Дина Кравчек - Кто такие эмо и готы. Как родителям понять, куда «вляпался» их ребенок Страница 3

Десять процентов так и застрянет в молодежной субкультуре. Потому что только десять процентов кроме внешней атрибутики воспринимают еще и идеалы своей группы. И для них это – жизненно важные ориентиры. Но большинство, выйдя из возраста тинейджеров, расстанется и с черно-розовой одеждой эмо, и с устрашающе черной одеждой готов, и широкими штанами рэперов, и с рваными прическами в стиле анимэ, и с заклепками и кожей металлистов. Они будут носить приличные костюмы с белой рубашкой и лакированные штиблеты или нарядные платья и туфли на шпильках. И они будут точно так же, как их родители, пугаться, когда их дети наденут странные наряды, начнут читать странные книжки и слушать странную музыку. Так что все совершенно нормальным образом возвращается на круги свои.

Эта книжка написана для родителей, которые забыли, что они когда-то были подростками. Для родителей, которые хотят понять своих взрослеющих детей. И для детей, которые хотят, чтобы их поняли. Милые дети, если эта книжка вдруг попала в ваши руки, прочтите ее (вам будет очень любопытно), а потом ненароком «забудьте» на своей постели. Пусть папа и мама «случайно» ее обнаружат и тоже прочтут. Это необходимо и для вас, и для них. Для вашего и родительского душевного покоя.

Знакомьтесь – эмо

Это сейчас про эмо можно много прочитать. А в 2004 году про них знали только избранные. Так что не удивительно, что столкнувшись в одной тусовке с девицей, одетой в обтягивающую черную джинсу и черную же маечку с розовым сердечком, я ничего такого не заподозрила. Девица как девица, одежда как одежда, сразу зацепила взгляд только странноватая обувка – очень высокие пятнистые кеды, зашнурованные разноцветными шнурками, да прическа – неравномерно состриженная черная шевелюра – и обведенные черным глаза с искусно подрисованными «слезками». Девица оказалась штатовской по гражданству и проживанию, но отечественной по происхождению: родители увезли ее в Америку трех лет от роду.

– А такие, как мы, – спросила она, тыча себя в грудь, – на моей исторической родине имеются?

– А ты кто? – вяло поинтересовалась я.

– Я эмо, – ответила эмогерл.

Так вот я и узнала о существовании эмо. Правда, выводов не сделала. И даже не предполагала, что явление окажется столь массовым.

Девица хотя и была брюнеткой (возможно, крашеной), по уровню интеллекта мне, честно говоря, показалась блондинкой. Достаточно было понаблюдать, как она любовно обихаживает свои штаны и макияж, чтобы получить дозу полноценного отвращения. Но когда к ней присоединился такой же черно-розовый и со слезками на физиономии паренек в очочках, который постоянно оглядывал джинсу, не прилипла ли к шикарному черному цвету кошкина белая шерсть, да поглядывал на себя, красавчика, в зеркало и даже иногда подправлял обводку глаз, то я решила, что эмо, наверно, транссексуалы. Но паренек, напоминающий внешностью представителя сексуального меньшинства, меня разуверил (по-английски, поскольку русской крови он в себе не имел вовсе), что они с герлой просто так выглядят, а на самом деле они нормальные, только вот носят «унисекс». Я в 2004 году, честно говоря, не могла отличить этот «унисекс» на парне от одежды гомосексуалиста. Так что, mea culpa, то есть, моя вина. Юноши-эмо, действительно, не транссексуалы и не гомосексуалисты. Они просто любят вещи, которые по общепринятому стандарту мы относим к женским.

Сегодня меня одинаковая внешность эмо-девочек и эмо-мальчиков не смущает. Хотя различить их, конечно, непросто. Точнее, наши отечественные эмо-мальчики сами плохо понимают разницу между «унисекс» и гомосексуальной модой.

Догмат моды в подростковом сознании перешибает все мировоззренческие идеалы, которые по закону жанра должны иметься у порядочного, правильного эмо, которые на эмо-сленге именуются английским словом «тру», то есть, правильный, верный. В Интернете между эмо, которые «тру» и которые не «тру», идет постоянная дискуссия, больше похожая на войну или коммунальную склоку. Основной пункт разногласий – не мировоззрение, а как раз вопрос, можно ли «тру» эмо выглядеть не как эмо, меняет это или не меняет образ мыслей, то есть что важнее «пустой сосуд, в котором красота, или огонь, пылающий в сосуде»? Многие до хрипоты лаются, что огонь, конечно важен, но сосуд обязательно должен выглядеть подобающим образом. Аргумент непрошибаемый: а как иначе докажешь, что ты «тру» эмо?!

Позволю себе перенести дискуссию на страницы книги.

Эмогерлс и эмобойс

Требования, которые предъявляет эмо-мода к особям мужского и женского пола, – это, действительно, своего рода унисекс. В идеале эмо-бойс и эмогерлс не должны различаться, потому что эмо не имеет национальности, возраста и пола.

Эмо – это вечное дитя, жаждущее любви и счастья. Этому ребеночку может быть и десять, и сорок лет. Он может быть и русским, и финном, и китайцем, и даже аборигеном Андаманских островов. Он может быть и мальчиком, и девочкой, и гомосексуалом, и трансвеститом. Главное, чтобы человек был, а не киборг какой-нибудь. Но в реальности, конечно, все иначе.

Сами понимаете, как будет выглядеть широкоплечий эмобой со склонностью к полноте, если нацепит обтягивающие джинсы (как же, как же! Джинсы обязательно должны обтягивать!) хоть черного, хоть стандартно-синего цвета. И хотя считается, что эмо положено быть худеньким, точно он полжизни питался только духовной пищей, но в жизни эмо разные. Есть и тощие, и длинные, как телеграфные столбы, и коренастые, и толстые. Но если у эмо хоть что-то имеется в голове, он сам разберется, что ему надевать. Ну а если не имеется, тут уж ничем не поможешь.

Другая забавная аксиома гласит, что настоящим эмо подобает носить сочетание черного и розового оттенков. Если эмо мужского пола в силу своего пола с этим вполне справляются, то эмо женского пола стремятся к розовому, как дурная бабочка к липкой субстанции. Да, у них выдержана гамма – черное и розовое, только вот черного…э….чуть-чуть, а розового – море разливанное.

На самом деле черный и розовый просто несут одну конструктивную мысль: мир – дерьмо, а я – цветочек. Мысль, совершенно соответствующая подростковому восприятию неприятных сторон бытия, с которыми они начинают сталкиваться все чаще.

Черное – тьма, в которой эмо вынуждены существовать, потому что взрослые их не понимают, не могут или не хотят сделать их счастливыми, слишком много огорчений и печали подростки вынуждены воспринимать и переживать. Самое неприятное, что все должны пройти через эту тьму, чтобы выжить, и эмо, и не эмо. Эмо всего лишь отторгают миф о счастливом детстве. Для них отрочество – возраст несчастья, когда ты уже не ребенок, которому все прощается, но еще не взрослый, который способен ответить ударом на удар. Подросток от всех зависим. У него нет своих денег. Он не свободен принимать решения. Это не навсегда, но юным эмо кажется, что навсегда. А розовый – цвет любви, доверия, понимания.

«Я хороший, – говорит эмо, надевая одежду с розовыми деталями, – мне нужно говорить, что все будет замечательно, со мной нельзя поступать жестко. Я все еще ребенок, а ребенка нужно любить!»

Правда, когда эмогерлс нацепляют прикид, где мало черного и много розового, они сами не понимают, что говорят миру: «Я кукла Барби! Я капризная самовлюбленная пустышка. Я принцесса. Меня НАДО любить!» Словом, отрубить всем головы!

С цветами, кажется, разобрались. В принципе эмо хотят подчеркнуть одеждой, что они ранимые, нежные, неспособные дать отпор, то есть, что с ними нельзя разговаривать, исходя из права сильного. Розовое с черным – это своего рода фишка эмо, то, что отличает их имидж от близкородственных молодежных групп.

Другая особенность – имидж «маленького уродца», «ненужного ребенка-старичка», «отверженного», то есть страдальца с чистою душой, которого все бросили.

Излюбленная одежда эмо – всякого рода свитера или пуловеры, джемпера и кофты, точно снятые с чужого плеча, висящие мешком, связанные домашним способом. Это пристрастие к мешковатым вещам перешло к эмо от старших братьев по неформальной тусовке – от хиппи и диссидентов, для которых было совершенно не важно, как человек выглядит, а было важно – как он думает.

Для подавляющего числа эмо «как думает» как раз не столь и важно. Для них мешковатые свитера, скорее, напоминание о том, что они младшие и им достаются вещи старших братьев и сестер. По этой же причине эмо носят безрукавки и жилетки, из которых как бы «давно выросли», то есть на пару размеров меньше, чем необходимо: мы – дети, которые выросли из старых вещей. Старые пальто, мятые брюки (такие носят старички), порванные или потертые джинсы, вельветовые штаны в заплатках и заведомо коротковатые, пиджаки неярких расцветок – то, что эмо предпочитают «гламурным» вещам.

Обувь – простые черные ботинки, какие носили дедушки, либо кеды.