Роман Белоусов - Все о Нострадамусе Страница 5

Вот почему отец Мишеля так встревожился, когда узнал, что сын склоняется к астрологии — науке, не одобряемой церковью. Только если совместить астрологию с врачебной практикой, можно избежать преследования. К такому сочетанию относились менее враждебно, можно сказать, даже терпимо.

В октябре 1521 года Мишель Нострадам поступил на медицинский факультет университета в Монпелье, старейшего в Европе, основанного в 1289 году, почти в одно время со знаменитым парижским университетом Сорбонна.

Прежде всего, как тогда требовали правила, он нанес визит прокуратору — так называли студенческого старосту. На этот пост избирался студент, имеющий первую академическую степень бакалавра. Он являлся официальным представителем студентов перед деканом, улаживал возникавшие между студентами и администрацией споры. В его обязанности входили прием новичков и соблюдение всех положенных формальностей. После предварительного знакомства он отводил первокурсников к «канцелярусу», или канцлеру, профессору, избираемому коллегами на этот пост пожизненно.

Перед канцлером Мишель Нострадам подтвердил свое совершеннолетие и то, что рожден в законном браке, предъявил диплом, заверил, что исповедует католическую религию и что никогда в жизни не занимался физическим трудом. В те времена считалось недопустимым для медика лечить каким-либо иным способом, кроме устного выслушивания жалоб и выписывания соответствующего рецепта. Если, например, возникала необходимость в проведении операции, то ее обычно выполнял либо костоправ, либо брадобрей. Медику дозволялось только давать устные указания. Ему запрещалось даже дотрагиваться до скальпеля или иглы.

Чтобы иметь право на медицинскую практику, студенту предстояло получить три академические степени: бакалавра, лиценциата и магистра (то есть доктора). Степень бакалавра позволяла только преподавать. Достижение же высших степеней, как правило, было связано с большими расходами (промоциями) на подарки профессорам, угощение товарищей и т. д.

Занятия в университете обычно начинались в шесть утра и состояли из двух периодов. В течение первого регент (преподаватель) в пурпурной мантии, с квадратной сатиновой шапочкой на голове зачитывал латинский перевод из Гиппократа, Галена или Авиценны. Второй период посвящался обсуждению избранной темы и комментариям на том же языке.

В университете был лишь один скелет, у которого не хватало многих костей. Что касается вскрытий, то есть анатомирования, то официально такое разрешалось проводить лишь раз в год. (По действующему с 1376 года уложению университет мог использовать труп преданного казни человека.)

Кроме медицины, Нострадам изучал философию, лекарственные травы, фармакологию и анатомию. В своей каморке со сводчатым потолком он устроил настоящую лабораторию, заставив ее перегонными аппаратами, колбами, ретортами, ступками. Здесь он пытался на практике проверить оккультные открытия двух величайших алхимиков истории, врачей — естествоиспытателей, своих современников — Парацельса и Агриппы Неттесгеймского.

Мишель в ту пору не делал различия между медициной и алхимией. И то и другое для него были связаны между собой.

Устав после занятий в университете и изнурительных опытов в домашней лаборатории, Но-страдам любил по ночам гулять по берегу реки Лез. Однажды он увидел здесь табор цыган в ярких нарядах. Сидя у костра, они жарили на вертеле кур. Главным у них был цыган по имени Иштван. Он возглавлял банду отпетых бродяг и грабителей, явившихся сюда, на юг Франции, с Пиренеев. Это были бесстрашные люди, вольные дети природы. Днем они занимались грабежом, а по вечерам, сидя у костра, распевали песни.

Молодому Нострадаму понравились эти беззаботные, веселые люди. Да и он приглянулся «королю» цыган. Мишель часто приходил к ним в табор, сидел у костра, слушал щемящие душу песни.

Как-то в полночь нагрянула группа всадников и, обнажив сабли, устремилась к цыганам. Они действовали по приказу главного судьи, велевшего покончить с «ведьмами, колдунами, бесовскими духами и посланцами самого дьявола». Девятнадцатилетний Мишель не растерялся. Выхватив из костра горящую головешку, он бросился в гущу схватки и стал ею тыкать в морды храпящих лошадей. Испугавшись огня, они отпрянули назад, сбросив на землю седоков. Нападавшие смешались и, повернув назад, исчезли в темноте. После стычки Нострадам стал оказывать медицинскую помощь раненым, лечил их с помощью мазей и настоек собственного изобретения. В знак благодарности Иштван повесил на шею герою тяжелую цепь, — цыгане восхищались его мужеством и медицинским искусством.

На следующее утро Мишель очень рано пришел к берегу Лез, но цыган там не оказалось. Он подошел поближе к реке, посмотрел на небо. Ему показалось, что звезды как-то странно себя ведут, отчаянно подмигивают, словно пытаются заговорить с ним. Он не спускал глаз с далеких таинственных светил. Долго смотрел вверх, пока не затек затылок. Вдруг почувствовал, что все тело охватила странная дрожь. Мелкие судороги, пробежавшие от головы к ногам, лишили его свободы движения. Хотел крикнуть, позвать на помощь, но гортань вдруг онемела. Надвинулась темнота, окутав все тело. Он захрипел, почувствовал, как губы влажнит слюна, и потерял сознание.

Когда Мишель очнулся, то ощутил себя здоровым, как и прежде. Объяснялось все очень просто — Нострадам впервые испытал приступ эпилепсии, болезни, которая будет преследовать его всю жизнь. Как утверждают биографы, после одного из приступов падучей он впервые почувствовал тягу к предсказаниям, и самые точные и известные откровения были сделаны им после сильнейших припадков.

Осенним вечером 1522 года юная Малена — одна из двенадцати жен «короля» цыган Ишт-вана, вопреки запретам, проникла в город. Там ее арестовали и без судебного разбирательства приговорили к сожжению на костре. Цыганку доставили к месту, где обычно сжигали еретиков. Это был круг диаметром восемь метров. В центре стоял столб высотой в два с половиной метра, который окружали вязанки сухого хвороста. Палачи привязали жертву к столбу.

Все цыгане Иштвана, переодетые в платья ремесленников, толпились за рядом лучников и беспомощно глазели на несчастную женщину, жить которой оставалось считанные минуты. Принесли факел. Палач поднес его к вязанке, и языки пламени, с треском вспыхнув, начали подбираться к голым ступням Малены.

Мишель, сжав руку Иштвана, глядел, не отрываясь, на небо.

— Послушай меня, король… — чуть слышно прошептал он. — Сегодня тебя не посетит несчастье!

«Король» с удивлением уставился на юного друга — астролога.

Внезапно с гор подул сильный ветер. Резкие порывы его за несколько секунд разметали горящие ветки к стоявшим в строю лучникам. Их одежды запылали. Все дружно бросились врассыпную. Иштвану с друзьями потребовалось немного времени, чтобы отвязать прекрасную Малену и скрыться из города.

Так появилась первая легенда о Мишеле Нострадамусе как о великом чародее и предсказателе.

В начале 1525 года пришло время получать первую ученую степень бакалавра медицины. Нострадамус успешно выдержал экзамен, и председатель жюри торжественно объявил по-латыни: «Endues puppuran, evuscende, ceethe-dram, efgrafis a gis geubus debes»[1].

После получения диплома и завершения положенной практики Нострадамус обратился к декану с просьбой о сдаче экзаменов на степень лиценциата. Ему было предложено сдать четыре экзамена по собственному выбору.

Испытания продолжались четыре дня подряд, причем каждый день его экзаменовал новый преподаватель. Мишель успешно справился с экзаменами, получив самые высокие оценки. Епископ Монпелье вручил ему диплом лиценциата медицины.

Медицинский факультет университета в Монпелье был в то время, как говорится, кузницей выдающихся ученых. Там Нострадамус познакомился со многими выдающимися личностями. В том числе и с Франсуа Рабле, будущим великим писателем, а тогда, как и Мишель, изучавшим медицину. Они стали друзьями, и впоследствии их пути неоднократно пересекались.

В этот момент в Монпелье пришла тревожная весть о том, что по всему Лангедоку — обширной области на юге Франции — свирепствует чума.

В те времена чума, особенно бубонная, считалась, как, впрочем, и сегодня, страшным бичом. Тогда еще не знали, что ее разносчиком являются блохи грызунов, в том числе крыс, и надежных способов и средств борьбы с ней еще не было. Лишь в начале XX века русский доктор В. А. Хавкин разработает противочумную вакцину. Во времена Нострадамуса люди, заразившиеся этой болезнью, отказывались от всякой надежды на выздоровление.

Мишель знал о страшной болезни лишь по трудам Гиппократа «Об эпидемиях». Знал, что она характеризуется болезненными опухолями (бубонами) и черными пятнами, из-за чего и получила название «черная смерть». Теперь ему предстояло столкнуться с ней на практике.