Леонид Гомберг - Дорога на Ханаан Страница 49

Вообще утверждение преимущественно семитского происхождения гиксосов чрезвычайно распространено в современной литературе и, похоже, является общепринятым. «Разрозненные орды пришельцев в массе своей состояли из западно-семитских, т. е. аморейских и ханаанейских племен. Это были вооруженные скотоводческие отряды, к которым примкнули и отдельные несемитские группы».[156]

Косвенным подтверждением активного участия «семитов» в гиксосском нашествии являются скарабеи,[157] датируемые временем II Переходного периода, с семитскими именами царей Анат-хар и Иакуб-хар; последнее некоторыми исследователями даже идентифицируется с библейским Иаковом, имя которого в современной арабской передаче звучит как Иакуб (Якуб).

Археологи установили, что в XVII веке до н. э. в Палестине резко возрастает число находок египетского происхождения, которые указывают не только на торговые, но и на тесные государственные отношения с гиксосским Египтом. Там появляются также богатые двухэтажные здания, возведенные по египетской технологии. Однако все эти факты не способны опровергнуть главного: для успешного осуществления военной кампании такого размаха совершенно недостаточно объединения даже всех имевшихся в наличии аморейско-ханаанейских сил на территории Леванта. Здесь нужен, как сказали бы сегодняшние политологи, государственный ресурс, т. е. поддержка, пусть и неявная, какого-то значительного государства, например, Митанни, набиравшего силу в Северной Месопотамии. Среди имен гиксосских царей, известных как из списка Манефона, так и из археологических исследований, есть и явно несемитские имена. Не возможно отделаться от ощущения, что за гиксосами стоял какой-то их могущественный союзник, заинтересованный в падении Египта. Впрочем, никаких убедительных документальных подтверждений этой точки зрения в исторической науке до сих пор не предъявлено.

Вряд ли гиксосы, обосновавшиеся в штаб-квартире у восточной Дельты и опиравшиеся на свои позиции в Южной Палестине, могли долго контролировать всю территорию Египта. Во всяком случае, едва ли не с начала гиксосского владычества (XV и, возможно, XVI династии по Манефону) в Фивах «параллельно» царствует местная XVII династия. В начале XVI века до н. э. гиксосские цари окончательно теряют престол, завоеватели частично ассимилируются, частично под натиском восстановленной военной мощи египтян убираются восвояси. Впрочем, события этого периода египетской истории выходят за рамки нашего нынешнего повествования. Мы и так слишком долго задержались на берегах Нила. Взглянем только напоследок, как современные историки интерпретируют в своих сочинениях более чем столетний период владычества гиксосов. Вот что пишет Вернер Келлер: «Около 1730 г. до н. э. внезапно прекращаются хроники, которые не прерывались почти веками. С этого времени Египет погружается в непроглядную тьму».[158] С ним, кажется, не согласен Игорь Тантлевский: «Введение в долину Нила лошади, колеса, усовершенствование многих орудий и оружия (в частности, появление двухколесных колесниц (повозок), запряженных лошадьми, азиатского лука и другого оружия, в производстве которого применялась бронза), строительство новых мощных четырехугольных фортификационных сооружений и комфортабельных жилищ нового типа, появление новых пород животных и сельскохозяйственных культур, новых музыкальных инструментов и музыкальных стилей совпадает по времени с гиксосским владычеством в Египте. Гиксосы усвоили египетский язык и развили традиции египетской письменности».[159]

А как же «непроглядная тьма»?

Кому верить? Где истина? – спросит недоумевающий читатель.

История, как мы уже смогли, вероятно, понять, не знает истины абсолютной, только относительную, да и та более зависит от вкусов историков, чем от скудных фактов, имеющихся у них в наличии. Каждая эпоха принадлежит истории, каждый историк – своей эпохе. Эпоха порождает свою относительную истину, историк интерпретирует ее по своему разумению, воспитанию, социальному заказу. А вообще-то, господа мои, относительная истина всегда по середине. По середине, т. е. в пространстве между разными точками зрения. Только там ищите ее, если хотите обрести исторический ориентир, понять исторический смысл. Правы все, и – не прав никто. Мы никогда не узнаем, как было в действительности. Но мы можем понять исторический смысл действительных событий. Представить варианты вероятного. Смысл не всегда соответствует истине. Истина подчас бессмысленна…

Конечно же, завоевание Египта гиксосами не было единовременной военной акцией, обеспечившей тотальный захват страны. В течение многих лет, предшествовавших сокрушительной атаке главных сил, происходило медленное проникновение в Нильскую долину отдельных отрядов и семейных кланов «жителей песков». Собственно, подобная стратегия не нова: именно по такому сценарию проходило завоевание племенами амурру Северной Месопотамии, закончившееся основанием Старо-вавилонского царства. Постепенное, «мирное», заселение продолжалось до тех пор, пока масса эмигрантов не становилась критической, и ситуация не выходила из-под контроля местных властей. Далее следовал внутренний бунт и одновременно внешний военный натиск, по всей видимости, хорошо скоординированные.

Скорее всего, именно засилие «пришлых людей» стало причиной очевидной социальной нестабильности во времена XIII и XIV династий. А решительное наступление извне положило конец великому многотысячелетнему царству.

Вряд ли появление Аврама со своим отрядом вблизи египетской границы буквально накануне вторжения гиксосских войск было простой случайностью. Как мы уже знаем, патриарх прибыл в Ханаан из Дамаска, где, по некоторым данным древних историков, находился отнюдь не в качестве мирного гостя, и направился прямиком в Шхем – центр военной и политической активности гиксосской коалиции перед экспансией в Египет. Затем он продолжил движение на юг и появился в Хевроне, только что отстроенном, возможно, также в связи с готовящимся вторжением. Путь из Хеврона лежал прямиком в Дельту… Трудно вообразить, чтобы вся эта совокупность фактов была простой цепью совпадений, не имеющей отношения к последовавшим вскоре событиям.

Однако источники по каким-то причинам умалчивают, обходят стороной «военную» версию и охотно говорят о чем угодно, но только не об этом. Легко предположить, что Автора Писания эта сторона жизни Аврама просто не интересовала. Тора – не эпическое повествование и не энциклопедия времен и событий…

«И странствовал Аврам, продолжая продвигаться к югу. И был голод в земле той. И сошел Аврам в Египет пожить там, потому что тяжел был голод в земле той» (Б. 13; 9-10).

«В земле той» – т. е. в Южном Ханаане, в Негеве… Устная традиция рассказывает о засухе и последовавшем голоде с красочными подробностями. Конечно, речь об этом зашла не случайно. Это обычная причина, по которой «жители песков» веками «спускались» в Египет. Вряд ли можно сомневаться, что именно эту причину указал Аврам пограничным властям и таможенным чиновникам при пересечении границы. Тоталитарные режимы очень похожи, не смотря на многотысячелетнюю историческую пропасть, разделяющую их. Помните, для выезда из СССР «застойных» времен чиновниками признавалась только одна достойная внимания причина: воссоединение семьи. Для въезда в Мицраим библейского периода, вероятно, принималась во внимание так же одна причина: стихийное бедствие, неурожай, а стало быть, голод в Ханаане.

«Во времена голода, – пишет В. Келлер, – Египет становился прибежищем для кочевников-ханаанеев, а часто – и единственным их спасением. Когда в их землях начиналась засуха, страна фараонов всегда предоставляла им сочные пастбища».[160]

Интересно, что в сохранившемся тексте Книги Юбилеев ни слова не говорится ни о засухе, ни о голоде.[161]

Однако Иосиф Флавий, напротив, «голод» упоминает, правда, вскользь. Но главное, по его мнению, не в этом. Он пишет буквально следующее: «…Аврам узнал, что египтяне живут в полном довольстве, он порешил отправиться к ним, с одной стороны, желая воспользоваться их избытком, с другой же – для того, чтобы поучиться у тамошних жрецов науке о божествах. При этом он решил стать их последователем, если бы нашел их взгляды правильнее своих, или, в противном случае, преподать им лучшие данные».[162][163]

Вряд ли стоит сомневаться в том, что на всем Древнем Востоке Египет считался признанным центром жреческой учености, и что Авраму, замечательному мыслителю, каким его рисуют источники, было чрезвычайно интересно «из первых рук» узнать о системе взглядов тамошних ученых корифеев.

Однако о подлинном содержании миссии, с которой патриарх прибыл в разваливающийся Египет Среднего царства, мы можем только догадываться. В чем суть этой миссии? Может быть, он намеревался принять участие или даже возглавить локальное вооруженное противостояние в одном из номов? Или участвовать в управлении страной после победы гиксосской коалиции? Или доставить повстанцам вооружение и иную помощь? Все это лишь наши предположения… Ясно одно: уже на границе произошел некий нежелательный для Аврама инцидент, он, что называется, «засветился». Видимо, в это время патриарх был уже достаточно крупной фигурой, чтобы проскочить кордон незамеченным.