Сборник статей - Культура и мир Страница 40

Истоком, изначальным «героическим мифом» Российской империи стал сценарий власти Петра I.

Безусловно, что в сценарии власти Петра I героическая мифологизация его деяний, начатая еще современниками, имела основания в исторической значимости проведенных им преобразований. Впоследствии А. С. Пушкин, глубокий и проницательный интерпретатор неоднозначного характера, как самого Петра, так и петровских преобразований писал: «Россия вошла в Европу, как спущенный корабль, при стуке топора и при громе пушек. Но войны, предпринятые Петром Великим, были благодетельны и плодотворны. Успех народного преобразования был следствием Полтавской битвы, и европейское просвещение причалило к берегам Невы» (Пушкин 1958: 307–308).

Характерной чертой сценария власти Петра I является активная мифологизация образа императора, представление его как героя-победителя, героя-основателя, идеального «Отца Отечества».

Героический миф строится вокруг биографии героя и может включать его рождение, борьбу с враждебными силами, подвиги и смерть. Биографическое начало в героическом мифе в принципе аналогично космическому началу в мифе космогоническом; только здесь упорядочивание хаоса отнесено к формированию личности героя, способного в дальнейшем поддержать своими силами космический порядок. Героический миф – важнейший источник формирования как героического эпоса, так и предания. Иногда очень трудно провести границу между мифом, легендой, преданием. На стыке мифа и исторического предания складывается и сакральная история. Здесь «раннее время» растягивается: включает события, находящиеся на значительной хронологической дистанции друг от друга, а исторические воспоминания мифологизируются и сакрализуются. Вообще предания, как правило, воспроизводят мифологические схемы, прикрепляя их к историческим или квазиисторическим событиям.

Миф о Петре I принимает форму эпической драмы завоевания с новым правителем, принесшим блага цивилизации и прогресса.

Сценарий обновления власти представляет его как победителя, чей героизм спасает Россию от хаоса и гибели. Сценарий играл воспитательную роль, представляя нормы, способы культурного выражения, принятые в цивилизованной монархии.

Петр I сам активно содействовал продвижению этого мифа. Академик Д. С. Лихачев отмечал, что «Создателем мифа об истории России был Петр Великий. Он же может считаться создателем мифа о самом себе. …В мире не было еще мифа о народе и его истории такого устойчивого, как тот, что был создан Петром» (Лихачев 2001: 51–52). Необходимо было большее сближение с Европой, значит, надо было утверждать, что Россия совершенно отгорожена от Европы. Необходимо было быстрее двигаться по пути реформ, следовательно, нужно было создать миф о России косной, малоподвижной. Нужно было утверждать новые европеизированные формы культуры, следовательно, провозглашалось, что старая никуда не годилась. Для движения необходим был удар по старому. И Петру удалось сделать это с присущей ему энергией. Парадокс состоит в том, и это почувствовал А. С. Пушкин, что Петр действительно был герой, наделенный мифической, сверхчеловеческой волей.

Уже на ранних этапах своей реформаторской деятельности Петр ставил своей целью увековечить плоды побед и преобразований в новых, европеизированных формах коммеморации – монументах и триумфальных сооружениях (арках, пирамидах, обелисках).

В 1716 году, когда Северная война продолжалась, но Полтавская битва и морской бой при Гангуте были уже позади, у Петра возникла мысль о монументе. Проекты памятника призваны были внушить мысль о победоносном завершении войны, ее значении как особого, поворотного момента в истории России. В 1723 году появляется подписанный Петром 1 указ о «Сделании каменной пирамиды на Полтавском поле, в память победы, держаной над шведами». Памятники Петровской эпохи в честь побед в Северной войне, Полтавской битвы – триумфальные арки, обелиски – воплощают сценарий героических завоеваний великой империи.

Семантика этих памятников восходит к традиции императорских триумфов Древнего Рима.

В мифологизированный сценарий власти о герое-преобразователе прекрасно вписывается судьба первого конного памятника Империи.

Замысел памятника в виде конной статуи, заказанной в 1716 году, самим Петром скульптору К. Б. Растрелли, основывался на сложном идейном содержании. Статуя должна была стать символом новой, преобразованной России.

Первоначальный эскиз памятника, отраженный в рисунках, изображает Петра вознесенного на пьедестал, обрамленный скульптурными группами, аллегорически изображающими историю петровского царствования и Северной войны. В группу аллегорических фигур входили Геракл, бог войны Марс и Слава, держащая пальмовый венок, бог торговли Меркурий и аллегория Мира с оливковым венком. Заказчик и художник мыслили монумент как триумфальную статую, наподобие тех, что воздвигались в честь победоносных полководцев в Древнем Риме.

Как уже отмечалось, семиотические коды памятников императорской России первоначально носят характер культурных заимствований. Потребовалось время, чтобы не только европеизированные верхи, но и все слои общества смогли усвоить новый язык коммеморативной риторики. В связи со сменой семантической системы существенная роль отводилась аллегории. Природа аллегории позволяла высказывать отвлеченные понятия в конкретных образах, содержащих извлеченные смысловые элементы содержания. Аллегории Славы, Победы, Истины, Милосердия и многие другие стали активно использоваться в дискурсах власти: в манифестах, одах, произведениях изобразительного искусства, в монументальных памятниках.

Наряду с проектами конного монумента Растрелли в 1722 г. выполнил модель колоссальной статуи Петра, которую предполагалось поставить на Васильевском острове против заложенного в том же году здания Двенадцати коллегий. Годом позже Растрелли создал бронзовый бюст императора.

В конечном варианте конная статуя, выполненная Растрелли, примыкает к традиции, которую широко развила в европейской культуре эпоха абсолютизма в целях прославления властелина и военачальника. Истоки этой традиции восходят к позднеантичной пластике, в частности, статуе римского императора Марка Аврелия (II в до н. э.), которая стала источником воодушевления для художников Возрождения и барокко. Европейским скульпторам XV–XVIII веков эта статуя представлялась классическим образцом монумента, прославляющего монарха и победителя. Создавая статую Петра I, Растрелли опирался на концепцию памятников, оформившуюся в эпоху абсолютизма. Глубокой идейной основой монументальной скульптуры итальянского барокко и французского классицизма стала социально-политическая доктрина, возникшая в европейской общественной мысли на исходе XVI в., когда монархия возглавила процессы централизации и национального объединения. Во второй половине XVII в. в центре европейского абсолютизма – при дворе Людовика XIV – идеи монархии развивал и обосновывал Жак-Беннинь-Боссюэ. Публицистика формировала в общественном сознании идеализированный образ монарха – благодетеля своей страны, победителя внешних врагов и мудрого законодателя, непрестанно заботящегося о благе подданных. Растрелли принадлежал своей эпохе и разделял ее политические воззрения. Своим монументом он вводил Петра в ряд выдающихся монархов Европы. Используя достижения сложившейся традиции (статуя Людовика XIV Жирардона, монумент Фридриху-Вильгельму II бранденбургского курфюрста работы Андреаса Шлютера и других), Растрелли создал импозантный образ Петра как воплощение идеала абсолютизма. Семантика памятника раскрывает эту идею: Петр изображен в одежде римского цезаря, на нем горностаевая мантия с изображениями двухглавых орлов – имперская символика, в руке он держит маршальский жезл – атрибут полководца. Петр представлен победителем, увенчанным лавровым венком, листья которого простираются ввысь подобно языкам пламени. Фигура всадника и коня представляют собою гармоничную, торжественно-монолитную пластическую группу. Главной темой монумента является не борьба за новую Россию, как это было в дальнейшем реализовано в памятнике Петру работы Фальконе, а торжественный апофеоз исторического подвига. Следует отметить, что впоследствии Э. Фальконе создавал свой монумент, опираясь на существовавшие к тому времени исторические оценки личности и деяний Петра Великого, данные, в том числе, Вольтером и Ломоносовым. Его миф о герое-преобразователе отвечал идеалами просвещенного абсолютизма, активно продвигаемого в качестве своего сценария власти Екатериной II. Растрелли же был современником Петра, его творчество непосредственно служило художественному воплощению сценария власти, идеологом и созидателем которого был сам основатель Российской империи. В этом отношении очень показательно сравнить бюст Петра, созданный Растрелли и конную статую императора. Все впечатления от Петра как личности, проявленные в скульптурном портрете (бюсте) переплавляются в монументе в обобщенный образ «персоны» императора.