Сборник статей - Культура и мир Страница 36

В первой половине XIX века «Сибирское учреждение» разделяло города по количеству населения на три категории: многолюдные, средние и малолюдные. В экономической и социально-политической жизни Сибири происходят значительные изменения, которые во многом определили характер и возможности дальнейшего развития отдельных городов. Правильное и удобное разделение страны в XIX веке стало первой потребностью хорошего управления, поскольку этого удобства не имела Сибирь в XVIII веке.

В 1822 году по проекту М. М. Сперанского для более удобного управления Сибирь была разделена на Западную, куда вошли Тобольская и Томская губернии, Омская область и Восточную, включающую Енисейскую, Иркутскую губернии и Якутскую область. Управление Сибири в соответствии с этим делением имело 4 степени:

1) Главное управление;

2) Губернское управление;

3) Окружное управление;

4) Волостное и инородное управление.

В этом смысле судьба и культура провинциального сибирского города зависели от реформаторских планов центральной власти, то поощрявшей ее развитие, то наоборот способствовавшей затуханию всякой социально-экономической и культурной его жизни. Такую схему динамики историко-культурного развития мы и видим на примере городов Восточной Сибири.

Однако типологию городов Восточной Сибири можно рассматривать не только с точки зрения их административного и территориального деления – губернские города, областные центры и уездные города, но и по степени влияния столичных культурных форм, по развитости местных историко-культурных традиций, по социальной и инонациональной окрашенности (Козляков, Севастьянова 1998: 127). Рассматривая городскую культуру провинции с этой точки зрения, мы можем заметить такую закономерность. Чем ближе город к столичному влиянию, чем устойчивее связи столицы с провинциальным городом, тем больше мы можем обнаружить культурных аналогий, близких к столичным формам общественной жизни. Чем дальше провинциальный город от центра, тем сложнее, своеобразнее влияние иных культурных форм жизни, тем менее заметны повторения культуры столичного города. Но существует и общая черта для культуры провинции. Культурная жизнь провинции по сравнению со столичными центрами отличалась медленным и спокойным течением.

Город представляет собой социально-пространственную форму существования общества, вещественно и социально организованную среду жизни, определенную социальную общность. Общество провинциального города XIX века состояло из множества групп несовпадающих культурными ориентациями, что делает культуру провинции еще более сложной. Субкультурная стратификация провинции достаточно сложна, поскольку в ней не были ярко выражены ни политические, ни экономические, ни профессиональные основания. Так, крестьянин, накопив определенный капитал, становился купцом, купцы, в свою очередь, старались занять нишу аристократии, сочетая предпринимательство со светским образом жизни. Другими словами, одни сообщества демонстрировали способность к сохранению традиционных ценностей, другие заимствовали ценности из других субкультур, третьи создавали новые идеи и ценности. Отметим, что сибирская провинция в рассматриваемый период, это еще и оплот бюрократии и аппарата власти на местах, что вполне естественно делает его частью официальной культуры. С другой стороны это и важнейшее средство модернизации, европеизации общества и культуры.

В целом, культурный ландшафт можно рассматривать как реальное (материальное и физическое) выражение или воплощение культурного пространства. Ландшафт дает возможность и основания понять, «прочесть» пространства, поскольку на нем в материальном виде отражаются результаты деятельности человека, его ценностные ориентиры и представления о красоте. Ландшафт это еще и место взаимодействия разных культур и этносов, что также можно «прочесть».

Складывание культурной среды как определенной сферы существования и взаимодействия культурных новаций и традиций – процесс длительный. Этот процесс ускоряется или замедляется в зависимости от многих факторов: хозяйственно-экономического состояния региона, административного статуса города, связи с культурными гнездами, близости к столичным центрам. В становлении и развитии культурной среды наиболее важная роль принадлежит городу. Именно он являлся и является центром сосредоточения творчества, созидающей культуры в различных ее областях (просвещение, наука, искусство, религия), здесь находились культурные основные институты и учреждения, связанные с развитием профессиональной культуры, формировалась культурно-информационная система, способствующая интеграции культурных процессов города и деревни.

Генетически города в Сибири имели особые основания, по сравнению с городами в европейской части России. Остроги, поселения, а затем и города появляются не около и не как крестьянский двор, а как острожек, прообраз города – «начальная клеточка» славянского, русского населения региона. К особенности сибирского города можно отнести и то, что разделение труда между сельским хозяйством, ремеслом и торговлей практически не играло той роли, которая характерна для постепенно развивающихся городов в старых городах европейской части России. Эта неразделенность повлияла на то, что сибирские города являлись рассадниками земледелия в регионе.

Итак, начиная с XVII века, российское культурное пространство интенсивно расширяется. Во второй половине XIX века просвещенная мысль России все более обращается к Востоку, как бы параллельно с усилившимся проникновением в азиатскую часть страны значительных групп переселенцев, торговцев и промышленников. В российской культуре стабильно растет интерес к духовным достижениям азиатских цивилизаций, а вместе с тем, и к принятым на Востоке формам жизнеустройства (Кургузов 2002: 21–33).

В 20-е годы XIX столетия Сибирь посетила экспедиция А. Гумбольдта. Её участники – Хансен и Эрман оставили ценнейшие записки об этом крае. Так, например, Хансен с восторгом отзывался о доме енисейского губернатора А. Степанова, у которого была прекрасная библиотека, являющаяся своеобразным музеем, мастерская. Он пишет: «… мы были окружены в его доме всем примечательным, что может представить наука, искусство и природа» (Hansten 1857). Кроме того, путешественник отмечает, что губернатор был окружен обществом молодых литераторов, которые активно сотрудничали в «Енисейском альманахе» (1828). Сам А. Степанов опубликовал двухтомное описание Енисейской губернии, и сегодня считающееся лучшей книгой о крае того времени (Степанов 1835).

Важнейшими социокультурными пластами, в которых существовала и функционировала культура, пульсировала та или иная струя многоликого, противоречивого культурного потока, были город, деревня, усадьба, составлявшие во взаимодействии культурное пространство. Однако однозначно и четко определить границы разных видов пространств (городского, сельского) в условиях сибирской провинции очень сложно. Эта черта значительно отличает регион Восточной Сибири от центральной России, где урбанизация и развитие промышленности очень четко разделила два образа жизни, две культуры – городскую и сельскую. Город в центральной России это, как правило, урбанизированный промышленный центр. Восточно-Сибирские города были, в основном, административными центрами и носили пограничный характер, в смысле размытости городского и сельского образа жизни.

Пограничность восточносибирских городов была связана и с особенностью социального состава сибирского города. Как уже отмечалось выше, основными сословиями были мещане, военные, казаки, купцы и духовенство. Так, например, купечество г. Верхнеудинска во многом определяло общественную и культурную жизнь края. Вот как об этом отзывались сами современники: «Дворян здесь нет, чиновники же вообще люди без состояния, живущие одним жалованьем и кое-каким хозяйством, но господствующий класс есть купцы. Эти люди известны по их стремлению к богатству, к деньгам, а как маленький везде подражает большому, то и выходит, что общий характер здешних жителей есть купеческий» (Щукин 1990: 212). Другой современник говорил прямо – «сословия купцов составляло аристократию города».

К числу «пограничных» культур относится и традиционная культура казачества. Их культура относится к тем, для которых пограничье – не только начальная стадия в развитии, но и постоянная семиотическая зона, вне рамок которой она уже не может существовать (Рыблова 2002: 3–24). В конце XIX века в Верхнеудинске жили казаки, отбывающие воинскую повинность, для которых был характерен крестьянский быт. В начале XX в. в городе их насчитывалось около полутора тысяч.

Известно, что уже исторически казачество возникает и формируется в ситуации политического и религиозного пограничья. Эта особенность отразилась и на характере организации поселений казаков. Ю. М. Лотман разделяет по характеру расселения концентрическое и эксцентрическое расположение. Концентрическое поселение является воплощением центра государства и тяготеет к замкнутости, выделению из окружения, которое оценивается как враждебное. Эксцентрическое поселение олицетворяет то, что еще предстоит сделать своей землей, тяготеет к разомкнутости, открытости и культурным контактам (Лотман 2000: 321). С этой точки зрения, казачество эксцентрично. Территории, которые они обживали, требовали отсеивания и отфильтровки попавших на «дикие» территории. Закреплялись на новых землях только отчаянные, те, кому близка была по духу стихия пограничья. Поселения казаков там, где необходимы постоянные отражения вторжений, там, где необходимо экстремальное существование. Такова психология пограничья – быть собственно границей, и такова «логика» эксцентрического типа расселения. Отсюда, открытость к культурным контактам, двуязычию, культурным взаимовлияниям (Рыблова 2002: 3–24), т. е. то, что в целом отличало Забайкальское казачество от сибирского. Городовому казачеству Верхнеудинска приходилось быть одновременно и городским и сельским жителем, ведя свое небольшое крестьянское хозяйство в условиях города. Таким образом, к особенностям провинциального сибирского города мы можем отнести не только социальный состав населения, но и характер субкультур этих социальных общностей, который мы определили как пограничный.