Владимир Миронов - Древний Рим Страница 24

Оставив в стороне иные идиллические описания, признаем все же, что в лице Сципиона Африканского Рим действительно обрел гениального полководца. Он «постиг тайну тактического превосходства карфагенян». И ему удалось разбить великого пунийца во многом потому, что армия Рима стала более маневренной и гибкой. Сципион изменил боевой порядок, объединив 3 манипулы в когорты (батальон). Он сделал так, что все подразделения (гастаты, принципы, триарии) стали в равной мере боеспособны и активны. Появилась вторая линия боевого порядка. Конечно, Сципион – военный диктатор. Некий сенатор верно сказал о нем: «Он поддерживает дисциплину в армии в стиле монарха» (Фабий Кунктатор). Сципион любил греческую литературу и философию, брал в качестве примера для подражания лучшие образцы культуры Греции и Рима, старался усвоить их, отбросив грубость и узость раннего Рима. Подходы Сципиона следует усвоить и нам. Вожди России должны знать и ценить дореволюционную русскую культуру, вместе с тем относясь с уважением к мировой культуре, значительным достижениям СССР.

Тойнби назвал это противостояние двух великих держав «единой Пунической войной, разделенной на два периода». Начавшееся в 264 г. до н. э. противоборство Рима и Карфагена закончилось битвой при Заме. В битве при Заме (201 г. до н. э.), что находится от Карфагена в пяти днях пути, Сципион наконец-то одолел великого пунийца, непобедимого Ганнибала. Это сражение было последним сражением 2?й Пунической войны. Битва была яростной. «Лучший эллин того времени», Полибий, который сам сражался бок о бок с римлянами, писал: «Никогда еще не было столь испытанных в бою войск, столь счастливых и искусных в военном деле полководцев, никогда еще не сулила судьба борющимся столь ценных наград. Победителю предстояло получить власть… над всеми дотоле известными нам странами мира». Карфаген сражался за сохранение власти над Африкой (хотя и не только), римляне же – за мировую империю. Рати Ганнибала («мешанина наций и языков»), состоявшие из наемников, дезертиров и рабов, вначале сражались мужественно. Много смешалося здесь языков «разноземных народов» (Гомер). Но вскоре не выдержали римского напора и побежали. К тому же в ходе самой битвы выяснилось, что карфагеняне бросили на произвол судьбы ближайших союзников. Римлян пало 1,5 тысячи, карфагенян – около 10 тысяч, почти столько же воинов римляне смогли взять в плен. Победа досталась римлянам не только благодаря мужеству воинов, но благодаря качеству оружия, умелой военной тактике – манипулы римлян легко маневрировали. Но главным условием побед Рима было все же превосходство римских войск в дисциплине.

Ж. Ромен. Атака слонов Ганнибала в битве при Заме. Лувр

Тит Ливий пишет: «Африканцы и карфагеняне, занимавшие вторую линию, не помогали своим отступавшим союзникам, более того, и сами начали отходить, испугавшись, как бы римляне, перебив на передовой упорно сопротивлявшихся, не добрались до них. Тогда сражавшиеся на первой линии вдруг повернулись лицом к своим: одни пытались найти прибежище во второй линии, а другие, поняв, что их сначала оставили без помощи, а теперь отгоняют, стали избивать своих, не принимавших их к себе. Шли как бы два перемешанных между собой сражения: карфагенянам приходилось биться одновременно с неприятелем и со своими». Так карфагеняне предали своих союзников. Победа Рима была полной. Тот стал еще сильнее, а Карфаген в итоге многолетних битв на суше и на море лишился всех шансов на мировое лидерство.

Следует назвать еще одну причину (возможно, самую важную), что склонила чашу весов в пользу Рима. Известно, что в таких кровопролитных битвах многое решают резервы. Ко времени схватки с Карфагеном римляне и италики, несмотря на противоречия и обиды, уже составляли единую нацию. Хотя латинские союзники Рима часто и жаловались на то, что основная тяжесть войны и страданий ложится на их плечи и их земли (и это была чистая правда), хотя Ганнибал и старался подкупить их, отпуская пленных домой без выкупа, тогда как римляне ссылали таковых за пределы Италии – в Сицилию, все ж большинство колоний упорно продолжало поддерживать Рим в смертельной схватке. Впрочем, в 209 г. до н. э., когда исход битвы был еще не вполне ясен, 12 из 30 римских колоний отказались предоставлять деньги и новобранцев Риму. Причем, ни угрозы, ни уговоры римских сенаторов не подействовали на послов. К величайшему облегчению римлян скоро выяснилось, что 18 колоний все-таки готовы выставить столько воинов для продолжения битвы с Карфагеном, сколько будет необходимо. Это был момент истины… Он означал, что не прошли даром годы сотрудничества и братства по оружию. По мнению современников и наших историков, именно поддержка 18 колоний борьбы римлян против пунийцев в конечном счете и принесла победу Риму (Е. Родионов). С тех пор колонии-друзья удостаивались всяческих похвал и льгот, тогда как 12 колониям-отказникам был устроен Римом настоящий бойкот. Общение и даже упоминание о них было запрещено. Их статус в дальнейшем считался пониженным. Хотя замечу, что ни одна из них не стала призывать на свою защиту пунийцев. Знаменательный факт, который говорит о том, что все жители Италии по-прежнему видели свою судьбу и свое будущее в составе Римской Республики. История древнего Рима подсказывает и нам некоторые параллели… Разве граждане Советского Союза и бывшей России не чувствуют себя по сей день частями единого великого целого?! Разве сотни лет жизни в одном могучем государстве уже забыты нашими народами и ничего не стоят?! Понятно, что эту священную память не убить и не вытравить никакой пропагандой, не убить никакими щедрыми посулами и обманами (обещаниями включить их в «единую Европу» и т. п.). Даже если политические элиты тех или иных стран при этом будут купаться в золоте, поступающем из подвалов «нового Карфагена» – США! Надо слышать этот зов народов и внимать ему! Иначе народы просто уничтожат политические «элиты», действующие вразрез с историей и задачами государств. И будут абсолютно правы!

Сципион

Сципион изменил судьбу Рима. Он вышел на арену истории, когда власть Рима не простиралась даже на всю Италию. Когда же он уходил, Рим стал не только хозяином всего средиземноморского мира, власть его простерлась на все страны Европы, на Восток, Африку, Малую Азию. При этом он не стремился создать деспотическую империю, хотя территориальные приобретения и играли весьма существенную роль. Великое будущее Рима он видел на пути создания мощного имперского «ядра», представляющего конфедерацию народов и стран во главе с Римом. Среди этих стран Рим должен был обладать безусловным политическим, военным авторитетом и коммерческой гегемонией. Харт так пишет о Сципионе: «Труды Цезаря вымостили путь к упадку и падению власти Рима; труды (же) Сципиона сделали возможным мировое сообщество независимых государств, признающих верховенство Рима, но сохраняющих независимые внутренние органы, необходимые для питания и продолжения жизни политического тела. Владей его наследники хоть каплей мудрости и дальновидности Сципиона, Римская империя могла бы принять курс, аналогичный курсу современной Британской империи, и, путем создания кольца полунезависимых и здоровых буферных государств вокруг сердца римской власти, варварские вторжения были бы отражены, ход истории изменился бы, и прогресс цивилизации избежал бы тысячелетнего пребывания в коме». Нам показалось, что эти слова во многом верны – и не только для Рима, ресурсы которого и тогда были все же весьма ограничены, сколько для современной и будущей России, которая имеет иное, более естественное геополитическое окружение стран, бывших ее частью.

Антиох III Великий

Вернувшись в Карфаген (после тридцатишестилетнего отсутствия), Ганнибал заявил сенату, что проиграл не сражение, а всю войну, и надо добиваться мира. Роль полководцев в истории Карфагена была велика. Они обладали верховной исполнительной властью, хотя высшей властью и считалось народное собрание. Их борьба против олигархов вызывала у плебса симпатии. Ведь не только своими военными успехами и полководческими талантами обязан Ганнибал той славой, что сопутствует ему в веках. Он был популярен у народа благодаря тем суровым мерам, которые принял против толстосумов Карфагена. Ганнибал, писал Ливий, снискал расположение плебса и ненависть большей части «принцепсов» и аристократии. Осуществленная Ганнибалом реформа общественного строя ограничила всевластие олигархии и усиливала в карфагенской «конституции» действие демократических элементов. Позитивный характер его акций не вызывал сомнений, хотя были издержки (появились демагоги типа Гасдрубала). Накануне 3–й Пунической войны массы уже играли довольно важную роль в политической жизни тогдашнего мира.

Что же касается дальнейшей судьбы Ганнибала, то он более трех десятилетий еще непримиримо сражался против Римской империи. Потерпев ряд поражений, полководец уехал из Карфагена и направился ко двору Антиоха III, рассчитывая поднять против Рима Восток… Ганнибал благополучно добрался до Тира – там, у основателей Карфагена, он был принят как прославленный соотечественник, со всеми возможными почестями. И уже оттуда через несколько дней отплыл в Антиохию, где узнал, что царь Антиох двинулся в Азию. Ганнибал встретился с его сыном, но не мешкая поплыл дальше, нагнав царя Антиоха в Эфесе. «Тот все еще колебался и не мог отважиться на войну с Римом, прибытие Ганнибала сыграло немалую роль в принятии им окончательного решения». Ганнибал посоветовал ему вести войну на землях самого Рима, ибо только так можно было победить империю. Нет никаких сомнений, что Ганнибал был из той же породы солдатов-завоевателей и авантюристов, что и Александр Македонский, хотя в этом ряду ставил себя выше Александра. Жажда славы и мирового господства двигала им. Ради этого он сжег 400 городов Италии, погубил в сражениях 300 тысяч человек.