Мирослав Попович - Кровавый век Страница 34

В 1908 г. на фоне национального возбуждения, вызванного вмешательством России и Англии в дела, связанные с восстанием славян в Македонии, младотурки осуществили переворот, опять возглавили правительство и провозгласили эру реформ.

Султан Абдул Гамид Кровавый

Турция начала свою «перестройку» очень давно, еще в конце XVIII века. Мероприятия по реформированию властной и экономической системы в империи Османов инициировались султанами и были вызваны в первую очередь необходимостью реорганизации войска. Система регулярного войска на жалованье – как пехоты янычар, так и конницы сипаги – пришла в полную негодность; мятежные янычары и сипаги больше угрожали султанам, чем внешним врагам. В 1826 г. султан Махмуд II вырезал янычар и ликвидировал феодальную систему конницы-сипаги. В 30-х гг. XIX века Мустафа Решид-паша, выдающийся политик и дипломат, написал молодому султану текст так называемого «Гюльханейского хатт-и-шерифа», в котором определялась цель реформ – ликвидация системы деспотизма. «Мы считаем нужным через новые учреждения предоставить землям, которые составляют Османское государство, благосостояние под хорошим управлением. Эти учреждения должны прежде всего иметь в виду три пункта: 1) гарантии, которые дают нашим подданным полную безопасность жизни, чести и имущества; 2) правильное распределение и сбор государственных податей; 3) введение рекрутского набора и сроков военной службы. Действительно, не являют ли собой жизнь и честь самых драгоценных благ человека? Не бывает ли вынужден даже тот, чье сердце вздрагивает при самой мысли о насилии, употреблять его и тем наносить вред правительству и стране, когда его жизнь и честь находятся в опасности?.. Если, напротив, гражданин знает, что он полностью безопасно владеет своим имуществом, то он стремится не только расширить круг своих занятий и своих наслаждений, но и чувствует, как ежедневно в сердце его растет любовь к государю и отчизне и преданность родине».[104]

Попытки султанов-реформаторов преодолеть сопротивление улемов-традиционалистов и устаревшие войска, остановить развал султаната в результате открытого и скрытого непослушания бесконтрольных провинциальных начальников – все это может служить острым сюжетом для исторического повествования о страдании народов империи Османов, в том числе турецкого. Реформы на протяжении двух веков шли чрезвычайно трудно, с незначительными успехами и глубокими падениями.

В марксистской литературе вся эта история выглядела как сплошной «раздел Турции» и «эксплуатация полуколонии». Сегодня, когда ситуация России и Украины чем-то до боли напоминает давнюю турецкую, мы могли бы уже более критически и самокритично ее оценивать. Кстати, «режим капитуляций», об унизительности которого столько писали друзья революционной Турции, не имеет с этим ничего общего. Обидное слово «капитуляции» значило с XVI ст., эпохи расцвета Османской империи, право экстерриториальности для европейских купцов и другие привилегии, которые предоставлялись им для развития торговли. Султаны не очень надеялись на торговые способности турков, а финансовая деятельность для мусульман вообще исключалась, потому что Коран запрещает ростовщичество.

Европейские государства, в надежде на создание на юго-востоке Европы цивилизованного противовеса России, предоставляли империи Османов колос сальные кредиты: сумма долгов Турции с 1854-го по 1878 г. составляла 5 млрд 276 млн франков. Куда пошли одолженные деньги, истории неизвестно. В 1872–1873 гг. прибыльная часть бюджета Турции составляла 18,5 млн лир, а ежегодная выплата задолженности в 1873-м и 1874 г. – 14 млн лир. После официального банкротства султаната кредиторы взяли дело выколачивания долга в свои руки, нанимая откупщиков через «управление Оттоманского долга».

«Инвестиционный климат» в Турции в начале XX ст. один российский автор характеризовал таким образом: «Предпринимателю придется перенести такую массу хлопот, канцелярщины и унижений, что пропадает всякая охота вести дела. Промышленная концессия выдается лишь специальным указом султана. Для осуществления дополнительных поисковых работ нужно получить разрешение генерал-губернатора, которому сообщается предыдущий план работ… Не удовлетворяясь тем, что предприниматель давно уже представил общий план технических работ и даже смету, управление поручает правительственному инспектору, обсудив дело с технической стороны, разработать план наиболее успешной его эксплуатации. Нечего и говорить, сколько новых хлопот, затрат, задержек и неприятностей это вызывало… Одна турецкая компания на протяжении 10 лет не могла добиться разрешения на эксплуатацию нефтяных земель в Ванском санджаке… Один видный паша, владелец медных месторождений, в Эрзерумском вилайете долго добивался, чтобы ему позволили выписать динамо-машины и другое техническое оборудование для более интенсивной эксплуатации своих месторождений. Все хлопоты остались без последствий, и до последнего времени он вынужден был придерживаться допотопных способов плавления и обработки медной руды… По той же причине были заброшено много каменноугольных, марганцевых и других месторождений, которые принадлежат турецким промышленникам».[105] Понятно, что за этой неслыханной бюрократией стояло не только стремление государства как-нибудь удержать свое влияние на экономические процессы, но и полностью конкретные интересы власть предержащих, которые получали на каждом шагу большой бакшиш.

В известной степени можно усматривать основы бюрократической заскорузлости султанского режима в восточных и исламских традициях.

Экономическая политика Османской империи всегда была прямо противоположной меркантилизму европейских государств. Если в Европе XVI – первой половины XVIII ст. господствовало стремление меньше импортировать, больше производить и вывозить, завоевывать рынки, то Порта всячески ограничивала экспорт и побуждала импорт. «Османские государственные деятели считали, что благоденствие страны и народа зависело от достаточного наличия потребительских товаров и их дешевизны на внутреннем рынке».[106]

Европейские путешественники быстро убеждались, что в Египте или Сирии нельзя платить наемным слугам заранее, потому что они тут же исчезнут и будут вести беззаботную жизнь, пока не закончатся деньги. На святых могилах вали-дервишей турки просили Аллаха, чтобы он послал им вкусной еды и красивых женщин, чем очень удивляли христиан, которые, даже будучи очень бедными, преимущественно стремились что-то приобрести.

Такая политика стала следствием естественного для Востока взгляда на потребление.

Нет ничего более чуждого и враждебного массовому сознанию южно-средиземноморской культуры, чем протестантская деловая скупость, ориентированная на будущее. Благоденствие края и наслаждение жизнью под защитой воинов ислама – наивысшая экономическая мудрость, на которую была ориентирована идеология исламского Востока.

Роскошь – неминуемый спутник властной культуры Востока, и мастерству наслаждаться властные круги Турции учились на традициях культуры роскоши, которая складывалась веками от Нила до Индийского океана. Так же исламские структуры насилия усваивали и местную культуру террора и истязаний, существенный вклад в которую, между прочим, сделали греко-византийские правители.

Султан Мухаммед V – формальное прикрытие диктатуры младотурков

…Переворот младотурков был встречен на Западе с энтузиазмом. И первым ударом по надеждам европейских демократов стали армянские погромы в следующем, 1909 году. Это был первый массовый геноцид XX века, который предвещал нацистские этнические чистки.

Обычно в дни христианских праздников в городах Турции бывало неспокойно. В этот раз возбуждение охватило мусульманские кварталы анатолийского города Адани на средиземноморском побережье за несколько дней до армянской Пасхи, который приходился на 11 апреля. На второй день Пасхи два армянина, очутившиеся в турецком квартале, были убиты, на следующий день – еще один. Поползли слухи, будто какой-то армянин оскорбил турчанку и убил ее мужа. К вечеру к Адани прибыли из окружающих сел башибузуки – пастухи и крестьяне, на время войны становившиеся воинами нерегулярной конницы. Они были вооружены топорами, вилами, кривыми саблями, нагайками с утолщенными концами, утыканными гвоздями. Немало было возбужденных кровью – по пути уже убивали встречных армян. К башибузукам присоединилась городская толпа.

Губернатор Аданского вилайета провел совещание, на котором пожилой судья пытался сдержать страсти, а большинство уважаемых граждан, включая самого губернатора и интеллигентов – санитарного инспектора и редактора местной младотурецкой газеты, – были за кровь.