Ирина Поздеева - Человек. Книга. История. Московская печать XVII века Страница 16

Печатного двора (150 книг); 35 книг приобрели в разные дни продаж 24 человека, также из высших «властей». Таким образом, 202 представителя Церкви купили на Печатном дворе 329 книг и ровно столько же – 266 человек из светских высших кругов общества.

9 ноября 1632 г. было отписано для продажи 1145 Учебных псалтырей, напечатанных крупным шрифтом не в 4-ю долю листа, как делалось всегда, а «в десть» (2°). Сохранилась роспись на покупку 1104 книг. 80 монастырей купили 181 книгу, высшие церковные власти – 28, а церковный клир – 133. Таким образом, Церковь приобрела 312 книг – 28,2 % всех известных нам покупок; светские власти (дьяки, подьячие, стряпчие) купили вместе с торговыми людьми 129 книг (50 человек). Что касается остальных книг, то 51 экземпляр приобрели работники Печатного двора (в том числе Василий Бурцов) и 612 книг – люди без указания должностей или званий и представители социальных низов общества, среди них конюхи, истопники, сторож, ремесленники, крестьяне (в том числе и крепостные). Таким образом, в данном случае при реализации книги для обучения более 70 % тиража первоначально оказалось в руках людей светских.

В том же источнике есть сведения о продаже Апостола 1633 г. (30 сентября, 1150 экз., цена 30 алтын)1. Всего зафиксирована продажа 192 книг. Если исключить из этого списка 55 имен людей, чья социальная принадлежность не указана, то покупатели остальных 137 книг распределились следующим образом: 51 % (70 книг) приобрели москвичи, из них 19 Апостолов купили попы и дьяконы, 21 – приказные, подьячие, дьяки, стряпчие, 13 – люди знатных фамилий, восемь – мастеровые и шесть – рядовичи.

Таким образом, книги действительно раскупаются людьми всех «чинов и званий», но в зависимости от характера книги, естественно, меняется (и довольно значительно!) соотношение различных социальных групп покупателей. В основном представителями широких демократических групп раскупались книги для обучения, всегда активна была и Церковь, но покупала непосредственно значительно меньше, чем представлялось ранее. Однако надо помнить, что значительная часть покупок людей из светского общества сразу или через какое-то время предназначалась для вкладов.

Не менее важен для нас и ответ на вопрос, как далеко книги попадали в ближайшее время после выхода. Работал ли Печатный двор на центральные области или на всю Россию? В решении этой проблемы также незаменимо сопоставление росписей продаж (в которых, как правило, указано, откуда покупатель), записей на книгах и других источников.

Самая первая запись продажи Псалтыри следованной в типографской лавке относится, как говорилось, к 1632 г. До этого времени книги раздавались для продажи более чем в 50 московских торговых рядов, где их могли купить (и покупали) жители самых разных регионов России. Минеи на сентябрь и октябрь 1619 г. были розданы в 56 рядов[90]. В одни ряды отдавалось всего несколько книг, например: в шубный и завязочный ряды – по четыре книги, в «масляной, что позади лукового» – две; в овощные ряды передано для продажи 78 книг, в сурожские – 66, в суконные – 62, в верхний свечной и рыбный – 63, а в житные, солодяные, крупяные и мучные ряды Белого города – даже 84 книги (таким образом, книги продавались не только и не столько в овощных рядах).

В 1620 г., когда у мастера попа Никона «из дела вышло» 1070 Учебных псалтырей, тираж частично был «роздан в ряды» по «указной цене» 30 алтын за штуку, а 660 книг отправлено с разборщиками Печатного двора «по городам», в том числе в Ярославль – 100; в Нижний Новгород и Казань – по 70; в Троице-Сергиев монастырь, Псков, Кострому, Вологду – по 50; в Великий Новгород и Галич – по 30; в Переяславль Рязанский, Переславль Залесский, Ростов и Кириллов монастырь – по 20; в Коломну и Владимир – по 15; Зарайск, Суздаль, Балахна, Свияжск, Тверь, Торжок получили по пять экземпляров. Следовательно, в 21 город России, от Новгорода Великого и Пскова до Ростова и Казани, книги поступили в ближайшие месяцы после их выхода. В 1623 г. таким образом развозили сразу два издания – Апостол (25 января 1623, вышло 1065 книг, цена 31 алтын) и Минею служебную на ноябрь (19 марта 1623, вышло 1004 экз., цена 31 алтын 2 деньги)[91]. Поскольку сведения об оплате книг в документах имеются, очевидно все эти Минеи и Апостолы поступили в указанные города[92].

Торговля книгами была, очевидно, чрезвычайно выгодна, а потребность в них велика: анализ росписи продажи Псалтыри следованной 1632 г. показал, что книгу купили жители 61 населенного пункта страны. Среди них по количеству покупок выделяются уже знакомые нам города: Вологда – 12 книг, Пермь Великая – восемь, Новгород – семь, Суздаль – семь, Рязань – шесть, Коломна – шесть, Кострома – пять, Ростов – четыре, Муром – три, Серпухов – три, Казань – три, Галич – три, Астрахань – три, Тверь – три, Троице-Сергиева лавра – три и т. д. 192 экземпляра Апостола 1633 г. купили жители 27 городов, местечек и монастырей России: девять книг ушли в Казань, семь – в Ярославль и его окрестности, шесть – в Вологду, пять – в Кириллов монастырь, по четыре книги приобрели жители Костромы, Мурома и Белева; названы также покупатели из Нижнего Новгорода, Соловков, Переславля, Арзамаса, Ростова, Смоленска, Калязина.

Та же картина сохраняется и в более позднее время. Упомянутый выше Часовник 1644 г., по 6 алтын 4 деньги за экземпляр, купили жители 14 городов и мест России: в Кострому и Ярославль ушло 145 Часовников; на Соловки и в Холмогоры – 88; в Псков, Вологду и Кириллов монастырь – 66; в Иосифо-Волоколамский монастырь – 40; в Калязин и Нижний Новгород – 45 книг.

При распродаже следующего издания Часовника (15 февраля 1645 г., тираж 1200 экз., цена 6 алтын) мы наблюдаем близкую картину: 319 экземпляров книги покупают жители 17 мест. Вот список первых (по количеству купленных Часовников) десяти из них: Новгород – 39, Соль Камская – 29, Суздаль – 26, Кириллов монастырь – 25, Муром – 23, Кострома – 20, Устюг Великий – 18, Тверь – 17, Владимир – 14, Холмогоры – 13.

Эта картина остается достаточно типологически точной, фактически независимо от характера покупаемой книги. Вот, например, результаты росписи данных о продаже Соборного уложения, которые приводит в своей книге С.П.Луппов[93]. Из 1173 проданных экземпляров книги (цена 1 руб.) более 45 % купили жители почти 100 различных городов, монастырей и местечек России. На первом месте по количеству приобретенных экземпляров снова оказывается Новгород (45 книг), на втором – Рязань (44), на третьем – Смоленск (31 книга); далее идут: Ярославль, Кашира, Суздаль, Кострома, Галич, Коломна, Вологда, Казань и т. д.

Из вышеуказанных 5667 экземпляров Учебных псалтырей 1645–1649 гг. в ближайшее после выхода время около 23 % тиражей – 1631 книгу – купили жители 67 городов и сел буквально всей России, но основными местами аккумуляции книжных богатств в первой половине XVII в. традиционно остаются те самые места, которые были названы в списках городов для развоза ранних изданий[94]. На первом месте среди всех – костромичи: в результате 32 покупок они приобрели 185 книг; новгородцы – 122 книги (9 покупок), вологжане купили 71 книгу (15 покупок), жители Устюга Великого приобрели 124 экземпляра и т. д. Совершенно очевидно, что все (или почти все) эти книги предназначались для торговли, скорее всего, в городах, где жил покупатель, и поступали в десятки иных мест, монастырей и церквей.

Ведущую роль лавки Печатного двора в распространении изданных типографией книг в 30-50-х гг. XVII в. прекрасно фиксируют многочисленные записи на сохранившихся экземплярах. Например, запись на второй части московского Пролога (вышел 6 декабря 1643 г.)[95], сделанная на сырной неделе в понедельник в каменной палате во дворе московского дома торговых людей Устюга Великого братьев Ревякиных, сообщает, что «книга… взята с Печатного двора»[96]. С Государева печатного двора к себе домой «про свой домашний обиход» взял Кириллову книгу и «овощного ряду торговый человек Микита Юрьев»[97]. Старец Кириллова монастыря Иосиф Агин купил на Печатном дворе Часослов выхода 21 сентября 1653 г., о чем и сделал своеручную запись, не забыв указать, что платил за книгу 1 рубль 18 алтын 2 деньги и что «телятина», т. е. кожа на переплет, стоила ему еще 7 коп.[98]

Таким образом, записи книжных продаж на громадном, поистине для первой половины XVII в. массовом материале показывают, что печатная московская книга раскупалась достаточно быстро (а книги для обучения и очень быстро) представителями всех социальных слоев и профессий, расходилась по всему государству и даже за его пределами, попадая на самые далекие окраины. Благодаря работе историков и археографов собраны многочисленные свидетельства о распространении грамотности не только в высших и средних слоях общества, но и среди крестьян. А.И.Копанев принимает для крестьянского населения черносошного Севера Руси вслед за А. И. Соболевским и А. И. Роговым цифру в 15 % грамотных[99]. Убедительно доказывая, что собрания книг приходских церквей и некоторых монастырей, создаваемые «миром» на деньги окружающих «волощан» (жителей волости), служили в XVII в. и коллективными библиотеками для них, А.И.Копанев приводит и иные очень важные для раскрытия нашей темы сведения.