Владимир Петрухин - Загробный мир. Мифы о загробном мире Страница 19

Вторжение смерти в мир живых затрагивает в архаических верованиях не только собственно человеческий коллектив, нарушая его социальные связи, но и космос в целом, частью которого является человечество. Поэтому цель погребального обряда, выполняемого всеми членами первобытного коллектива, — восстанавление не только социальных, но и космических связей; сама же погребальная песнь напоминает космогонический гимн.

Миру и Баба-яга

На Мангайе рассказывали мифы о Нгару, победителе морских животных.

Хозяин загробного мира Гаваики Миру, который опаивал умерших кавой, а затем варил и сжигал, решил заманить Нгару в преисподнюю, пообещав отдать ему в жены двух своих дочерей. Однако Моко, дед героя, повелитель ящериц, сначала послал своих подданных разузнать об опасностях загробного мира, а потом предупредил обо всем внука. Он еще раз спас Нгару, когда Миру уже стал разжигать огонь в очаге: начался дождь и огонь потух. Спасшийся Нгару проникает в чудесную страну и женится там на белокожей девушке, а из преисподней он возвращается в землю живых на птицах, посланных дедом.

Миру воплощает широко распространенный в мифах разных народов образ хозяина загробного мира. Хозяйкой загробного мира в русских сказках является Баба-яга. В. Я. Пропп, известный русский фольклорист и культуролог, в книге «Исторические корни волшебной сказки» раскрывает смысл образа злой колдуньи, подстерегающей героя в избушке на курьих ножках. Сама избушка, настолько тесная, что нос колдуньи упирается в потолок, не что иное, как гроб или дом-могила. Баба-яга — покойница, которая сторожит вход в иной мир. Недаром ее избушка располагается на опушке леса — лес в разных традициях (в том числе и у Данте) считался входом в иной, неведомый и опасный мир. Баба-яга стремилась изжарить и съесть — сделать покойником — всякого живого, который пытался проникнуть на тот свет или, наоборот, сбежать от его хозяйки.

Но в других сказках Баба-яга оказывалась помощницей героя: она дает ему путеводную нить, чтобы тот смог найти правильный путь. Так же и в полинезийском мифе: у героя есть и противник — Миру, и помощник — дед. Это двойственное отношение к умершему как к благодетельному предку и опасному покойнику характерно для всех архаичных традиций.

Культ предков

Гавайцы различали три вида духов. Первые — бездомные: при жизни они не имели многочисленных друзей и богатства. Поэтому их загробное пристанище — безлюдные места и леса, питаться они вынуждены насекомыми. Вторые — духи предков, покровителей семьи. Они обитают возле дома, где-то на западе (где заходит солнце). Наконец, третьи — милу, те, кто прошел все испытания на пути в Милу, загробный мир.

Духи-предки помогали живым во всех делах, могли прислать тучи с плодородным дождем. Но более всего почитали предков не в Океании, а в Африке.

Аканы: культ предков в тропической Африке

У народов акан (ашанти, аньи, ачем и др.) существовали представления о целой иерархии сверхъестественных существ, которую возглавляли боги. Хотя творец Вселенной Ньяме, создав мир, отдалился от повседневной жизни, она целиком зависела от духов предков, которые были хранителями земли и обеспечивали благосостояние рода. Оказавшиеся в мире сверхъестественного, духи людей были призваны стать там «агентами» живых сородичей. Но эти «агенты» ревниво следили и за тем, чтобы в мире живых выполнялись все необходимые ритуалы, в том числе ритуалы поминовения и жертвоприношения — кормления предков.

Культ предков у аканов не был анонимным: лучше помнили вождей и старейшин (как мужчин, так и женщин), то есть тех, кто имел власть и почет при жизни. Весь календарь был подчинен культу предков. Каждые шесть недель в их честь устраивали праздники — большой и малый Адаэ (что означало «место успокоения»).

Ритуал проходил в святилище, где хранились церемониальные скамеечки предков. Вождь перечислял имена своих предков и кропил пол святилища водой, чтобы предки могли омыть руки перед едой, кормил предков кашей и поил, капая пальмовым вином на скамейки. Затем он приносил в жертву овцу или козу, кровью и нутряным жиром которой обмазывал скамеечки, произнося подобие молитвы, в которой просил предков обеспечить плодородие земли и рода. Мясо жертвенных животных раскладывалось на каждой скамеечке, а голова предназначалась самому почитаемому из предков. Совершались также обходы селений со скамеечками предков, чтобы те видели, что селения содержатся в чистоте и порядке.

Во время большого Адаэ после совершения этих обрядов устраивалась общая церемония с танцами под аккомпанемент барабанов. Церемония, связанная с почитанием вождей, длилась десять дней, весь народ должен был очиститься от скверны и освятить новый урожай ямса. Кормление предков плодами нового урожая также сопровождалось очистительными омовениями в источниках.

У ашанти правящий вождь возглавлял торжественную процессию, движущуюся к мавзолею вождей, где располагалась сокровищница и особо почитаемый Золотой трон. Даже вождь не мог восседать на этом троне — во время интронизации вождя он только делал вид, что присаживается на священное седалище — это считалось достаточным для того, чтобы души предшествующих правителей вошли в нового вождя. Здесь, кроме возлияний пальмового вина и жертвоприношения овец, требовались человеческие жертвы: многие десятки, если не сотни пленных должны были погибнуть у мест погребения вождей (вспомним похороны Патрокла, где Ахилл приносит в жертву троянских пленников).

Ясно, что предки обитали в загробном мире, но вот где конкретно он находится, было не совсем понятно. Большинство аканов думало, что предки живут в преисподней — там, где заходит солнце. Но верили также, что они обитают на небе, куда ведет Млечный Путь.

Еще сложнее были представления о посмертном существовании души.

Считалось, что в духа предка превращается душа-кровь (моджа); душа-личность (нторо) отделяется от моджа и сливается с общим предком рода, ожидая воплощения в новорожденном. Душа-дыхание то ли возвращается к всетворцу Ньяме, то ли превращается, как и душа-кровь, в предка (осаман). Не ясна и судьба души-тени: по некоторым верованиям, она погибает вместе с человеком, но может превратиться в предка.

Но самое опасное, когда душа-дыхание превращается в духа саса. Это случалось с душами умерших неестественной смертью, к которым относились убитые, самоубийцы, умершие вдали от родины и не получившие нужного погребения, а также умершие до срока — младенцы, или люди, не оставившие потомства. Их души считались неприкаянными. Таких людей нельзя было хоронить на родовом кладбище — их относили на свалку мусора за пределы селения и хоронили без особых обрядов и траура.

Саса были враждебны людям, могли превратиться в лешего и губить охотников. Особенно опасны они были для жрецов, заботящихся о ритуальной чистоте, и для вдовых — на время траура те должны были ограждать себя специальными охранительными венками и гирляндами. Превращались они и в лесных карликов (наподобие европейских эльфов) черного, белого и красного цвета — помощников колдунов.

Культ предков в Африке регулировал не только отношения с миром сверхъестественного, в том числе с загробным миром, но и отношения внутри общества, особенно общества стратифицированного. У калабари в дельте Нигера жизнь общины определяют три вида духов. Во-первых, первопредки — основатели селений, ответственные за порядок во всей общине. Во-вторых, духи отдельных родов, которые заботятся о своих сородичах. В-третьих, «водяные люди», постоянно алчущие подношений: у калабари главным занятием было рыболовство.

Такое сообщество духов способствовало урегулированию внутриобщинных конфликтов: поскольку межродовая рознь и вражда не могли разрешиться при помощи родовых духов, каждый из которых поддерживал собственных сородичей, то приходилось обращаться к суду первопредков. Индивидуальные усилия рыболовов поддерживали «водяные люди» в зависимости от того, насколько щедрыми были пожертвования.

Почитание предков естественно приводило к поклонению старейшинам, особенно из аристократических родов: старцы, стоящие «одной ногой в могиле», воплощали связь с предками и миром сверхъестественного. В селениях тура в тропической Африке в каждом квартале, населенном представителями одного рода, имеется усадьба почитаемого старейшины, хранителя реликвий и знатока ритуалов. Перед смертью он должен назначить преемника — им становился один из его сыновей. Так формируется цепочка поколений, связующая род с его предками.

Во время церемоний старейшина выступает от лица всех предков. Он поименно называет представителей ближайших поколений, имена которых сохраняются в фольклорной памяти и с которыми старейшина находится в сверхъестественном контакте: они должны передать мольбы сородичей древним поколениям предков. Генеалогии предков оказываются важным инструментом стабильности коллектива, осознания им своего места в мире: в полинезийских преданиях, к примеру, сохраняется память о десятках таких поколений.