Альвдис Рутиэн - Bce тайны мира Дж. P. Р. Толкина. Симфония Илуватара Страница 26

Наследник образа первопредка, Арагорн принадлежит как миру людей, так и иному миру: в его жилах течет доля эльфийской крови; воспитан он был в доме Элронда, чей образ воплощает черты Владыки иного мира – благого мира изобилия, спокойствия, мудрости, а также поэзии и музыки, символизирующих магию; Арагорну оказывается под силу пройти Путем Мертвых и подчинить их своей воле (инициация через катабасис – высшая степень героизации, а также доказательство «истинности» героя, способного пребывать в царстве мертвых). Как существо, принадлежащее иному миру, герой (изначально – герой шаманского мифа, первопредок) в конце жизни добровольно покидает «этот свет», возвращаясь туда, откуда пришел, то есть в иной мир, – Арагорн (проживший долгую жизнь, в несколько раз превышающую срок, отмеренный обычным людям), добровольно, по своему желанию, покидает мир людей, безо всякой внешней причины, так, как погружаются в сон.

Долгие скитания Арагорна, бесчисленные битвы с врагами, годы, в течение которых он был вынужден скрывать свое настоящее происхождение, множество имен и прозвищ, за которыми прячется настоящее имя, – все это представляет собой бесстатусность Государя перед воцарением. Фактически годы странствий оборачиваются для Арагорна своеобразной инициацией, испытанием перед возвышением (примечательная деталь: дунаданы, Следопыты Севера, предводителем которых и является Арагорн, называются «Серый Отряд» – они носят серые плащи, по натуре молчаливы и суровы, то есть в определенной степени «невидимы» для окружающих, а невидимость, как было сказано ранее, присуща посвящаемым). Пройдя испытание, Арагорн получает право заключить брак и продолжить свой род на земле предков, при этом он символически доказывает неоспоримость права на владение этой землей – высаживает в Минас Тирите росток Древнейшего из Древ, утверждая тем самым ось своего мира.

Глава 7. Следы древнейших мифов

Помимо прямых заимствований из древних сказаний (заимствований как сознательных, так и невольных) автор может обращаться к универсальным мифологическим архетипам, в частности таких, как Богиня-Мать и Бог Земли. Подчеркнем, что наука не располагает привычного рода мифами об этих персонажах: эти представления настолько глубоки (они восходят как минимум к неолиту, а некоторые прослеживаются вглубь до палеолита), что, разумеется, сюжетов от столь глубокой древности до нас не дошло. Ho причина отсутствия сюжетов не только в древности: образы эти несут печать эпохи, когда переживание мифа еще аморфно, оно еще не приводит к формированию сюжета (см. выше об образе однорукого Тюра и вторичности мифа о том, как он лишился десницы).

Архаичность этих образов приводит к тому, что они, став частью бессознательного, воссоздаются авторами невольно. При этом близость к архетипу зависит, как правило, от степени эмоциональности автора; на уровне логики писатель может вкладывать в создаваемый образ совершенно иной смысл.

Bce это сполна относится к «Властелину Колец».

Архетип Богини-Матери

«Властелин Колец» не богат женскими образами, но изо всех героинь наиболее яркой и востребованной у поклонников является Галадриэль. Хотя если мы сравним ее присутствие в сюжете с ролью Йовин и даже с романтической линией Арвен, то сразу очевидно, что популярность Галадриэли определяется отнюдь не сюжетикой. Bo всяком случае, эта популярность никак не соразмерна объему текста, посвященного Владычице Лориэна.

O масштабах популярности стоит сказать отдельно. B первой половине 1990-х годов, когда в толкинистской среде было обычной (хотя и осуждаемой) практикой брать себе имена знаменитых героев книг Профессора, количество «Галадриэлей» было огромно, крылатой стала фраза одного из лидеров фэндома «Я лично знаю десять Галадриэлей!», а автор этих строк написал тогда пародийную песню об этом.

У художников, рисующих в стиле фэнтези, но не иллюстрирующих Толкина, практически единственный персонаж из его книг – Галадриэль. Некогда мне доводилось собирать фанарт, сделанный в стилистике ар-нуво: абсолютное большинство рисунков было вариациями на темы Диснея, затем шли «Звездные Войны», «Игра престолов», «Лабиринт», даже «Дюна»… и единственным персонажем Толкина была опять-таки Галадриэль.

Наконец, в «Хоббите» Питера Джексона мы не видим Арвен, хотя действие происходит в Дольне, где ее появление возможно, но в сюжет введена Владычица Лориэна, причем ее линия ощутимо утрирована, что закономерно приводит к появлению большого числа пародий среди как критиков фильма, так и среди его поклонников.

Еще одна любопытная деталь. При внимательном чтении сцен в Лориэне мы обнаруживаем, что положение Галадриэли по отношению к ее супругу Келеборну– подчиненное, в крайнем случае – равное. Известная пассивность Келеборна – это скорее царственная сдержанность или равнодушие к внешнему миру, но в немногочисленных высказываниях он весьма требователен и жесток. Этот момент совершенно не осознается фэндомом (его упускает и Джексон в фильме), в пародийных текстах толкинистов Келеборн – слабая, беспомощная фигура «под каблуком» у жены, а в непародийных он встречается практически только в прекрасной повести Жуковых «Экскурсия»[80] (где его появление обусловлено временем действия – после ухода Хранителей).

Итак, почему же Галадриэль затмевает прочих героинь, почему ее муж воспринимается как слабейший по сравнению с ней?

Ответ на эти вопросы очень прост: потому что образ Галадриэли во всех деталях воспроизводит архетип Богини-Матери.

Термин «Богиня-Мать» в настоящее время пользуется огромной популярностью, это один из самых востребованных образов мировой мифологии, но все это проводит к его сильнейшему размыванию в популярной литературе и массовом сознании. Поэтому, прежде чем говорить о чертах Богини у Галадриэли, охарактеризуем этот архетип в общих чертах.

Как следует из термина, Богиня-Мать связана с рождением ребенка. Однако не только в древнем обществе, но еще и в Европе начала XX века процесс родов с большой вероятностью заканчивался смертью младенца, часто и матери; до взрослого возраста доживал в лучшем случае один ребенок из трех. Поэтому для древнего человека тема рождения была неразрывно связана с темой смерти, это было двуединство, которое и воплощала в себе Богиня-Мать.

Этот момент чрезвычайно важен. Если та или иная героиня воплощает одновременно жизненное и смертоносное начало – мы вправе говорить, что это наследница образа Богини-Матери. Если же она обладает любыми другими чертами Богини (провидица, владычица воды и т. д., см. ниже), но двуединства жизни и смерти нет – это просто мифологизированная героиня, сопоставлять которую с Богиней-Матерью будет ошибкой.

C трактовкой образа Богини-Матери в среде современных любителей мифологии и мистики связана еще одна проблема, которую мы уже затронули в связи с восприятием Галадриэли. Это вопрос о матриархате.

Повышение роли женщины в современном обществе ведет к тому, что тема матриархата, то есть социальной властиженщин, обретает новую популярность. Однако абсолютно большинство поклонников (точнее написать «поклонниц») этой идеи не подозревает, что эта концепция в корне ложна. Она была создана социологом-любителем Я. Баховеном в конце XIX века и, к сожалению, поддержана Ф.Энгельсом, после чего вошла в комплекс «единственно верных» положений советской науки. Современными учеными доказано[81], что за матриархат обычно выдаются формы матрилокального брака (т. е. прихода мужчины в семью жены) или формы сакральной власти женщин, которые действительно обширно представлены в исторической этнографии, но не имеют ничего общего с социальным и политическим господством.

И хотя «Властелин Колец» как художественный текст не может быть принят аргументом в спорах о социальном устройстве древнего общества, показательно, насколько точно Толкин отражает разграничение функций владык Лориэна: Келеборну принадлежит сполна политическая власть, Галадриэль воплощает мудрость и магическую силу («Ho если бы я знал, что гномы снова разбудили морийское зло, я не стал бы открывать перед тобой, гном Гимли, и твоими спутниками границы Лориена. Похоже, Гэндальф потерял рассудок и сгинул понапрасну в Морийской ночи» – и возражение его супруги относится лишь к суждению о Гэндальфе, но никак не к вопросу, впустили бы Хранителей или нет).

Другие черты Богини-Матери мы рассмотрим непосредственно на примере образа Галадриэли.

Высота, дерево и руки

Образ Лориэна – города эльфов, где жилища расположены непосредственно на необычайно высоких деревьях, – непривычен для русского человека, однако в европейских странах tree-houses хорошо известны. Однако несмотря на то, что Толкин здесь черпает вдохновение отчасти в реальной практике своего народа, то, что он связывает идею tree-house именно с образом Галадриэли, – чистейший мифологизм.