Владимир Кутырев - Последнее целование. Человек как традиция Страница 31

Под давлением подобных проектов преодоления человека и всего живого, начали колебаться ключевые фигуры, стоящие на капитанском мостике человеческого корабля, наследники знамени «реального гуманизма», как он мыслился в XX веке. «Для тех, кто связывает будущее с проектами технологической модификации человека, – пишет главный редактор журнала «Человек», член-корреспондент РАН Б. Г. Юдин, – традиционный гуманизм оказывается слишком узкой платформой: свою позицию они характеризуют как трансгуманизм. И пока трудно судить, является ли трансгуманизм развитием, современной фазой гуманизма, либо же с позиций трансгуманизма, привычный нам гуманизм должен быть вообще отброшен как нечто архаичное»[45].

Когда произносились эти слова феномен трансгуманизма в самом деле было трудно квалифицировать. Сейчас, наблюдая агрессивное развертывание данного направления деятельности и мысли, ничего трудного в его оценке не остается. Трансг(у)оманизм есть прямое отрицание человека и его идеологического выражения – гуманистического мировоззрения, о чём недвусмысленно заявляют его адепты и говорит само название направления: транс = после, сквозь, через. Как новая, приходящая на смену гуманизму идеология, он благословляет превращение человека в фактор технического прогресса, его, в конечном счете, поглощение им. Ну, приставите вы себе третью руку, любой второй член или чип в мозг, однако поскольку «прогресс не остановишь», то адепты следующей технологической волны сочтут это недостаточным. Они предложат поставить другие, более мощные: руку-член-чип, дабы вновь усовершенствовать то, что казалось хорошо на предыдущей стадии техноэволюции. И т. д., по пути самоде(ре)конструкции.

По дороге в ад (The Road to Hell), как пел об этом знаменитый рок-музыкант Крис Ри (Chris Rea). Сопровождая эту дорогу искажением и клеветой на пройденный путь. «Ни одно преступление не совершалось без примеси каких-то гуманистических ценностей, идеалов. И чем крупнее преступление, чем больше его масштаб (и война, естественно, является таким преступлением), тем больше и значимее этот гуманистический посыл, который содержится внутри тех, кто совершает это преступление, или тех, кто развязывает войну. Любые гуманистические обобщения, любые гуманистические декларации, лозунги, транспаранты всегда склеиваются с помощью крови»[46]. А спасет мир и принесет всем счастье, по мнению такого рода перерожденцев во врагов человека, отказ от гуманизма как идеологии возвышения людей, да просто их сохранения, в пользу трансгуманизма как идеологии того, что будет после них. И лучше них/нас.

В академических текстах не принято давать жесткие оценки, но иногда, по-видимому, надо. Это, конечно, бред, но он симптоматичен как показатель того, что уже стало возможным городить про людей и их духовные ценности. По всему чувствуется, что, пусть смягченные, но похожие взгляды на гуманизм будут распространяться все шире и его вместе с человеком «сдадут» в самое ближайшее время. Сдадут человека. Ибо: 1) под трансгуманизмом имеется в виду не преодоление гуманизма как доктрины эпохи Возрождения, поставившей на место Бога человека, а преодоление самого человека как Homo sapiens. Трансгуманизм, говоря точнее, есть трансгомонизм, или, говоря благозвучнее, трангоманизм; 2) продолжая мыслить в парадигме универсального эволюционизма, которая стоит на вооружении современной науки и обслуживающей ее философии, этого нельзя не сделать. «Снятие» живого человека искусственным конструктом, киборгом и т. п. является логическим следствием, неизбежным этапом дальнейшего технологического прогресса, если смотреть на него как на однонаправленный к какой-то цели процесс. Человек вовсе не ко(ве)нец непрерывного эволюционного развития. Им может быть и что-то другое. (Или же надо мыслить бытие без ве(ко)нца).

Отказ от гуманитарной парадигмы есть проявление той самой антропологической катастрофы, которая ещё недавно мыслилась как нечто чудовищное, ею пугали, а теперь приходит «по-тихому» и всё большим числом людей, в том числе инерционно считающих себя гуманистами, приветствуется. В общефилософском плане она коррелирует, точнее, является частью идеологии постмодернизма, трансформирующегося в трансмодернизм. Пост(транс)модернизм в целом суть отражение происходящей на глазах всех, кто хочет видеть, замены естественной, макро, вещно-предметной и живой среды нашего бытия искусственной, информационно-виртуально-коммуникационной, мега (космо) и микро (нано) технологической реальностью. Трансгоманизм – идеология самоотрицания жизненного мира человека и самого его. Как фазис и продолжение постмодернизма, который сначала решительно отвергали, а потом, на передовых рубежах без(д)умия, почти безоговорочно приняли, он в настоящее время находится в процессе такого при(н)ятия.

Открытые, «без самообмана» выразители трансгоманизма – это люди, чьё сознание похищено силами Иного, оно больше не воспроизводит их жизненную реальность, а стало орудием саморазвития техники. В философии, это чаще всего представители технонауки, понимающие первую как обобщённый пересказ достижений и перспектив последней. Сциентисты, технократы, футурологи, космисты, начиная с «русского», их сознание озабочено вопросами «как нам обустроить Вселенную». А поскольку во Вселенной жизни не найдено, они ликвидируют ее и на Земле, заполняя своей естественный дом теоретически и предметно изобретаемыми артефактами по образу и подобию безжизненного космоса. Люди рассудка, не доросшие до разума. По отношению к кораблю гуманизма они пираты, берущие его на абордаж. Если в быту эти людоделы могут быть вполне симпатичными, обычно молодыми людьми, то в рассуждениях о судьбе людей (и себя), а нередко и в профессиональных занятиях, они становятся людоедами (самоедами). Врагами всего живого.

Они приветствуют трангсуманизм, эту, по известным словам Ф. Фукуямы, самую опасную идею XX века, все более бездумно, да еще как, с телячьим восторгом. Не довольствуясь клеветой на гуманизм, А. Ашкеров, например, пытается лишить его смысла не только сейчас, но и в прошлом. «Трансгуманизм спасет мир» – вот лозунг предлагаемого им нового универсального мировоззрения[47]. Как обычно бывает при поверхно-презентистском мышлении, корни нового явления ищутся и, естественно, находят у фараонов, в первобытном обществе, ab ovo, или раньше: «Трансгуманизм – это то, что отличало человечество всегда… человек – это конгломерат живого и мертвого, все более сложный, растущий вместе с агрегированием в себя мертвого, впитыванием в себя мертвого, а не только с отделением от него[48]. Как видим, под киб-орг-изацию, под внедрение в человека программирующих его поведение чипов и замену некими монструазными биотехническими конструктами подводится общефилософская историческая база. И вместо «высокого человеческого соприкосновения», на что надеялся И. Т. Фролов, на переднем крае новационного развития находится самоценная, ставшая идолом для поклонения Техника. Она превращает людей в свою обслугу не только на практике, но и в теории. Теоретики, будто бы философы, на самом деле рефлекс этой техники. Трансгуманизм – их/ ее идеология, в которой гуманизм, соответственно, дискредитируется: «Гуманизм превращает человека в арену экспериментов (!? – В. К.)… помещает человека в сеть абстракций и человек, как муха пойманная пауком, запутывается в этой сети»[49]. Сказать тут нечего. Все так перевернуто, что поневоле застываешь в изумлении (no comment) и, глядя на подобные выверты, в отчаянии, что оказывается, никакой истины не существует. Главное – состояние человека и если он переродился, «сдвинулся», то любые факты бессильны. Сознание этих новаторов и ученых рабов Большого Брата переформатировано уже на бессознательном уровне и никакая логика, призывы к самосохранению для них не указ. Ими овладела воля к небытию, к превращению в питательный бульон для «Матрицы» и они будут писать все что угодно, вплоть до явного абсурда, лишь бы оправдать (само)убийство существующего вида Homo sapiens.

Есть, однако, и глубокомысленные авторы, кто, желая следовать по пути прогресса, не хотят «сдавать человека», совсем отказываться от гуманитарной парадигмы. А хотят, учитывая новые веяния, её усовершенствовать, предлагая сделать это через «сдвиг» в классических метафизических представлениях о мире и гуманизме. Притом, критически относясь к постмодернистской деконструкции тысячелетней культуры человечества, ликвидации в нём субъекта, автора, логоса, замене общения коммуникацией. Как типичных носителей идеи такого сдвига, пожалуй, наиболее известных в российской философии, можно назвать М. Н. Эпштейна и Г. Л. Тульчинского. В их работах удивительным образом сочетаются безоговорочное принятие техницизма, любых его, в том числе самых антигуманных тенденций, с попытками предложить решения, ввести понятия, которые как бы позволили сохранить человека. Они хотят быть техницистами и гуманистами сразу, в одном флаконе. В результате, к сожалению, мы имеем именно «как бы», маскировку негативного тренда нашей цивилизации, сглаживание скрытого фальшивым блеском и патологическим богатством трагизма современного положения человечества, его убаюкивание перед фактом происходящей антропологической катастрофы, в обыденном сознании предстающей как «конец света».