Владимир Миронов - Древний Рим Страница 64

К. П. Брюллов. Праздник сбора винограда

Тут явно прослеживается страстное желание Нерона стать Богом. Немудрено, что христиане видели в нем гонителя, а порой и антихриста. В то же время чем-то он все же был притягателен толпе Рима. С детства он увлекался рисованием, сочинением стихов и чеканкой по металлу, весьма неплохо пел. И хотя римляне ранее относились к театру и актерам с презрением, вынуждены были слушать его пение и игру на кифаре. Он так любил театр, что порой был готов променять тогу цезаря на маску гистриона. На бенефис Нерона все должны были идти под страхом смерти. Впрочем, его триумфы в Неаполе, Анциуме, Альбано, где ему вручат олимпийскую и пифийскую короны, говорят о том, что выступления Нерона нравились. Это было похоже на безумие. Петроний в письме к Виницию в романе Сенкевича «Камо грядеши» выразил особенность нероновской эпохи.

Нильский пейзаж

«Что до меня, я заметил одну странность: среди безумных сам становишься безумным и, более того, начинаешь находить в безумии некую прелесть. Греция и путешествие с тысячью кифар, триумфальная процессия Вакха среди увенчанных миртом, виноградными лозами и жимолостью нимф и вакханок, колесницы с запряженными в них тиграми, цветы, тирсы, венки, возгласы «эвоэ!», музыка, поэзия и рукоплещущая Эллада – все это прекрасно, но мы лелеем еще более дерзкие планы. Нам хотелось бы создать некую сказочную восточную империю, царство пальм, солнца и поэзии, где действительность превратится в дивный сон, а жизнь будет сплошным наслажденьем. Нам хотелось бы забыть о Риме и перенести центр вселенной в края между Грецией, Азией и Египтом, жить жизнью не людей, но богов, не ведать серых будней, плавать в водах Архипелага на золотых галерах под сенью пурпурных парусов, быть Аполлоном, Осирисом, Ваалом в одном лице, купаться в алых лучах зари, в золотых лучах солнца, в серебряных лучах луны, повелевать, петь, грезить… И веришь ли, я, у которого еще сохранилось ума на сестерций и трезвости на асс, даю (Нерону) себя увлечь, ибо, хотя они несбыточны, в них, по крайней мере, есть величие и необычность. Подобная сказочная империя была бы все же чем-то, что когда-нибудь, через многие века, показалось бы людям чудесным сновиденьем… Но Меднобородому (Нерону) не осуществить своих замыслов уж потому, что в этом сказочном царстве поэзии и восточной неги не должно быть места предательству, подлости и смерти, а в нем под личиной поэта прячется бездарный комедиант, тупой возница и пошлый тиран». Надо было бы думать не о создании некой фантастической империи – о сохранени старой.

Пьяцца Навона. Египетский обелиск

Но тот же Плиний честно отмечал, что при Нероне был предпринят ряд шагов, способствовавших упрочению славы Рима и величию римского народа. Правда, ему так и не удалось воплотить в жизнь свое желание, выраженное им во время одной попойки: «Я прикажу перенести пирамиды в Рим». Но все же некоторая заслуга перед географией у него была. Так, он потребовал узнать, откуда течет Нил: «Нил! Почему еще никто не знает, откуда он течет? Ученые плетут бог весть что, никто не знает точно!» По его приказу трирема покинула Остийскую гавань и взяла курс на Александрию. Через два года его центурионы вернулись, доложив об итогах экспедиции. Раквитц характеризует научную славу Нерона: «Странно, конечно, видеть, что единственным меценатом географии в Риме оказался душевнобольной император-самодур. Но и его трудно заподозрить в притязаниях на научные заслуги, римляне вообще мало что сделали для познания мира. Они ограничивались лишь тем, что изучали завоеванные ими страны для собственной выгоды. Их географические поиски ограничивались только пределами империи. Лишь болезненная страсть Нерона к славе заставила его отдать приказ об исследовании Нила». Да и чего не бывает спьяну. У нас вот один император надумал недавно обеспечить всю Россию энергией из камня, а другой превратил электроэнергию в золотую жилу, которая течет в его собственный карман.

Исполнители комедийных ролей

Понятно, что столь одиозная власть не могла длиться вечно. Тем более перед Римом всегда стояла опасность восстания непокорных племен. Восстала Галлия во главе с Виндексом. Что должен в минуту опасности предпринять сильный и решительный правитель? Он должен действовать. Нерон восемь дней хранил молчание и не дал ни одного нужного распоряжения. Когда до Нерона дошли оскорбительные послания, где его называли «скоморохом», он наконец решил вернуться в Рим, но занялся больше чтением стихов, декламацией, посещением театра и т. д. Люди уже стали насмешливо говорить, что цезарь разбудил своим пением петухов (символ галла). Когда восстание перекинулось в Испанию, он вроде бы решился встать во главе войск и двинуться в Галлию. Как он думал победить неприятеля? С друзьями он поделился заветной мыслью: как только галлы будут у него на виду, он отбросит в сторону оружие и примется плакать горькими слезами. Все мятежники тут же раскаются. Нерон споет им веселую победную песенку. Подготовка к экспедиции и шла в соответствующем духе.

Нерон велел готовить повозки для музыкальных инструментов, сценического оборудования и наложниц с артистами. А в это время истощались запасы хлеба в городе. По городу ползли слухи и толки. Вспомнили, что Нерон избрал темой изображенной им сцены царя Эдипа, изгнанного из отечества. Запахло грозой. Он мог обратиться к армии, но его сковал страх. Слабый человек был брошен сенатом, армией и народом. Когда актер становится главой великой державы, есть опасность того, что он не только свою жизнь, но и жизнь страны превратит в драму, трагедию или комедию. Это и было с Нероном, что рожден для театра. Правда, американцы не боятся делать из актеров президентов, но ведь и сама история Америки – это театр абсурда, который когда-то должен завершиться.

Где нет свободного волеизъявления народа, нет смены власти установленным законом порядком, там смену власти осуществляют заговорщики. Ведь власть не может находиться в одних и тех же руках, если только это не божество. Но люди несовершенны, а человек имеет особенность: он хочет ее узурпировать и сохранять «вечно». Как скажет впоследствии лорд Эктон, «абсолютная власть развращает абсолютно». Конец Нерона закономерен. Его покинули даже друзья.

Чтобы понять причину возможного отчуждения Нерона, представим себя на месте тогдашних римлян… Как к нему могли относиться искренние друзья Рима, истинные патриоты, видевшие, что император на каждом шагу хвалит и восхищается Грецией и всем греческим?! Нерон давно уже презирал Рим и римлян, фактически став «другом греческой старины и отступником от старины римской». Каково было истинному римлянину наблюдать за тем, как император предпочитает его родине чужую страну?! Ведь Нерон почти что полтора года прожил в Греции, как нынче живут в какой-нибудь Англии, Америке или Израиле иные из наших олигархов, покинувшие Россию! И хотя император умел говорить с толпой, умел с ней общаться и даже ее ублажать, вы хорошо знаете, что никто так ненадежен в своих пристрастиях и чувствах, как слепая толпа. Пусть сегодня она тебя неистово и с воодушевлением превозносит, завтра при смене ветра истории столь же яростно готова проклинать и поносить. Вдобавок, покинув Рим, Нерон оставил управление империей на двух вольноотпущенников – Гелия и Поликлита… Это было равносильно тому, как если бы русский царь, помазанник Божий, вдруг взял, да и передал бразды правления огромной империей в руки Распутина или нового Березовского! К концу его жизни Нерон «стал больше греком, чем римлянином», он «говорил по-гречески, декламировал наизусть Гомера, окружил себя греческими советниками, соорудил в Риме гимнасий в греческом стиле». Все это было еще терпимо, если бы не мысль о том, что за поездкой в Грецию и за ее освобождением может последовать и перенос центра всей метрополии из Рима в Ахейю – то есть в Грецию. А это уж, согласитесь, в любом смысле, при любом раскладе должно было восприниматься римлянами как прямая измена римскому делу!

В. С. Смирнов. Смерть Нерона

Плиний Старший, карьера которого прервалась при Нероне, считал его, как и Калигулу, врагом и бичом человечества. Это было тяжелое время, когда в Риме порабощенность сделала опасным всякий род занятий, который предполагал так или иначе наличие свободомыслия и прямоту. Заговор зрел среди военных. Его поддержал и сенат, объявив Нерону, что тот вне закона и будет сурово наказан по обычаю предков (осужденного раздевали догола, зажимали голову колодкой, забивали до смерти палками). Нерон был первым императором, которого армия лишила власти при жизни. К власти пришел Гальба. Нерон жаловался, что у него не осталось не только друга, но и недруга, и сетовал: «Вот она, верность». У него не было даже мужества покончить с собой. Говорят, перед смертью он воскликнул: «Какой артист погибает!» Фигляр в нем оказался сильнее цезаря.