Абрам Рейтблат - Писать поперек. Статьи по биографике, социологии и истории литературы Страница 32

При ста выпущенных в год пьесах доход (с учетом того, что некоторые пьесы были одноактными и некоторые распродавались не полностью) мог составить тысяч пять рублей. Конечно, следует вычесть расходы на бумагу, краску и литографские камни, выплаты граверам и литографам, а также на печатание, рассылку каталогов и т.д. Но и после этого у Рассохина оставалось, по нашей оценке, тысячи три рублей – сумма немалая для того времени.

Если учесть, что Рассохин получал доход и от принимаемых на комиссию чужих изданий (с них он получал 30%), что его библиотека (как и другие театральные библиотеки) изготавливала на заказ рукописные (позднее – машинописные) копии, выдавала (за плату) пьесы и продавала записи текстов ролей, высылала пьесы в провинцию, предоставляла пьесы в цензуру, выполняла различные поручения, касающиеся театра (давала адреса актеров, режиссеров, суфлеров и гримеров, высылала театральные принадлежности), что она торговала гримом, париками и т.д., то можно сделать вывод, что суммарный доход Рассохина составлял немалую сумму208.

Отметим, что Рассохин и сам писал пьесы. Ему принадлежат около двух десятков комедий и водевилей (Папеньки-чудаки. М., 1881; Теплые ребята. М., 1884; Под южное небо Ялты! М., 1887; На маневрах. М., 1890; Женитьба Милашкина. М., 1893; Дачный жених. М., 1894; и др.), некоторые из них (как и у других репертуарных драматургов того времени) – переделки с французского, немецкого и польского. Д.Г. Королев почему-то пишет, что его пьесы «ставились изредка в театре Ф.А. Корша, но главным образом в провинции, и на своем пути в Петербург дальше Удельнинского театра не продвинулись»209. На самом деле в театре Корша они шли регулярно, «Жена напрокат» шла в 1881 г. в Малом, ставились они и в Петербурге в Александринском («В бегах» в 1894—1895 гг.) и Суворинском («Дачный жених» и «Tête-à-tête» в 1896 г.) театрах210. Так что можно утверждать, что пьесы Рассохина пользовались популярностью у зрителей. По крайней мере, Ф.А. Корш вспоминал, что его комедия «На маневрах» имела большой успех211.

Положение драматурга позволяло Рассохину на равных и со знанием дела общаться с авторами. Издавая пьесы литографским способом, он не затрагивал содержательную сторону дела, но при публикации в издаваемом им журнале (точнее, регулярно выпускаемых сборниках пьес) «Сцена» иногда давал советы по существу, как, например, в письме к И. Гриневской: «Пьеса ваша “Первая гроза” набрана, прокорректирована и совсем готова к печати (в “Сцене”), но я беру на себя смелость просить Вас об изменении конца – он не сценичен, и занавес может опуститься при молчании зрителей, что не в Ваших интересах… Простите за мною сказанное, но моя “Сцена” не “Всемирная иллюстрация”, – там на первом плане литературная сторона, а у меня – сценическая; и Вам и мне интересно, чтобы пьеса имела успех, вот почему я и беру на себя смелость беспокоить Вас моим настоящим письмом»212.

Посмотрим, как развивалась его издательская деятельность (Рассохин не только литографировал пьесы, но и печатал их типографским способом, когда был уверен в хорошем сбыте). В первый год (1877) он выпустил всего две пьесы; в 1878-м – 12, на следующий год он более чем удвоил число изданных пьес (27), в 1881 г. их число перевалило за четыре десятка (42), в 1883 г. – превысило полусотню (53), в 1885 г. достигло 77, в 1888 г. приблизилось к сотне (90)213. Конец восьмидесятых – это пик издательской деятельности библиотеки Рассохина. В 1900-х гг. в год в среднем выходило по 75 пьес214.

Таким образом, благодаря контракту с ОРДП и ОК Рассохин сумел весьма существенно расширить масштабы деятельности, выпустив за 40 лет порядка 3300 пьес (подавляющее большинство – литографски)215, а к 1917 г. – около четырех тысяч (по нашим подсчетам по коллекции литографированных пьес Российской государственной библиотеки искусств, пьесы, выпущенные Рассохиным, составляли около 50% всех литографированных в России пьес). На какой-то период он почти монополизировал сферу издания пьес и снабжения ими театральных трупп. По крайней мере в Москве он скупал и присоединял к своей библиотеки конкурентов. Так, в 1884 г. он купил Волковскую театральную библиотеку, а в 1898 г. – библиотеку Напойкина.

Постепенно, с расколом ОРДП и ОК (в 1903 г. от него отделились петербургские драматурги и создали Союз драматических и музыкальных писателей) и с дифференциацией издательского дела монополия Рассохина была подорвана, он стал (особенно после революции 1905 г.) издавать меньше, а в 1908 г. даже разорвал контракт с ОРДП и ОК.

В своей издательской политике Рассохин ориентировался на спрос. Если ему поступали запросы, он обращался к драматургу и предпринимал издание или переиздание. Так, в 1881 г. он писал Н.Н. Куликову: «На Вашу пиесу “Игрушка” поступает значительное требование из провинции, между тем нет ни одного литографированного экз., рукописей же почти не покупают, так как они, во-первых, дороги, и во-вторых – очень неудобны для суфлирования. Все это и заставляет меня обратиться к Вам с предложением налитографировать эту пиесу хотя в количестве 100 экз.»216.

Во многом этот спрос определялся присутствием пьесы в репертуаре столичных театров. В 1885 г. Рассохин писал Е.П. Карпову, впоследствии известному драматургу: «Возвращаю Вашу рукопись, издавать которую решительно не можем; конечно, не по литературным недостаткам, – об них я и не могу говорить, потому что пиеса Ваша во всяком случае может быть поставлена на любой сцене, но дело в том, что в Москве поставить пиесу очень трудно; здесь есть очень много своих драматургов, которые заполонили своими пиесами все театры. Я предлагал “На развалинах прошлого” здешним антрепренерам, но ничего не вышло, так как все они буквально завалены рукописями.

Если пиеса не играется на столичных театрах, она у нас лежит без движения, вот почему мы и отказываемся от литографирования. Доказательством, что столичные театры дают тон всей провинции, может служить еще и то обстоятельство, что Вашей печатной пиесы “По разным дорогам” продано у нас всего 3 экземпляра! В Москве эта пиеса не играется, и в провинцию ее не требуют. Все, что идет в столицах, – то требуют и на провинцию»217.

Помимо отбора пьес для издания и переиздания Рассохин должен был решать и другую серьезную проблему – налаживание взаимоотношений с театральной цензурой, учреждением чрезвычайно бюрократическим. Этому вопросу Рассохин посвятил специальную записку «О современном положении драматической цензуры», которую передал в 1905 г. председателю Комиссии по пересмотру законов о печати.

По существующим законоположениям автор сначала должен был представить свою пьесу в рукописи в Главное управление по делам печати. Рассохин отмечал, что драматическая цензура «буквально завалена рукописями и нет ничего удивительного, что некоторые рукописи задерживаются этой цензурой иногда по полугоду»218.

Если пьесу разрешали к постановке, то экземпляр с соответствующей подписью цензора возвращался автору и исполнять пьесу можно было только по этому единственному экземпляру.

Для того чтобы ее могли исполнять не только в одном театре, автору нужно было пьесу издать. Тогда он представлял ее в общую цензуру и ходатайствовал о разрешении к печати. Получив таковое и издав пьесу, он вновь представлял ее в Главное управление (в печатном виде) и ходатайствовал о внесении ее названия в публикуемый в «Правительственном вестнике» список пьес, «безусловно дозволенных к представлению», поскольку полиция обязана была разрешать исполнение на сцене только тех пьес, которые включены в данный список.

Рассохин сетовал, что списки разрешенных пьес «печатаются в “Правительственном вестнике” весьма неопределенно, от 10 и до 12 раз в год; иногда пьеса вносится в “Правительственный вестник” весьма скоро, иногда же по истечении месяца-двух и даже года, а иногда и совсем не вносится, хотя и издана во всем точно с оригиналом, разрешенным как драматическою, так и общею цензурами»219.

Подобная ситуация создавала почву для разного рода злоупотреблений. Так, по свидетельству Рассохина, «существующие в Петербурге комиссионные конторы снимали копии с оригиналов пьес, хранящихся в Главном управлении, изготовляли эти копии на машинах, скрепляли в драматической цензуре и продавали их частным лицам без разрешения и согласия автора»220.

Чтобы справиться с этим бюрократическим учреждением, Рассохин использовал знакомства. Так, например, в 1880-х гг. он неоднократно прибегал к протекции А.Ф. Крюковского, цензора драматической цензуры и в то же время драматурга, прося его ускорить прохождение через цензуру тех или иных пьес и включение их названий в регулярно публикуемые списки разрешенных пьес, и старался услужить ему изданием его пьес221.