановятся перед тратой, чтобы получить качество. Мясник подробно расскажет, из какого департамента и с какой фермы доставлена парная говядина, где родились лошади, давшие такие нежные бифштексы, что вчера ела курица, теперь смирно лежащая на витрине среди веточек петрушки, и какие птицеводы вырастили гусей, из печени которых сделан ароматнейший паштет. Молочник со знанием дела посоветует сыр. Детали французов успокаивают и внушают доверие. Чем больше француз получит информации о покупаемой еде, тем лучше. Эта «крестьянская» сторона парижан объясняется, возможно, тем, что еще в 1945 году без малого половина населения страны жила на своей земле и с нее кормилась. Урбанизация началась с приходом к власти генерала де Голля. Парижан не шокируют продаваемые с головами кролики и куропатки, и курицы с длинными когтистыми лапами. Граница между живым и свежеубитым животным почти стерта. «Мы знаем, где эта корова паслась, когда ее зарезали и кто ее разделал. И это прекрасно. Да здравствует вкусная еда!»