Русский мир. Политика на грани апокалипсиса-фрагмент - Михаил Эпштейн Страница 6

Но нельзя сводить все к понтам — точнее, в этих понтах есть нечто более глубокое, уходящее в такую бездну, что может закружиться голова. В фильме Федора Бондарчука «Сталинград», гламурно-официозном и малоталантливом, есть одна пронзительная фраза, как будто выплывшая с другого уровня глубины. Немецкий капитан в исполнении Томаса Кречмана замечает: «с вами, русскими, невозможно нормально воевать, потому что вы сражаетесь не ради победы, а ради мести».

 <...> Если выиграть не дано, а всеми другими способами они проигрывают, остается всего один, зато самый большой понт из всех возможных, способ опустить самого Творца, — уничтожить созданный им мир.

Говорят, что мертвые хватают живых; и чем ближе они к могиле, тем сильнее хватка. «Мертвая рука» — это не только система автоматического ядерного удара, это сила, которая тащит живых в царство мертвых. У мирающая империя, уходя, готова громко хлопнуть крышкой гроба .

Время Антихриста

Какую роль в построении антимира играет церковь, которая в постсоветские годы вышла из подполья? У Достоевского в главе о Великом Инквизиторе из «Братьев Карамазовых» есть пророчество, до понимания которого мы только сейчас дорастаем. И можем соотнести с новейшей реальностью, с той государственной ролью, которую берет на себя церковь, — а государство охотно ее в этом поощряет, превращает в свою опору.

По логике Инквизитора выделяются три стадии в истории христианства. Сначала оно распространяется и завоевывает народы. Потом против него начинается великий бунт во имя науки, материализма и атеизма, во имя сытости и власти. Великий Инквизитор обращается к безмолвному Христу: «„Накорми, тогда и спрашивай с них добродетели!“ — вот что напишут на знамени, которое воздвигнут против Тебя и которым разрушится храм Твой. На месте храма Твоего воздвигнется новое здание, воздвигнется вновь страшная Вавилонская башня, и хотя и эта не достроится, как и прежняя...»

Эту вторую стадию мы уже прошли в ХХ веке: разрушение христианской церкви и стремление воздвигнуть на ее месте новую вавилонскую башню, штурмовать небо с земли: коммунизм, материализм, атеизм. Вспомним хотя бы проект грандиозного Дворца Советов высотой почти в полкилометра, который должен был вознестись в Москве на месте взорванного в 1931 году Храма Христа Спасителя. Эта вавилонская башня, как известно, не была построена, утопия разваливалась по мере своего проектного воплощения. На ее месте остался огромный котлован, заполненный водою близлежащей реки, — бассейн «Москва».

А дальше начинается самое интересное, свидетелями чего нам приходится быть уже в XXI веке. Та самая церковь, гонимая, почти уничтоженная, возрождается — и уже притязает на построение своего земного царства, на полноту мирской власти: «...К нам же ведь придут они, промучившись тысячу лет со своей башней! Они отыщут нас тогда опять под землей, в катакомбах, скрывающихся (ибо мы будем вновь гонимы и мучимы), найдут нас и возопиют к нам... И тогда уже мы и достроим их башню, ибо достроит тот, кто накормит, а накормим лишь мы, во имя Твое, и солжем, что во имя Твое».

Значит, именно церковь, возглавляемая Великим Инквизитором, достроит ту башню, которую не сумели возвести атеисты и коммунисты. По Достоевскому, открытое низвержение Бога — это лишь пролог к гораздо более утонченному искусству Его подмены, когда Вавилонская башня будет строиться на фундаменте самой церкви, ее вождями и предстоятелями. Тот же Храм Христа Спасителя в 1990-е годы был отстроен заново на месте прежнего, как его точная копия и как главный храм постсоветской России, где церковь вновь встречается с государством и начинает ему служить. Атеизм — это бунт против религии, а теократия — это государство-церковь, земная власть «от имени и по поручению» Бога, когда на смену откровенному богоборчеству приходит лживое благочестие и богопочитание.

Если в более ранних сочинениях Достоевского, «Записках из подполья» (1864) и «Бесах» (1871), «хрустальный дворец будущего» выступает как мечта убежденных атеистов и революционеров, типа Н. Чернышевского, то в «Братьях Карамазовых» Достоевский глубже проникает в тайну грядущего Антихриста: он придет из христианской среды, из логики развития христианской церкви и христианского государства и будет пасти народ от имени Христа. Сначала победят революционеры-безбожники, но они не сумеют накормить народ, — вот тогда-то и настанет царство Великого Инквизитора. Новая стратегия Богопротивника, отнесенная на конец времен, — не восстание, а уподобление Богу. «...Человек беззакония, осужденный на погибель... Он даже займет место в храме Божьем и будет выдавать себя за Бога (2 Фессал., 2:4).» Властолюбие, корыстолюбие, стяжательство, инквизиторство — и все это под прикрытием самого елейного и келейного благочестия.

Тогда становится ясен и смысл атеистического беснования народов: не просто обман, а обман ради пущего обмана. «Вот где Сатана, — скажут люди, опомнившись от революционного буйства, — это он хулил имя Божье, а мы пойдем к тем, кто славит Его». И тем вернее, проклиная свое прежнее безбожие, они доверятся тому, кто говорит теперь от имени Бога.

Размышляя об «антихристовом» духе в наши дни, нельзя не выделить трогательное содружество новейшего священноначалия с оружием массового уничтожения. У ядерного оружия в России, в частности, у ракет Р-36М, «Сатана» в классификации НАТО, по благословению православной церкви появился небесный покровитель — великий русский святой Серафим Саровский. Это самые мощные изо всех ядерных межконтинентальных баллистических ракет и, как грозно обещает российский ресурс, «на огромных территориях США и Западной Европы эти русские ракеты устроят ад». Быть может, не случайно, а «промыслительно» «Сатана» производится тем Федеральным ядерным центром России, который был построен на месте Саровской пустыни, где подвизался святой Серафим. Главные соборы пустыни взорвали еще в начале 1950-х, зато сам святой с 2007 г. объявлен покровителем ядерного оружия и его воинства. В связи