Кира Дубровина - Библейские фразеологизмы в русской и европейской культуре Страница 21

Как же образовалось это значение? Во-первых, в русской лингвокультурологической традиции осёл – это символ глупости и упрямства (у многих других народов он вовсе не считается упрямым, а тем более глупым). Во-вторых, существительное ослица женского рода. Эта грамматическая категория оказывает влияние на семантику фразеологизма, и в результате новое значение приписывается именно женщине. Следовательно, в образовании этого значения участвуют как экстра-лингвистический, так и собственно лингвистический фактор.

К этому же типу многозначности относится и БФ бесплодная смоковница, который восходит к евангельскому рассказу о том, как Иисус, возвращаясь из Вифании в Иерусалим, «взалкал; и, увидев при дороге одну смоковницу, подошёл к ней и, ничего не найдя на ней, кроме одних листьев, говорит ей: да не будет же впредь от тебя плода вовек. И смоковница тотчас засохла» (Мат. 21:18–19). Слова Иисуса носят здесь аллегорический характер: проклятие смоковницы – это проклятие бесплодного учения, бесплодной души, т. е. всего того, что неспособно утолить голод алчущего. Отсюда и метафорическое значение данного БФ – ‘кто-либо, чья деятельность бесплодна, безрезультатна’. Например: ♦ О, ты ещё водишь машину, блистаешь эрудицией, но нового тебе уже ничего не создать. Никто ещё не знает, что ты бесплодная смоковница (Д.А. Гранин. Иду на грозу). У этого выражения есть ещё одно значение – ‘бездетная женщина’, которое образовалось на основе компонента бесплодная и формы женского рода этого БФ. Например: ♦ Он не использовал ненормативную лексику, а просто на весь огромный зал кричал сослуживице: «Как смеешь ты, бесплодная смоковница…» Он бил по больному месту (Г. Руссо. Нам в школе безумно везёт на хороших и честных людей) // Петербургский Час Пик, 26.05.1999.

Ещё один пример. Выражение братья наши меньшие восходит к словам Иисуса Христа, Который меньшими Своими братьями называет страдающих и гонимых людей (см. Мат. 25:35–40). Отсюда и первое значение этого оборота – ‘люди невысокого общественного положения, стоящие на низшей социальной ступени’. Братьями меньшими в Древней Руси называли удельных князей по отношению к великому князю или просто людей невысокого положения, нуждающихся в защите и помощи.

Однако в начале XX в. меньшими братьями стали называть и животных, что связано с гуманной деятельностью известных дрессировщиков братьев А.Л. и В.Л. Дуровых, считавших животных разумными, добрыми и эмоциональными существами и добившихся выдающихся результатов при дрессировке с помощью доброты и ласки. Выражение встречается в книге В.Л. Дурова «Дрессировка животных. Психологические наблюдения над животными, дрессированными по моему методу (40-летний опыт)», вышедшей в 1924 г., а также в материалах, посвящённых деятельности Дуровых. Своей популярностью данный оборот обязан также часто цитируемой есенинской строке: «…и зверьё, как братьев наших меньших, никогда не бил по голове» (1924).

Парадокс архаических БФ

Одной из особенностей библейской фразеологии русского языка является ярко выраженный архаический колорит многих

БФ, вошедших в русский язык непосредственно из церковно-славянского перевода Библии и сохраняющих признаки старославянизмов, как например, взыскующие града (Евр. 13:14); злоба дня, на злобу дня (Мат. 6:34); яко тать в нощи (1Фес. 5:1–2); Своя своих не познаша (Иоан. 1:7-11) и многие другие.

Зададим себе вопрос: где больше архаических компонентов – в библейских фразеологизмах современного русского языка или в русском синодальном переводе тех же самых библейских выражений? Для этого сравним варианты библейских оборотов из церковнославянской Библии и из русского синодального перевода, который является каноническим:

Довлеет дневи злоба его – Довольно для каждого дня своей заботы (Мат. 6:31–34); гробы повапленные – гробы окрашенные (Мат. 23:27); ничтоже сумняся – нимало не сомневаясь (Иак. 1:5–8); тьма кромешная – тьма внешняя (Мат. 8:12; 22:13; 25:30); Камо грядеши? – Куда ты идёшь? (Иоан. 13:36) и др.

Думаю, что ответ очевиден. В случае формальных расхождений между церковнославянским и русским переводами библейских оборотов в русский язык в качестве фразеологизмов чаще входили церковнославянские варианты. См., например: гроб повапленный — ‘кто– или что-либо, за чьим внешне привлекательным видом, наружным блеском скрывается нечто отвратительное, лицемерное, ничтожное’: ♦ Рим не что иное, как гроб повапленный (В.Г. Белинский. Конклав). ♦ Таким-то вот манером отдал замуж он своих дочерей. Первых трёх отдавал всё за дельцов, за служак, за людей скучных, тяжёлых… Четвёртую, самую младшую дочь, ожидала та же участь, т. е. лет шестнадцати выйти за какой-нибудь гроб повапленный (Г.И. Успенский. Новые времена, новые заботы).

Выражение восходит к Евангелию от Матфея, в котором приводятся слова Иисуса, обличающего книжников и фарисеев в том, что они под внешней, показной праведностью и набожностью скрывают лицемерие и порочность: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мёртвых и всякой нечистоты; так и вы по наружности кажетесь людьми праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония» (Мат. 23:27–28). В русский язык оборот вошёл в церковнославянском (или древнерусском) варианте: повапленный — страдательное причастие от глагола вапить — ‘красить, расписывать что-либо красками’; вап м. р. или вапа ж.р. – ‘всякое красильное вещество, краска’ (Даль, т. 1, 1956, с. 164).

Интересно проследить историю слова спуд и его связь с Библией и библейской фразеологией.

В древнерусском языке и церковнославянском варианте Библии спуд означал ‘сосуд, который использовали для тушения пламени свечи, светильника’. В переносном, метафорическом значении, которое зафиксировано в 1794 г. в «Словаре Академии Российской», спуд — ‘скрытое место, тайник’. В «Толковом словаре» В.И. Даля спуд — ‘сосуд, кадочка или ведёрко, как мера сыпучих тел’ (Даль, т. 4, 1956, с. 301).

В церковнославянском варианте Евангелия это слово выступает в форме спуд, в русской канонической Библии оно переведено как сосуд. В Нагорной проповеди Иисус называет Своих учеников светом мира и призывает их творить добрые дела и служить людям: «Вы – свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы. И зажегши свечу, не ставят её под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме. Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца нашего Небесного» (Мат. 5:14–16).

Высказывание Иисуса построено на глубокой метафоре: тот, кто обладает знаниями и духовным потенциалом, должен нести людям свет истины, посвятить себя служению обществу. Свои таланты, способности, возможности следует реализовывать, воплощая их в слове и деле, а не зарывать в землю и не класть под спуд. Ср. с притчей о зажжённой свече: «Никто, зажегши свечу, не покрывает её сосудом, или не ставит под кровать, а ставит на подсвечник, чтобы входящие видели свет» (Лук. 8:16; см. также Лук. 11:33; Мар. 4:21).

В современном русском языке слово спуд является устаревшим и самостоятельно не употребляется, но широко используются производные от него: прилагательное подспудный (‘скрытый, спрятанный, потаённый’), наречие подспудно (‘внутренне, в глубине души, сознания’) и фразеологические обороты: класть, прятать под спуд (‘в скрытое, потайное место, куда-либо подальше’); держать, оставлять, хранить; оставаться, лежать под спудом (‘без использования, применения, употребления, в забвении; в скрытом, потаённом месте’); вынимать, доставать, извлекать из-под спуда (‘для активного применения, употребления, использования чего-либо, находившегося в забвении, в бездействии’).

И снова о «приспособленцах»

Многие БФ изменяют свою семантику в процессе функционирования в языке.

Так, выражение тьма кромешная (в синодальном переводе – тьма внешняя) первоначально означало загробный мир, место пребывания умерших. Туда нисходят все живущие на земле и никогда не возвращаются. «Отойду, – и уже не возвращусь, – в страну тьмы и сени смертной, в страну мрака, каков есть мрак тени смертной, где нет устройства, где темно, как самая тьма» (Иов 10:21–22).

Кромешный (церк. – слав.) – это внешний, находящийся за краем, границей, кромкой чего-либо (от крома — край, граница). В притчах Иисуса Христа (см. Мат. 8:12, 22:13, 25:30) тьма кромешная (внешняя) – место, куда ввергали грешников. В современном русском языке данный оборот обозначает беспросветную темноту.