Александр Попов - Русский Берлин Страница 23

По поводу стоявших в последующем репертуаре «Дяди Вани» и «Трех сестер» у руководителей театра и его актеров были сомнения относительно того, поймут ли их в Германии. Чеховские постановки, осуществленные до этого в Бреславле, Эссене, Мюнхене и Берлине, не нашли понимания у зрителя, в Германии создалось мнение, что пьесы Чехова «не сценичны». Поэтому, например, О. Л. Книппер-Чехова беспокоилась перед гастролями, что «…не поймут немцы… красоты тоски русской, мечты о какой-то прекрасной жизни…».

Опасения оказались излишними. Русские смогли открыть Чехова для немецкого зрителя. Газета Tägliche Rundschau писала, что благодаря МХТ берлинским театралам «…открылась новая страна, новая культура, народность, до сих пор остававшаяся чуждой… Самый большой успех имел «Дядя Ваня»… В антракте спектакля Гауптман вышел в фойе и громогласно заявил собравшимся вокруг него зрителям: «Это самое сильное из моих сценических впечатлений, там играют не люди, а художественные боги». После спектакля он долго сидел неподвижно, со слезами на глазах. Подошедшему к нему Немировичу-Данченко писатель промолвил: «Уменя нет слов». Пьесы Гауптмана в репертуаре МХТ занимали третье место после Чехова и Ибсена. В Берлине артисты Художественного театра смогли познакомиться с выдающимся писателем и драматургом.

Чехов и сегодня остается трудным для немецкой сцены драматургом. «Я бы хорошо подумал, прежде чем ставить пьесу какого-нибудь русского драматурга, не говоря уже о Чехове», — сказал в одном из интервью Томас Остермайер.

Невероятный успех ожидал в Берлине и спектакль «На дне» по пьесе А. М. Горького. Русский писатель и драматург был тогда невероятно популярен в Германии. В своем исследовании Ольга Огородникова пишет, что только «с октября 1901 г. по май 1902 г. о Горьком было напечатано 24 статьи (для сравнения: о Толстом — 17, о Гоголе — 8,о Чехове — 2). Известность Горького в Германии стремительно росла, его произведения охотно издавали, некоторые по два-три раза за короткий промежуток времени. Показательно и то, что первое издание пьесы «На дне», которое по цензурным соображениям не могло быть осуществлено в России в неискаженном виде, вышло в Мюнхене под названием «На дне жизни» в 1902 г. Вскоре оно было переиздано на немецком языке в издательстве Ю. Мархлевского в переводе А. Шольца».

В Берлине Сатина играл Станиславский и, как писала критика, «превзошел всех исполнителей». По достоинству была оценена и замечательная игра Москвина (Лука), Качалова (Барон) и других актеров. Высокую оценку получило режиссерское решение спектакля, в котором критики отмечали «восхитительную утонченность» деталей.

Спектакль «На дне» уже имел свою историю в Германии. Под названием «Ночлежка» он с аншлагами шел здесь с 1902 г. и ко времени прибытия МХТ в Берлин выдержал свыше пятисот постановок. Притом что некоторые критики называли спектакль «безнравственным».

В течение трех лет он стоял в репертуаре театра Макса Рейнхардта, где был сыгран около 300 раз. «Ночлежка» давала прекрасную кассу и в связи с этим оказалась замешана в довольно громком скандале в среде российских и германских социалистов. В центре истории оказался уже упомянутый ранее Парвус. По ходатайству Максима Горького издательство «Знание» выдало ему доверенность на получение гонорарных отчислений от постановок пьесы в немецких театрах. За четыре года набежала солидная сумма — более 100 тысяч марок. Из них 25 % должен был получить Горький, 20 % — Парвус за услуги, остальное предназначалось РСДРП. Парвус, однако, присвоил деньги себе и растратил всю сумму «на путешествие с одной барышней по Италии». Разборка дела заняла почти три года. В конце концов Парвуса наказали по партийной линии, но денег он так и не вернул.

Увидев «На дне» в постановке МХТ, берлинские зрители смогли сравнить его с «Ночлежкой». Берлинская версия вполне выдержала сравнение с московским оригиналом, хотя были отмечены заметные отличия в трактовке образов некоторых героев пьесы. Так, например, берлинский Лука по своему интеллекту и умственному развитию стоял явно выше своих соночлежников, в то время как в московском спектакле философствующий странник был просто наделен большим опытом и вынужденным умением приспособляться к различным жизненным ситуациям.

Если перед чеховскими спектаклями волновались русские артисты, то «Доктора Штокмана» (сценический вариант пьесы «Враг народа») Г. Ибсена с обеспокоенностью ждали некоторые берлинские критики и зрители. Получив на предыдущих спектаклях изрядное представление о художественном потенциале московской труппы, ее выдающемся умении овладевать материалом, мастерски подчинять его себе, они опасались, что «Враг народа» (оригинальное название пьесы, которое в Москве по соображениям цензуры было изменено на «Доктор Штокман») окажется слишком русским. Спектакль действительно был прочитан по-другому, нежели в Германии. Но версия не оказалась хуже. Бережно сохранив основную канву произведения и главные характеристики образов, русские интерпретировали их по-своему, благодаря чему хорошо известная немецкой публике пьеса Ибсена заиграла новыми красками.

Берлинские гастроли МХТ завершились 11 марта 1906 г. спектаклем «Царь Федор Иоаннович». Вслед за ним последовали восторженные рецензии и статьи. «Здесь есть критик Норден, — писал в последнем письме из Берлина в Москву Константин Сергеевич. — Он пишет критики только в исключительных случаях (местный Стасов) и всегда ругательного характера. Никогда он никого не похвалил. В сегодняшней маленькой статье написано приблизительно следующее: «В Берлине случилось событие. Приехали русские. На долю каждого поколения приходится встречать 6–8 больших художников. В этой труппе — все художники и все собраны воедино… Пусть идут в театр знакомиться с Россией не только артисты, но и дипломаты, политики и те, кто утверждает, что это погибшая страна. Народ, который создал такое искусство и литературу, — великий народ. У него есть культура… Она не похожа на нашу, но нам не мешает поближе ее узнать».

Сборы театра во время гастролей были максимально возможными. Но прибыльными они не оказались. «Материальная часть для Берлина блестяща, — писал Станиславский, — и все диву даются, что мы делаем по 2500 марок в вечер. Самый популярный здесь театр — это Deutsches Theater, и он делает столько же. Но, увы, для нас это мало, мы едва покрываем расходы, которые, повторяю, ужасны… Хорошо еще, что успех оказался выше ожиданий, а если бы провал! Страшно даже подумать, как бы нас тут заклевали и съели».

В этой закулисной коммерции своя правда, но тем ярче, контрастнее выглядит художественный триумф русского театра в Берлине. Немецкие интеллигенты искренне радовались этому. Антрепренеры приглашали театр в Вену, Мюнхен, Париж, Лондон, Брюссель, Амстердам… Последовали предложения о работе за рубежом и отдельным артистам. Художника Симова звали писать декорации для императорского театра. Русские были героями дня.

На заключительной встрече московских актеров с берлинской театральной общественностью руководителям и артистам в знак уважения к их мастерству были вручены лавровые венки. К. С. Станиславский и В. И. Немирович-Данченко стали кавалерами ордена Красного Орла, исполнители главных ролей получили ценные подарки.

С прощальной речью выступил директор Берлинского Королевского театра Ф. Бонн, который отметил, что благодаря МХТ в Берлине очень изменилось в положительную сторону мнение о русских. Предлагалось дать в Берлине еще несколько спектаклей. Аншлаги были обеспечены, но московский театр ждали в других городах Германии.

Следующий раз артисты МХТ оказались в Берлине в 1921 г., когда сюда приехала группа знаменитого актера Василия Ивановича Качалова (36 человек). В ее составе была, например, блистательная Алла Константиновна Тарасова, впоследствии народная артистка СССР, депутат Верховного Совета СССР, Герой Социалистического Труда.

До этого качаловская группа гастролировала по Югу России, затем судьба забросила актеров в Болгарию, откуда группа перебралась в Берлин. Здесь часть артистов не захотела возвратиться в РСФСР. Некоторое время они выступали в немецкой столице как «берлинская группа», а позднее переехали в Прагу, после чего стали именоваться «пражской группой», которая впоследствии очень успешно гастролировала в Центральной Европе.

В полном составе МХТ снова приехал в Берлин в сезон 1922/23 г. Театр был представлен замечательным актерским ансамблем: играли К. С. Станиславский, В. И. Качалов, О. Л. Книппер-Чехова, А. К. Тарасова, И. М. Москвин, А. Л. Вишневский, В. В. Лужский… И опять гастроли прошли с ошеломляющим успехом. Давали «Гамлета», «На дне», «На всякого мудреца довольно простоты», пьесы Чехова.