Дэвид Дрю - Майя. Загадки великой цивилизации Страница 49

Преуспели астрономы майя и в определении солнечных циклов. Кстати, майяский иероглиф «кин» имеет два значения — «солнце» и «день». Все аспекты жизни людей так или иначе связаны с дневным светилом, оно играло ключевую роль в жизни всех слоев майяского общества — от простых землепашцев до жрецов и правителей, определявших дату очередного ритуала и жертвоприношения. Майяские календари и таблицы, рассчитанные на основе наблюдений за солнечными циклами, современные астрономы считают математически безупречными.

Остановимся подробнее на венерианских таблицах, или эфемеридах, как их называют современные ученые. Их точность обусловлена наблюдением за Солнцем. Предсказания движения Венеры по небосводу сложны из-за того, что планета периодически появляется и исчезает, оставаясь значительное время невидимой. Каким образом можно рассчитать прохождение диска Венеры по диску Солнца, не имея ни телескопов, ни соответствующего математического аппарата? Майя делили полный венерианский цикл движения по небосводу на четыре фазы (этого же деления придерживаются астрономы и сегодня). В качестве утренней звезды Венера сияет 236 дней в году. Затем в течение 90 дней планета не видна, потому что пребывает в так называемом «верхнем соединении», то есть для землян как бы прячется за Солнцем. После этого Венера предстает перед нами в качестве вечерней звезды на целых 250 дней, а затем вновь прячется от наших взоров в течение 8 дней в «нижнем соединении». В общей сложности полный цикл Венеры составляет 584 земных суток. Майяские астрономы заметили, что пять полных венерианских циклов соответствуют восьми 365 дневным солнечным годам. В результате майя приняли за одну из основ при составлении календаря восьмилетний солнечный цикл, который соединял в себе движения Солнца и Венеры.

Солнечное затмение, изображенное в «Дрезденском кодексе»

О масштабах достижений майя в математике, астрономии и искусстве составления календарей мы можем судить по хранящемуся в Европе «Дрезденскому кодексу». В этом фолианте, листы которого выполнены из обработанного луба фикуса и достигают в длину 3,5 м (страницы размером 9x20,5 см сложены «гармошкой»), помещены таблицы с предсказаниями затмений, заходов и восходов Солнца, эфемеридами планет. Все данные сопровождаются изображениями богов, соответствующих каждому определенному дню. Большая часть фолианта посвящена серии 260-дневных циклов с астрологическими предсказаниями. Современные ученые до сих пор поражаются точности таблиц Венеры с расчетами движения этой планеты, а также лунных таблиц для вычисления возможного времени затмений.

Майя не были учеными в строгом, современном значении этого слова, но не были они и просто созерцателями. В движении небесных светил они искали смысл, практическое значение для повседневных занятий, а также ответы на свои вопросы.

Во времена конкисты Диего де Ланда заметил, что все майя от мала до велика время от времени пускают себе кровь в качестве жертвоприношения богам. В классический период эта практика была распространена практически повсеместно. Благодаря произведениям искусства и проведенным раскопкам ученые сделали однозначный вывод: представители майяской знати, например, прокалывали себе языки, уши, губы и, пропитав кусочки древесной коры кровью, поджигали их, наблюдая, как кровавый дымок поднимается ввысь, к богам. Ритуал кровопускания был настолько священен, что даже инструменты для прокалывания и разрезания кожи (выполненные из обсидиана, кости или позвоночника морского ската) разукрашивались как настоящие ритуальные принадлежности. Кровопускание — не только дар богам, но и своеобразный способ установления связи с потусторонним миром. Кровопотеря сама по себе может привести к полуобморочному состоянию, напоминающему транс, а майяские кровопускания к тому же сопровождались курением табака и других растений — большей частью галлюциногенных. Входя в транс под мерные удары шаманских бубнов, майя посещали мир духов. По всей видимости, этот ритуал занимал первостепенное место во всей религиозной практике майя, а правители считались главными жрецами-шаманами всего общества, способными контактировать со сверхъестественными силами и даже влиять на них ради блага своего народа. Общение с потусторонним миром должно было проходить вдали от любопытных глаз — и действительно, под Дворцом в Паленке обнаружены подземные ходы, ведущие в помещения с каменными скамьями. Попасть в такое помещение — все равно что опуститься в таинственный подземный мир. «Меня не покидает мысль, что все эти ходы и камеры предназначены для каких-то религиозных штучек» — писал Эрик Томпсон много лет назад.

Сегодня мы можем смело рассуждать о том, что именно представляли собой эти «религиозные штучки». Боги хотели получить от людей в подарок не только кровь, как думали майя, а нечто более существенное: им была необходима человеческая плоть. С самых первых лет испанского владычества ужасная религиозная традиция майя — убийство человеком человека ради принесения его в жертву — пугала и изумляла европейцев.

Ваза семи богов. Шесть божеств стоят у трона верховного владыки. В начале текста приводится дата сотворения майя

Теперь мы видим у майя какую-то гипертрофированную жажду крови, что роднит их с ацтеками, но до сих пор трудно сказать, насколько далеко зашло у майя «увлечение» жертвоприношениями и как велико было число жертв. Барельефы на стелах и рисунки на керамике и во дворцах не дают однозначного ответа: являлись ли изображенные там люди единичными жертвами, или же они были частью огромной армии обреченных на смерть во имя богов? Первое предположение кажется более правдоподобным, и в реальности во время проведения важнейших религиозных ритуалов на заклание отправлялись немногие несчастные. По крайней мере, не в тех «промышленно-конвейерных» масштабах, какие были приняты у ацтеков. Однако в случае с майя нельзя не содрогнуться, узнав о подробностях «подготовки» жертв к казни: их били, унижали, вырывали у них ногти и, главное, мучили бесконечными кровопусканиями. Самые же знатные пленники, как, например, правитель Паленке К’ан-Ой-Читам, могли пребывать в заточении годами, до тех пор, пока боги сами не подскажут мучителям дату казни. Жертвам обычно отсекали головы, но иногда, по ацтекской «традиции», у них живьем вырывали трепещущее сердце. Бывали случаи, когда у палачей разыгрывалась фантазия, и тогда жертвам отрубали конечности, сжигали их на костре, стреляли по привязанным к столбу людям из лука и даже сталкивали обреченных вниз по каменной лестнице.

Тем не менее на некоторых рисунках прослеживаются элементы уважения к пленникам. На костяной дощечке из Тикаля изображен узник, с гордым безразличием взирающий на веревки, которыми он опутан. Источники указывают на то, что если приговоренный вел себя достойно, то заслуживал к себе такого же отношения. Вообще, для майя жертвоприношение было скорее праздником, чем убийством ради убийства. Тот, кому предстояло встретить свою кончину, по сути являлся актером, игравшим смерть и возрождение жизни; и уж наверняка он мог рассчитывать на почетное место в загробном мире.

Конечно, в задачи археологов не входит оценка давно ушедших народов с моральной точки зрения. Тем более, что по прошествии стольких веков мы не сможем до конца разобраться в значении жертвоприношений и сопутствующих им жестокостей для майяского общества; здесь майя также загадочны, как и во всем остальном.

Человеческие жертвоприношения, без сомнения, были не чем иным, как массовыми зрелищами, сродни древнегреческим Олимпиадам, боям гладиаторов в Древнем Риме и современным футбольным матчам. Издевательства и пытки, скорее всего, происходили в процессе «подготовки», то есть носили закрытый характер. На финальное действо в определенный праздничный день стекалось множество народа как из самого города, так и из предместий. Толпы любопытных, возбужденных людей заполняли центральную площадь, чтобы не пропустить самого главного — принесения в жертву богам какого-нибудь высокопоставленного пленника, а то и вовсе соседнего царя. Жертва обычно принимала свою смерть на поле для игры в мяч, либо на вершине пирамиды, откуда обезглавленное тело сбрасывали по ступеням, обозначая этим его поход в царство мертвых. Само жертвоприношение символизировало круговорот божественной энергии, а кровь жертвы, окропляющая землю, несла эту энергию бренному миру, вселяясь в растения, животных и людей.

Жертвоприношения свершались не затем только, чтобы задобрить богов, они представляли собой прекрасный испытанный инструмент укрепления власти правителей. Божественная энергия пролитой крови питала политический и религиозный авторитет майяских царей — тех, кто в глазах простого народа был посредником между земным и небесным. «К’уль ахау» называли они себя, то есть «священными властителями».