Дэвид Дрю - Майя. Загадки великой цивилизации Страница 21

Во второй половине XIX века под влиянием книг Стефенса и Казервуда интерес к истории народов Нового Света вообще и майя в частности вырос необычайно. На волне этого интереса появилось множество новых исследователей. Одни, как и предсказывал Стефенс, вели свою научную работу в тиши библиотек и кабинетов, а другие пошли по стопам смелых путешественников, чтобы добывать научный материал «вживую». Такое раздвоение интеллектуальных усилий продолжается по сей день. Прежде чем заглянуть в библиотеки и кабинеты ученых, необходимо упомянуть о Джордже Стюарте и Майкле Коу, которые вытащили из научного небытия основоположника дешифровки майяской письменности Константэна Самюэля Рафинеска-Шмальца. Этот человек родился в 1783 году в немецко-французской семье, и ему исполнилось всего лишь три года, когда Антонио дель Рио вел свои исследования в Паленке. Рафинеск стал прекрасным ботаником и зоологом, но свое признание видел в мире точных чисел. Через десять лет интенсивной учебы, скитаний и приключений он в 1820 году перебрался в США, где посвятил себя изучению древних письменных систем. Истинный любитель популярной научной литературы, выписывавший множество научных журналов, Рафинеск в середине 1820-х годов познакомился с иллюстрациями иероглифов Паленке, выполненными Вальдеком для довольно неточного и небрежного отчета дель Рио. Также он обратил внимание на копии страниц «Дрезденского кодекса», опубликованные в гумбольдтовском труде «Виды на Кордильеры».

В ту эпоху два вышеупомянутых труда между собой никак не связывали. Кодекс вообще каталогизировали в Дрездене как «разукрашенный мексиканский манускрипт» и считали принадлежащим цивилизации ацтеков. В сотрудничестве с американским историком Джеймсом Маккалохом Рафинеск выяснил, что иероглифы из «Кодекса» и письмена Паленке принадлежат одному и тому же языку. Он определил иероглифы, которыми майя обозначали вполне конкретные числа, и установил связь между иероглифическим письмом майя и поздним, «усовершенствованным» письмом ацтеков, а также между письменной системой древних майя и их современными диалектами цельталь и чонталь.

Интересно, что Рафинеск создал свой собственный журнал — «Атлантический журнал для любителей знаний», куда львиную долю научных статей писал сам. В 1832 году на страницах собственного периодического издания он опубликовал статью под заголовком «Второе письмо мистеру Шампольону, касающееся американской графической системы и иероглифов Отолума и Паленке в Центральной Америке». В общем-то публикация представляла собой развернутое резюме всех его достижений, открытий и догадок:

Кроме монументальной письменности у того же народа, который построил Отолум, существовал и демотический алфавит, обнаруженный в Гватемале и на Юкатане. Образцы этого письма, представленные Гумбольдтом, находятся в Дрезденской библиотеке. Эти образцы признаны элементами гватемальской культуры, но никак не мексиканской. На одной их страниц «Дрезденского кодекса» изображены буквы и цифры. Цифры представлены линиями, обозначающими «5», и точками, обозначающими единицы. Это видно из того, что точек никогда не бывает более четырех. Цифры из кодекса довольно похожи на цифры, срисованные со стел и монументов. Слова же из кодекса не так красивы, как высеченные на монументах, и между ними имеются небольшие различия, прежде всего, художественные. Я не вижу препятствий для расшифровки древних текстов, тем более что манускрипты составлены на все еще живом языке, и смысл записанного был понятен в Центральной Америке по крайней мере 200 лет назад.

Стюарт, Коу и целая армия исследователей майя горячо приветствовали появление новой научной величины, нового энтузиаста, который за несколько лет до путешествий Стефенса и Казервуда, используя скудный научный материал, предпринял первые практические шаги на пути к дешифровке письмен майя. Нам неизвестно, встречались ли Рафинеск и Стефенс лично, но перед тем как Рафинеск умер в 1840 году в полной нищете, Стефенс в одном из своих трудов уже назвал его «первопроходцем в своем деле». Оба ученых считали, что наступит тот день, когда письменных источников накопится так много, что уже не составит никакого труда расшифровать все древние записи.

Величайшим охотником за документальными материалами и одним из главных популяризаторов майяологии, или майяистики, в XIX веке считается француз Шарль-Этьен Брассёр де Бурбур. В 1854 году Брассёр совершил свою третью и самую успешную поездку в Центральную Америку. Он находился там почти три года, причем целый год даже служил приходским священником в маленьком городке Рабиналь в высокогорье Гватемалы. Бывший журналист и писатель, он в возрасте 31 года облачился в рясу священнослужителя, для того чтобы, по его словам, под такой серьезной, удобной и уважаемой личиной предаться серьезной исследовательской работе.

В качестве генерального викария Брассёра отправили в Бостон, где он прочитал «Завоевание Мексики» знаменитого бостонца Уильяма Прескотта и «заразился» историей майя и историей народов Месоамерики вообще. Брассёр познакомился с большинством манускриптов и других письменных источников, хранящихся по обе стороны Атлантики, но его целью стал поиск все новых и новых документов. Кстати, священник-исследователь обладал выдающейся способностью: он с легкостью брался за изучение иностранных языков и с такой же легкостью ими овладевал. Брассёр быстро выучил ацтекский язык науатль, а также два языка майя — киче и какчикель, что позволяло ему молниеносно просматривать манускрипты, идентифицировать и переводить.

В Рабинале Брассёр услышал единственную сохранившуюся с доиспанских времен «устную эпическую драму», известную ныне как «Рабиналь-ачи» («Воин из Рабиналя»). Это фольклорное произведение ученый записал и опубликовал вместе с грамматикой языка киче. В Гватемале ему удалось разыскать «Анналы какчикелей», или «Летопись какчикелей» — записанную историю покорения испанцами высокогорья Гватемалы. И там же, в библиотеке местного университета он ознакомился с единственной копией манускрипта «Пополь-Вух».

«Пополь-Вух» (Книга Совета, а в более широком смысле — Книга Народа) написана членами правящей династии киче на своем языке-диалекте, правда, на основе испанского алфавита. Она создавалась, очевидно, сразу после испанского нашествия и повествует о доиспанской истории этой части народа майя, однако более ранние главы книги посвящены генезису майя вообще. Оригинал книги ныне считается утраченным, однако на рубеже XVIII века священник-доминиканец Франсиско Хименес, обнаружив книгу в Чичика-стенанго, сделал ее копию и перевел на испанский язык. Именно копию Хименеса увидел Брассёр в Гватемале. Если быть совсем точным, первым испанский перевод Хименеса обнаружил и опубликовал его для широкой публики в 1857 году другой исследователь, австриец Карл Шёрцер; однако именно Брассёр в 1861 году впервые опубликовал оригинал книги, снабдив его французским переводом. Настойчивый и хитрый француз «одолжил» манускрипт для перевода, а затем попросту переправил его во Францию, откуда в 1911 году он попал в чикагскую библиотеку «Ньюберри».

Брассёр вернулся в Европу в 1857 году, прихватив с собой целый ворох документов, многие из которых вовсе не относились к майя. Однако среди майяского материала находился и 1200-страничный манускрипт, который француз приобрел в книжной лавке Мехико за смехотворную сумму — четыре песо. Это так называемый «Словарь Мотуль», манускрипт XVI века, в котором отражена лексика юкатекского варианта языка майя. Этот раритет — бесценный подарок для языковедов и дешифраторов всех поколений, ибо многие слова XVI века и их значения до сих пор используются для интерпретации майяских текстов классического периода. Вывезенные материалы послужили основой для создания четырехтомного труда «История цивилизованных наций Мексики и Центральной Америки».

В Европе, а точнее, в европейских архивах Брассёр продолжил свою исследовательскую и по исковую работу, и величайшее открытие не заставило себя долго ждать. В 1863 году в библиотеке Мадридской академии истории он наткнулся на старый рукописный фолиант, пылившийся на полке и абсолютно никем не замечаемый. Это была копия отчета испанца Диего де Ланда «Сообщение о делах в Юкатане». После этого во всей истории майяологии настал действительно переломный момент.

Алфавит языка майя. Страница из отчета Диего де Ланда «Сообщение о делах в Юкатане»

Большая часть отчета была опубликована уже в следующем году, и эта публикация, без преувеличения, произвела среди исследователей майя настоящий фурор. Чем же была вызвана такая реакция? Отметим два важных момента. Во-первых, Брассёр обнаружил письменные знаки-иероглифы, обозначавшие дни 260-дневного календаря «цолькин», или священного календаря, а также названия месяцев 365-дневного солнечного календаря. Сами названия дней и месяцев были известны давно, еще с тех пор, как мексиканский краевед Пио Перес поведал о них Стефенсу. Но теперь широкой публике стали известны еще и иероглифы, обозначавшие эти названия. Во-вторых, в своем отчете де Ланда недвусмысленно пояснил, что он демонстрирует читателю майяский алфавит. Вы также имеете возможность увидеть его.