Мифы и личностные изменения. Путь к блаженству - Джозеф Кэмпбелл Страница 14

Великий средний период истории начинается приблизительно в 3500 году до н. э. на Ближнем Востоке, в Месопотамии. Вдруг возникают города, изобретают письменность, математику, колесо, появляются кланы и общины, наконец, государства. В четвертом тысячелетии до н. э. эти процессы охватывают территорию от Месопотамии до Египта, где бурное развитие начинается около 2850 года до н. э.; затем следуют Крит и Индия (около 2500 года до н. э.), Америка и цивилизация ольмеков (около 1200 года до н. э.[43]). Сложные, утонченные, абсолютно разные культурные традиции в разных частях света в корне отличаются от первобытного общества, не знавшего грамоты.

И, наконец, третий период — современность, которая берет начало в эпохе Ренессанса. Мы наблюдаем развитие науки, экспериментального и эмпирического познания природы. Как итог — появляются машины, которые работают, используя энергию — бензина, пара, электричества. Мир вступает в эпоху индустриализации и механизации, дающих основу совершенно новой, беспрецедентной культуре.

В дописьменном периоде мы сталкиваемся с двумя основными тенденциями. Первая связана с охотниками, обитателями великих северных равнин — Канады, Северной Америки, Сибири, Северной Европы и некоторых других подобных территорий.

Вся жизнь сообщества связана с охотой, и пищу для племени добывают мужчины. На протяжении этого огромного географического пространства психология и организация общества подчиняются законам патриархата. Для выживания племени очень важно, может ли мужчина быть хорошим охотником. А поскольку одни охотники постоянно находятся в состоянии конфликта с другими охотниками, принципиально важно и то, сумеет ли он доблестно сражаться. В этих обществах особое внимание и почет связаны с мужественностью, и огромное внимание уделяется ее проявлениям: культивированию и воспеванию храбрости, умелости, успешности.

Эта культура питается смертью. Те, кто принадлежат к ней, постоянно убивают животных, одеваются в их шкуры, делают из их кожи жилища. Они живут в мире крови. Первобытные люди не проводят принципиального различия между людьми и животными так, как это делаем сейчас мы. Убить животное или убить человека — нет такой принципиальной разницы. Поэтому душе нужна защита от бесконечного убийства. Доминирующей и спасительной становится мысль о том, что смерти как таковой не существует. Убитое тобой животное возродится, если совершить определенный обряд. Если ты вернешь кровь земле, круг жизни двинется своей дорогой, и животное вернется. Вы до сих пор можете встретить отголоски этого представления в иудейском кашруте: кровь должна быть полностью удалена из мяса[44]. Иудеи первоначально были охотниками и скотоводами. Вы можете столкнуться с этой мифологией у эскимосов карибу в Центральной Канаде. Животное воспринимается как жертва, которая добровольно предлагает себя в качестве добычи охотнику, при этом по умолчанию предполагается, что будет совершен ритуал, который позволит зверю возродиться позже и вернуться в свое тело.

В подобных обществах обычным было почтение к природе, предполагающее, что животных убивают не больше, чем необходимо для того, чтобы обеспечить себе пропитание. Если опустошать землю, убивая сверх необходимости, в следующем году зверье не вернется. После успешной охоты участники возносили благодарность убитым животным — это ритуал, который обеспечит племя пропитанием в будущем. Люди не обдирают землю, как липку, когда проявляют к ней подобное почтение.

В поздней западной традиции человеку без всяких ограничений отдается во власть Земля и все живое на ней. «И сказал Господь: сотворим человека по образу и подобию своему; и дадим ему власть над рыбами в море, и птицами в небе, и стадами и над всей Землей, и каждой тварью на Земле и на небе»[45]. Земля — это нечто такое, что надлежит использовать и завоевать. Безжалостно.

Думаю, пришло время рассказать одну небольшую легенду. Этот вполне очаровательный миф черноногих индейцев Монтаны отражает представления охотников о мире. У черноногих было принято загонять стадо бизонов на утес — бизоний обрыв — и сбрасывать оттуда, чтобы добить у подножья. Как-то раз охотники одного из племен не сумели загнать стадо бизонов на утес, так что, похоже, в ближайшую зиму всем предстояло умереть с голоду.

Однажды утром юная девушка пошла за водой для своих родных. Она поднимает голову, видит стадо бизонов на обрыве и восклицает: «О, если бы вы прыгнули с обрыва, я бы стала одному из вас женой!» И — представьте себе! — к великому удивлению девушки множество бизонов устремляются вниз, падая и разбиваясь о скалы внизу.

Невероятно, чудесно — но тут к ней подходит один старый бизон и говорит: «Что ж, девица, пошли со мной».

«Ох, нет!»

«А ты посмотри, что произошло вон там, — молвит бизон. — Ты пообещала, что станешь женой одному из нас, если мы прыгнем вниз, и мы сделали это. Так что пошли, надо держать слово».

И бизон уводит девушку и выживших быков вверх на гору и дальше в прерии.

Вскоре родные девушки просыпаются и начинают оглядываться по сторонам: где же наша маленькая Миннехаха[46]?

Вы же знаете, что за народ эти индейцы, — они все могут узнать по следам на земле. Вот и отец девушки понял, что она убежала с быком. Да что же это такое, думает он, дожили.

Он надевает мокасины, берет лук со стрелами и отправляется искать дочь по следам, которые оставило стадо. Вот он подходит к болотцу-купальне, где каждый бык любит поваляться в грязной луже, чтобы стряхнуть с себя москитов и охладиться в жаркий день. Отец девушки садится на землю поразмыслить, что делать дальше.

Спустя некоторое время он видит сороку, которая подлетела поближе, чтобы поклевать зернышек с земли. Надо сказать, что сороки крайне мудры, в представлении черноногих, они своего рода птицы-шаманы. Индеец обращается к ней: «О, прекрасная птица, не видала ли ты здесь мою дочь? Она убежала с быком».

«Вообще-то есть здесь одна девушка с быком», — отвечает сорока.

«Ну так скажи этой девушке, что к ней пришел отец».

И вот сорока полетела и стала что-то клевать там, где спали быки, а неподалеку сидела девушка. Большой бизон был прямо рядом с ней.

«Вон там, — говорит сорока тихонько, — возле купальни сидит твой отец».

«Ой, — отвечает девушка, — это очень опасно. Бизоны могут убить его. Скажи ему, чтобы сидел тихо и ждал меня, я приду