Владимир Миронов - Древний Рим Страница 43

Марк Туллий Цицерон. Флоренция. Уффици

На фоне нашей космополитической и продажной эпохи особенно привлекательно выглядит облик Цицерона-гражданина… Твердо и мужественно встал политик на защиту государства, считая Рим-ское государство народным достоянием. Чем сильно государство? Наличием в нем справедливости. Не будь оной, «не возникло бы ни других доблестей, ни самого государства». Хотя «народным» его можно назвать только в том случае, если оно не находится в руках одного человека или одной группы. Как показывает опыт истории, нехороша как власть толпы, так и власть одного. Не может и власть богачей быть наилучшим выходом. Ни в коем случае. Их власть ведет лишь к бесчестью, ибо «нет более уродливой формы правления, чем та, при которой богатейшие люди считаются наилучшими». Государство не имеет право рассчитывать на случайный выбор. Во главе его должны стоять только честнейшие, мудрейшие и волевые люди. Ибо «не прочна судьба народа, когда она, как я… говорил, зависит от воли, вернее, от нрава одного человека». Порочность владык делает дурной государственную власть (царь, запятнанный убийством, вообще не может находиться у руля правления). Надо сказать, что Цицерон, готовя себя к государственной деятельности, желал стать «лучшим человеком, полезным своему государству». Именно он одним из первых заявил о необходимости тщательно готовить и обучать элиту государства, чтобы она могла выполнить свою миссию. Он писал: «Лично я все то, что отдал государству (если я ему вообще что-то отдал), отдал, приступив к государственной деятельности подготовленным и наставленным… учителями и их учениями».

Цицерон. Работа времен Флавиев

Цицерон-гражданин (сельский житель, крестьянин, но из сословия всадников) горячо любил отечество. Он изыскивал любой предлог, дабы не оставлять даже на короткое время родную италийскую землю! Хотя в теории и допускал мысль: «Родина – всюду, где хорошо» («Тускулан-ские беседы»), повторяя известный лозунг поэта Аристофана: «Родина – всякая страна, где человеку хорошо» (Patria est, ubicumque est bene). В то время как иные политики (и не только римские) охотно вояжировали по зарубежным странам, завоевывали и покоряли народы, дабы покрасоваться в тоге триумфатора, Цицерон стремился к иному. В книге «Об обязанностях» он воспевал значение научной и умственной деятельности: «Умственная деятельность, никогда не знающая покоя, может сохранить нас верными занятиям по познанию», «все помыслы наши и движения нашей души будут направлены либо на принятие решений о делах нравственно-прекрасных и относящихся к хорошей и счастливой жизни, либо на занятия, связанные с наукой и познанием». Иные критики называют его эклектиком. Полагаю, что это не так. В этих людях говорит зависть… А зависть это не только «сожаление о чужом благе» (Плутарх), но еще и душевная язва, разъедающая нас. «Завистливый человек причиняет огорчение самому себе, словно своему врагу» (Демокрит).

Цицерон оказал огромное влияние на выработку норм естественного права. Он призвал философию стать помощницей, лоцманом всей правовой деятельности Римского государства. Миром правит высший разум. Он же должен выполнять роль всеобщего закона. В основе этого закона лежат четыре вида добродетели, ведущие к совершенству, – мудрость, мужество, умеренность и справедливость. Тут Цицерон, как мы видим, был очень близок к установкам философа Эпикура. Его иные называют «гением подбора» в том смысле, что сами римляне в плане философского творчества достигли не так уж и многого. Но для человечества важно не только быть первооткрывателем истины, но и ее распространителем в массе народа. Цицерон же как популяризатор философии, как ее интерпретатор был незаменим. Ф. Ф. Зелинский пишет: «Учителя Цицерона, живые и мертвые, принадлежали к самым разнообразным направлениям; сам он привнес в дело философствования свое здравое римское суждение и почерпнутое из непосредственного соприкосновения с жизнью чутье того, что нужно, а что нет». Система Цицерона – самая влиятельная из тех, с которой христианство столкнулось на римской почве. Христиане положили ее в основу своей этики.

Изображение триумфальной колесницы на чаше

К примеру, когда Катилина попытался захватить власть в Риме и сокрушить республику, угрожая «погасить» ее под развалинами государства (заговорщики уже назначили и день выступлений, подписав тайный договор с галлами), Цицерон, который был тогда народным консулом, повел себя как истинный патриот и воин (vir bonus). Сенат объявил Катилину «врагом римского народа». После того как заговор уже приобрел явные формы подготовки к мятежу (сбор армии, дата выступления в Риме, с последующей резней, поджогами), он принял меры. Их схватили. И консул Цицерон, после голосования в сенате, приказал задушить их в Туллиануме (тюрьма у подножья Капиталийской крепости), что и было тотчас сделано.

Затем он вышел к народу и сказал ему, что заговорщики «отжили» (vixerunt). Такое решение вытекало из понятия народной справедливости, из определения государства как достояния народа! Народ – это не толпа, не любое соединение людей, и тем более не одна элита или политическая группка, которые вольны делать все, что им заблагорассудится (отдавать и брать земли и собственность, кому они хотят, или распускать государство). Подобные политики должны быть казнены за то, что посмели возложить на себя правовые функции, лежащие в правовом поле народов. Нет чудовищнее преступления! К ним неприменимы сроки давности. Лучшей формой правления он считал смешанное правление, то есть смесь монархического правления, аристократии, народовластия. Возможно, в том и заключалась сила Рима, что тот долгое время умело сочетал монархию и единоначалие (в различных видах) с элементами демократического централизма и пусть несовершенного, но все же жизнеспособного народовластия («консулы» и «народные трибуны»).

Портреты римских цезарей: Помпей, Цезарь, Тиберий и Август

Характерны его отношения с Цезарем. Цицерон ценил его как политика, хотя обижался на то, что тот не слушает его советов. Цицерон был среди членов сената, которые голосовали за присвоение Цезарю чрезвычайных полномочий. Чем дальше, тем очевиднее замысел Цезаря – стать повелителем мира, обойти Черное море, перейти через Кавказские горы, захватить Скифию (юг Украины), Германию и выйти к Океану. Это был план космократа, повелителя Вселенной, нового Александра Македонского. По мере того как Цезарь все отчетливее проявлял монархические настроения, видимо, Цицерон также стал склоняться к идее заговора. Для этой цели и выбрали Брута, в роду которого уже было двое цареубийц. Казнив заговорщика, Цицерон сам стал им. Сложные чувства обуревали его. Похоже, он завидовал Цезарю. В политике чувство благодарности – редкое качество. Порой он часами должен был просиживать в приемной Цезаря. Цицерон с одобрением воспринял заговор (хотя есть сведения, что заговорщики не внесли его в список, как декабристы – Пушкина). В письме Аттику он скажет, что «не смог насытить свой взор зрелищем заслуженной гибели тирана». Вслед за Платоном он писал, что душу тирана может излечить только смерть. «Но при всем том Цицерон бесспорно оставался в их глазах символом и воплощением того государственного устройства, которое они оплакивали, хотя по молодости своей по-настоящему его и не знали. Выкрикивая в курии имя Цицерона, Брут взывал не к соучастнику заговора, а к совести государства». Сенат одобрил действия убийц Цезаря. Подняв окровавленный кинжал, Брут якобы крикнул: «Цицерон». И поздравил его с восстановлением свободы. Убийцы выкрикивали имя Цицерона. Но смерть тирана усилила привязанность толпы к нему. Цицерон воскликнет: «О, всеблагие боги, тиран мертв, но тирания жива!» Хотя заметим, при ближайшем рассмотрении позиция Цицерона выглядит не очень-то красиво.

Нельзя исключить и того, что Цицерон фактически стал душой заговора и убийства Цезаря. Он был политиком до мозга костей, который всегда шел до конца. Вспомним, как в одном из произведений сам Цицерон признается, что «принес какую-то пользу юношеству», повлияв на их склад ума и образ мыслей. И далее следует фраза, произнесенная Брутом, обращенная им к Цицерону: «Причисли и меня к этому большинству. Теперь, благодаря тебе, я вижу, сколь многое мне еще предстоит прочесть из того, на что я раньше не обращал внимания». Цицерон вел с Брутом долгие беседы, по сути дела провоцируя на убийство Цезаря. Однако после убийства «тирана» Цицерон так и не объявился в стане заговорщиков, одному из них послав записку с довольно туманными словами: «Поздравляю. Радуюсь. Слежу за твоими делами. Хочу, чтобы ты явил мне свое расположение и рассказал, что происходит». Похоже, данная записка скорее должна была доказать, что Цицерон не имеет никакого отношения к заговору.