Как художники придумали поп-музыку, а поп-музыка стала искусством - Майк Робертс Страница 25

более интересные люди» – Клэптон познакомился с Крисом Дрейя, который вскоре стал его напарником по группе Yardbirds. Дрейя помнит Клэптона как «потрясающего стилиста в вопросах одежды и внешности», который носил синие полиэтиленовые дождевики и делал пышные начесы. «Во многом благодаря Холлифилду я осознал, как важен внешний образ, – рассказывает Клэптон в автобиографии 2007 года. – Там я повстречал некоторых авторитетных персонажей, которые обладали весьма четкими взглядами на искусство и моду». Очарованный ритм-н-блюзом и скиффлом, он применил тот же стилистический подход к музыкальным атрибутам, выбирая гитару по принципу «она сочетается с образом битника». Он был одним из первых, кто заказал раскрасить инструменты в психоделическом стиле.

В шестнадцать лет Клэптон поступил в Кингстонскую школу искусства на испытательный год. Он также всё больше погружался в музыку, находясь под воздействием джазовых концертов, обычных для арт-колледжей: «исполнители вроде Кена Кольера и The Temperance Seven». Затем он заразился ритм-н-блюзом, и результатом возрастающего интереса к музыке стало пренебрежение художественными занятиями. Он отдавал себе отчет в том, что едва ли делает что-то по учебе, однако всё равно был шокирован, когда его вышвырнули с курса. Тем не менее девяти месяцев в Кингстоне оказалось достаточно, чтобы Клэптон проникся расслабленной романтической идеологией арт-колледжа; с этого времени его привлекали «родственные души, чудаки… люди, у которых я мог бы чему-нибудь научиться».

Клэптон наслаждался жизнью в творческом сообществе в Pheasantry, где также располагались студии художников Филиппа Мора и Тимоти Уидборна. Отсюда он отправлялся на Кингс-роуд; волосы теперь были завиты в свободную афроприческу белого человека, а одежда представляла собой, по его же словам, «смесь антиквариата, секонд-хенда и новых вещей, купленных в местах типа антикварного рынка в Челси, бутиков Hung On You и Granny Takes a Trip».

Granny Takes a Trip был превосходным магазином, следующим парадоксальной моде «продавать старое под видом нового». Одним из его владельцев был Найджел Веймаус, получивший образование в области как экономики, так и изобразительного искусства; он дружил с Джо Бойдом, устроителем концертов андеграундной музыки и импресарио в клубе UFO. Пытаясь превзойти художников из Сан-Франциско и их вклад в искусство афиш, Бойд решил объединить Веймауса с художником Майклом Инглишем (который выжил после педагогических перегибов вводного курса Роя Эскотта в Илингском колледже искусств, а ныне работал в подпольной газете International Times), чтобы создать «первый лондонский психоделический плакат».

Веймаус и Инглиш начали работать под именем Hapshash and the Coloured Coat – название, которое вливало в их союз струю замысловатой экзотики. Их ранние работы, в том числе плакаты для The Move и UFO, представляли собой простые, размашистые, текучие типографские формы, однако последующие работы были уже намного сложнее.

В декабре 1967 года студию художников посетил Джордж Мелли, готовящий статью для цветного приложения к газете Observer. Он похвалил совершенное техническое исполнение их произведений, но выразил и некоторое разочарование:

Что касается художественных образов, то авторы даже не пытаются скрыть, что готовы присвоить идеи любых художников прошлого или настоящего, лишь бы они задевали верную психоделическую струну. В результате плакаты Hapshash представляют собой практически коллажи из того, что стоило другим большого труда: Муха, Эрнст, Магритт, Босх, Уильям Блейк, комиксы, резьба индейцев, Дисней, Дюлак, древние иллюстрации в трактатах по алхимии – всё служит ингредиентами для фантастичной, вызывающей галлюцинации сборной солянки.

Таким образом, психоделические музыкальные плакаты конца 1960-х были истинными продуктами попа в том смысле, в каком никогда не были произведения поп-арта в галереях. Это был поп-арт наизнанку. Если Клас Олденбург когда-то принес уличный мусор в галерею, то теперь авторы плакатов принесли содержимое музеев и галерей на улицы.

Подобно Мартину Шарпу, Веймаус и Инглиш создавали не только визуальные, но и музыкальные артефакты, хотя их андеграундный альбом «Hapshash and the Coloured Coat featuring The Human Host and The Heavy Metal Kids» (1967) больше похож на упражнения в брендинге в стиле Уорхола, так как музыку в действительности исполняла группа музыкантов, которые сами себя называли Art.

Другой группой конца 1960-х, которая гораздо больше прославилась визуальным творчеством, были The Fool – дизайнерский и музыкальный коллектив, состоящий из нидерландцев Марийке Когер, Симона Постумы и Йосье Лигера, а также англичанина Барри Финча. Картины, предметы дизайна и одежду создавали разные члены арт-группы, однако двигателем коллектива была Когер; образы для своих затейливых изображений она черпала из мистического набора, который включал в себя карты таро (отсюда название группы), астрологию, египтологию, храмы майя, классическую мифологию и магический реализм.

Хотя Когер вдохновлялась ар-нуво, она никогда не занималась простым плагиатом, «вырезая и вставляя» образцы из истории искусства, но объединяла эти многочисленные источники со своими рисунками и композициями. В то время как Веймаус и Инглиш иллюстрировали идеалы хиппи, The Fool, казалось, изо всех сил старались заселить созданный ими самими безобидный фантазийный мир. В их эскизах и иллюстрациях нет и намека на цинизм поп-арта, и это нашло отклик у той части контркультурного движения, которая воспевала возврат к детству и бесхитростность.

Часто их произведения напоминали работы подростков на уроках рисования, однако это легко усваиваемое «популистское андеграундное» искусство смогло стать точным и непринужденным визуальным воплощением демонстративной невинности «новой культуры» – той самой, которая, как предсказывал в 1966 году Пол Джей Роббинс в рецензии на «Взрывную пластиковую неизбежность», должна была смести нигилизм 1960-х.

The Fool с удовольствием устраивали музыкальные импровизационные сессии, однако их первый одноименный альбом вышел лишь в 1968 году. Годом ранее Когер оформила обложку пластинки под названием «The 5000 Spirits or the Layers of the Onion» для The Incredible String Band – группы, которая была наиболее близким музыкальным эквивалентом сказочной визуальной эстетики The Fool. Записанная в 1968 году дебютная пластинка The Fool отвечает им взаимностью в части музыкального влияния, однако ее выход всего лишь способствовал дальнейшему сближению дизайнерской работы группы с миром популярной музыки. Их музыкальная карьера бледнела в сравнении с той силой, которой они обладали, создавая художественные образы для других поп-групп.

Все основные заказы коллектива были связаны с поп-музыкой и включали в себя разработку дизайна разнообразных костюмов, рекламных материалов и обложек альбомов для Cream, The Hollies, The Move и Procol Harum. Когер также делала дизайн программок для вечерних воскресных концертов, которые Брайан Эпстайн устраивал в театре Saville, и таким образом The Fool привлекли внимание The Beatles. Среди полученных ими заданий были раскрашивание пианино Леннона и мини-купера Джорджа Харрисона, разработка нарядов для блока «All You Need Is Love» между народной телепрограммы «Our World» (1967) и изготовление костюмов для фильма «Magical