Ольга Аксютина - Панк-вирус в России Страница 47

На дискотеку пришли заводские девушки — практикантки со своими парнями, а там такие непонятные люди, что-то пытались сыграть (это был конец 1987 года).

Потом я пошел работать во Дворец Пионеров, в театральный комплекс (я постоянно работал в театрах монтировщиком, машинистом сцены). Опять все это заглохло. Но у меня накопились песни и я просто поехал к Бабичу. Бабич купил катушечный магнитофон, и мы записывали все это вживую. Вообще, это был кошмарный альбом. Коля на басу играл, Бабич стучал, я играл на гитаре и одновременно пел — т. е. каждый занимался не своим делом. И практически пол-альбома этого вошло в новую программу «Подряда». И с этой старой программой 1986 года мы сразу же вступили в Рок-клуб весной 1988 года, следом за "Народным Ополчением". И сразу же наше выступление было отмечено хорошей потасовкой (смеется) между Пушкиным из «Фронта» и Титовым из «Аквариума». Дальше так все и было.

В то время прочили три группы в "Надежды ленинградского молодого рока — это были "Народное Ополчение", "Дурное влияние" и "Бригадный подряд" Но в «Подряде» были люди настолько неуправляемые, что все это не могло хорошо продолжаться. К тому же наш вокалист был тезкой Николая Михайлова — президента рок-клуба, и постоянно случались казусы (смеется). Как, например, Колю разыскивали из кожного диспансера или милиция за выбитую витрину чтоб штраф наложить, и все квиточки шли в рок-клуб.

Потом… Я не занимался никакими расследованиями, но по слухам нас стали задвигать почему-то. Очень часто ко мне подходили разные знакомые людю и говорили: "Как вы там съездили туда-то?".

— Куда туда?

— Ну, на вас вызов в рок-клуб приходил.

И вот таких историй я знаю три доподлинно, а сколько их там на самом деле было, неизвестно. А вместо нас посылали другие группы, «Ситуацию», на пример.

Нормальные концерты, которые можно отменить — это в рок-клубе (одни раз в большом зале сыграли) (смеется) и на Зимнем стадионе на VI Фестивале Ленинградского рок-клуба.

Но, вообще, концерты кошмарные были. Играть-то никто не умел — практики никакой. Репетировали где-то на квартирах. Все репетиции были раза в месяц или 3 раза в 2 месяца (смеется). И кончались, как правило, вызовом милиции, которая нас разгоняла. Ни у кого нормальных инструментов не было.

Потом я познакомился с группой "Тайное голосование". У них был вокалист Саша по кличке «Коньяк», он также на басу играл, я его пригласил что-то попробовать. Мы пробовали всяких вокалистов. Ничего не получилось. Осенью Бегемот мне подсказал телефон Валеры Трушина — ему тогда было вообще лет 17. Он оказался очень энергичный барабанщик, быстро все схватывал. Вырос он буквально за 3 месяца, почти с нулевого уровня. И мы втроем… Я сделал программу из новых песен минут на 40, пока мы искали вокалиста, я там сам пел. И нашли мы вокалиста — визжал хэви металл какой-то. Он пришел на одну репу и пропал куда-то. Оказалось что когда он возвращался домой, его ножиком пырнули. Закурить, как всегда, вовремя не оказалось

Вот. Мрачные года — конец 80-х насчет гопничества.

На репу как-то зашел Коля Михайлов — послушать просто, что мы делаем. ("Подряд" тогда зависал) Послушал и говорит: "Дай попою". Попел. Стали думать над названием. Назывались мы "Дохлый номер" до этого. Коля и говорит: "Что мы думаем? Давайте назовемся "Бригадный подряд".

А у Димы Бабича (после концерта на стадионе какая-то болезнь на нервной почве, и он отошел от дел) постепенно уехала голова. И так получилось что Коньяк в «Подряд» пришел.

О: Почему именно такое название решили взять?

Ю: Группа была лозунговая. Все припевы были — лозунги, которые Горбачев придумал. Например, "Трезвость — норма жизни", перестроечные. То есть группа была на злобу дня — социальная. Песни имели названия типа "Общепит".

Тогда нужно было для Германии переводить название (смеется)… Для иностранцев оно совершенно не произносимо.

Потом мы Сайду сказали: "Давай ты будешь нашим директором, а барабанщиком будет Трушин". Сайд отказался, обиделся, как водится. И, таким образом, у нас сформировался состав. Самый активный период. Это был 1989 год. Пришел молодой человек, полный амбиций и комплексов, Петр Новик и начал самоутверждаться. Концерты нам делал, гастроли. Он сделал нам 3 гастролей. На первые гастроли он поехал с другом, который от нашей компании по углам прятался. Поселили нас, как мы приехали, в женское общежитие и сразу же на 2 этаж. У нас сразу — бой подушками. Все подушки полетели в окно (смеется). После дебоша нас переселили в гостиницу, где, естественно, мы тоже все перепили под конец.

Напились мы там настолько… Я, вообще, не помню, как мы выходили на сцену. Концерта не было (смеется), Нам не включали звук, потому что одни матюки неслись. Оттягивался народ. Как в гостиницу возвращались, я тоже не помню. Ночью нас растолкали "Собаки Це-це" (группа, которая ездила с нами): "За вами едет милиция, давайте сматываться". И мы ночью, по темному городу всякими закоулками — а там все гопники ходят, ночью у них развлечений мало… Ехали обратно на разных поездах.

Потом были гастроли в Тверь, лето 1989 (Калинин). Приехали мы в воскресенье. Смотрим — берег реки — шайки взрослых мужиков дерутся. Мы стоим, понять ничего не можем. Спрашиваем прохожих — у них день города, народное и гулянье, никто не вмешивается в это дело, люди развлекаются. И там у них стоит большой спортивный комплекс. Мы заходим внутрь — трибуна, сцена стоит, а аппаратуры нет. Мы думаем: "Во класс! Какой большой зал! Когда же будут аппарат устанавливать?" Нам играть часа через 4. Выходим в фойе — там такая небольшая сценка и тряпочка висит, на которой фольгой написано: "Наша дискотека" (смеется). И типа — вот здесь и надо играть. Сыграли мы там.

И после этого самое лучшее было — это Каховка (на Украине). Мы туда самолетом добирались. Нас встретила обкомовская «Волга». Поселили нас в центровой комнате на дебаркадере (плавучая пристань) с полукруглым окном на всю стену. Вот там было шикарно — вино по рубль 10. Мы купили сразу 17 бутылок вина и убрались в первый же день. Потом мы отыграли классно, народу понравилось. Но под вечер парни напились и пошли дебоширить на сцену. А там гвоздь программы была группа "Матросская тишина" из Москвы, их там снимало тамошнее ТВ.

Вылезли наши на сцену, начали пытаться подпевать, вырывать инструменты — типа "Дай, мы сейчас вместе с вами сыграем". Нас лишили права участи" в конечном концерте. А Фестиваль назывался «Серпень», а буква «С» (смеется) была очень забавно написана с модной палочкой вниз и читалась это все как «Черепень». Все ходили прикалывались. Ну, мы сидим, настроение не очень. Делать нечего. Правда, купались мы там. Над Петром шутили. Каждое утро у нас был ритуальный бросок Петра в Днепр. Вдруг (мы уже сидим на чемоданах) все рубятся, прибегают запыхавшиеся комсомольцы: "Вот, побежали, вам разрешили сыграть". Все выступали, а народ все время орал: "Давай "БРИГАДНЫЙ ПОДРЯД" из Питера" и нас выпустили.

В Питере мы сделали точку в сквоте "НЧ/ВЧ" (фанат нашей группы помог ее сколотить). Инструменты тогда достать было трудно. Паршивая гитара «Диаманд» стоила 600 рублей. Поэтому хороших инструментов фактически ни у кого не было. Я пару лет на гитаре «Аэлита» играл — нормально. Потом я купил себе гитару чешскую "Star 7", потом я купил «Диаманд». А что касается остальной аппаратуры, вообще, беда. Я, в конце концов, заключил фиктивный брак и на вырученные деньги купил у группы «Зоопарк» "гробы".

И все сразу стало мощно. В мае мы записали альбом в этом НЧ/ВЧ. Осенью записали там же еще один альбом. Вообще в этом сквоте репетировало множество групп — в основном, не раскрученные и подвальные коллективы — трэшевики, металлюги, начинающие панки. «Юго-Запад» за стенкой. Вообще, эта квартира, которую мы заняли, дядя Федор с «Нулем» хотел себе, но что-то у него не получилось, он позвонил "Забирай часть комнат". Я взял одну комнату, потому что подумал — куда их больше-то? Зимой их обогревать надо — холодно же, окна заколачивать. Все это Борис Сумароков делал — с пачкой разных бумаг и квиточков. То есть приходил наряд милиции всех выгонять и забирать. Все сразу же за Сумароковым — «выручай». Он рылся-рылся: «Вот». Какой-то очередной вопрос: "А это?". "А санэпидемстанция. А он… Все документы были. Зимой все сидят, рубятся. Темно, свет часто отключали. А весной придешь — из подвала вылезают какие-то зеленые, худющие, все в татуировках панки, металлисты — как мухи сонные, у стеночки садятся. Это чудовищное зрелище. Нужно было на видео снимать. Этот сквот существовал года 1,5–2..

А «Подряд»… Никто ничего нового не делал, все были очень пассивные. Я сделал один самостоятельный концерт в ДК Пищевиков — столько затратил нервов, сил, энергии, и, под конец, там народ разгромил зал, и почему-то все это повесили на группу — штраф 300 рублей. Для нас это деньги большие. Барабаны арестовали в залог. И все так постепенно заглохло. У нас сорвались гастроли в Германию — ни у кого паспортов нет, денег нет.