Путешествие по русским литературным усадьбам - Владимир Иванович Новиков Страница 22

Все эти неясности породили легенду, что Ю. П. Лермонтов не был настоящим отцом своего гениального сына. Дескать, он только согласился за деньги прикрыть грех невесты, у которой была любовная связь с крепостным кучером, а тот за молчание получил вольную. Но никаких оснований относиться серьезно к этой легенде не существует.

После смерти дочери Е. А. Арсеньева продала помещику ближнего села Владыкина старый усадебный дом. Он был перенесен в это село и стоял еще в конце XIX века. На его месте Е. А. Арсеньева поставила небольшую каменную ампирную церковь Марии Египетской в память усопшей. В непосредственной близости она построила новый одноэтажный дом с мезонином и тремя балконами. Любопытную подробность и сообщает Шугаев:

«Из дома, несмотря на… ничтожное расстояние, Елизавету Алексеевну почти всегда возили вместо лошадей, которых она боялась, крепостные лакеи на двухколеске, наподобие тачки, и возивший ее долгое время крепостной Ефим Яковлев нередко вынимал чеку из оси, последствием чего было то, что Елизавета Алексеевна нередко падала на землю, но это Ефим Яковлев делал с целью из мести за то, что Елизавета Алексеевна в дни его молодости не позволила ему жениться на любимой им девушке, а взамен этого была сама к нему неравнодушна. Он не был наказуем за свои дерзкие поступки, что крайне удивляло всех обывателей села Тархан»[69].

Лермонтову было немногим более двух лет, когда умерла его мать. Мальчик рос болезненным. Бабушка внимательно следила за каждым его шагом, впадая в панику от малейших признаков нездоровья. Внук спал в ее комнате. Стоило ему занемочь (а это случалось часто), как бабушка освобождала от работ всех дворовых девушек и заставляла их молиться о здравии молодого барина. Любым способом она стремилась создать вокруг своего ненаглядного отрока атмосферу радости. Зимой около дома устраивалась снежная гора; на Святках дом наполнялся ряжеными из крестьян, и они пели и плясали без удержу. Появление нового диковинного персонажа приводило мальчика в восторг, и он бежал в соседнюю комнату известить бабушку и описать пришедшего. На Пасху красили яйца в неимоверном количестве. С утра Светлого воскресения в зале дворовые затевали популярную игру в катание яиц; требовалось своим яйцом разбить яйцо соперника. Барчонок с азартом катал яйца, но выигрывал редко; при успехе же он бурно торжествовал. Летом на Троицу большой толпой девушки и парни отправлялись в лес, и будущий поэт возглавлял шествие.

Для забавы внука бабушка даже выписала из Москвы олененка и лосенка. Первое время он с ними охотно играл, но вскоре животные выросли и стали опасными не только для мальчика, но и для взрослых. Олень своими рогами поранил нескольких дворовых. Те отомстили ему, уморив животное голодом. Бабушка решила, что олень пал от болезни и приказала зарезать лося, опасаясь, что он тоже заболеет. Все было исполнено немедленно и в точности; мясо пошло в пищу.

Бабушка не пожалела ни стараний, ни средств, чтобы окружить любимого внука ровесниками, с которыми он мог бы учиться и играть. Прежде всего, это были А. П. Шан-Гирей, живший в соседней усадьбе Апалиха, и двоюродный брат Лермонтова (сын сестры отца) М. А. Погожин-Отрашкевич (с ними Лермонтов дружил всю жизнь). Кроме того, в Тарханах жили дети ближних помещиков: Н. Г. Давыдов, два брата Юрьевы, Н. и П. Максютовы; временами их число доходило до десяти человек. Как и все мальчишки на свете, они обожали играть в войну. Летом разыгрывались настоящие сражения по всем правилам военной науки. Остатки выкопанных для игры траншей сохранились в Тарханах и сегодня. Зимой воевали снежками, разбившись на два отряда. В играх Лермонтов верховодил. Пожогин-Отрашкевич вспоминает: «В нем обнаруживался нрав добрый, чувствительный, с товарищами детства был обязателен и услужлив, но вместе с этими качествами в нем особенно выказывалась настойчивость… Пример… обнаруживается в словах, сказанных им товарищу своему Давыдову. Поссорившись с ним как-то в играх, Лермонтов принуждал Давыдова что-то сделать. Давыдов отказывался исполнить его требование и услыхал от Лермонтова слова: хоть умри, но ты должен это сделать»[70]. Но кроме товарищей по учению у Лермонтова был и отдельный собственный отряд, набранный из дворовых мальчишек. Они были одеты в подобие военной формы и представляли собой род «потешного» полка, наподобие того, который имелся у Петра Великого. С ними Лермонтов также играл в войну, но больше всего в разбойников.

Учителями тарханских недорослей в соответствии с духом времени были иностранцы. Бабушка внимательно отнеслась к выбору воспитателей и отыскала по-настоящему достойных людей. Ими были немка Христина Осиповна Ремер и бывший наполеоновский офицер Жан Капе. Будучи исключительно доброй женщиной, Христина Осиповна учила своих воспитанников прежде всего видеть человека в человеке, не делая различия между дворянином и крепостным. Жан Капе во время отступления из Москвы в 1812 году был тяжело ранен и оказался в плену. Русские врачи его выходили, и он навсегда остался в России, считая ее своей второй родиной. Голодные дни страшной зимы, завершившей «русский поход» Наполеона, привили ему одну странность. Об этом обмолвился Погожин-Отрашкевич: «Он любил жаркое из молодых галчат и старался приучить к этому лакомству своих воспитанников. Несмотря на уверения Капе, что галчата вещь превкусная, Лермонтов назвал этот новый род дичи падалью, остался непоколебим в своем отказе попробовать жаркое, и никакие силы не могли победить его решения»[71]. Своими замечательными душевными качествами эти выходцы из Европы быстро завоевали любовь и уважение всего села, что особенно показательно в свете того, что русский человек неохотно жалует иностранцев.

Встает закономерный вопрос: как отразились впечатления детства в зрелом творчестве великого поэта? Прежде всего вспомним «Песнь о купце Калашникове». В «тарханскую пору» Лермонтов был постоянным свидетелем одной из любимых забав русского народа — кулачного боя. Побоище происходило на центральной площади села. Любопытно, что молодой барин выступал его зачинщиком. Шугаев пишет: «Михаил Юрьевич ставил бочку с водкой, и крестьяне села Тархан разделялись на две половины, наподобие двух враждебных армий, дрались на кулачки, стена на стену, а в это время, как современники передают, „и у Михаила Юрьевича рубашка тряслась“, и он был не прочь принять участие в этой свалке, но дворянское звание и правила приличий только от этого его удерживали; победители пили водку из этой бочки; побежденные