Под ред. И.Ренчлера, Б.Херцбергер, Д.Эпстайна - Красота и мозг. Биологические аспекты эстетики Страница 66

Рис. 3. Пример тест-слайдов с нормальным фото (слева) и двумя «составными» портретами: из двух правых половин лица (в середине) и двух левых половин (справа). Испытуемый должен ответить, какое из составных лиц больше похоже на нормальное фото. В данном конкретном случае более 90 % из 180 студентов-медиков, которым эту задачу предъявляли на лекции, выбрали лицо из двух правых половин (среднее).

Рис. 4. Статистические результаты, полученные в 1978 г. в студенческой аудитории в 31 тесте вроде приведенного на рис. 3 (всего участвовало 180 испытуемых). Каждый из слайдов с тремя лицами демонстрировали по шесть секунд с такими же интервалами между предъявлениями. Требовалось ответить, какое «составное» лицо — из двух правых или из двух левых половин- больше похоже на «нормальное» (о способе составления испытуемым не сообщали). На графике показано распределение частот выбора «дважды-правых» портретов (42),

Со времени появления в человеческом обществе искусственных зеркал (в бронзовом веке или несколько позже) почти все мужчины и женщины неоднократно в течение дня видят собственные лица. Из-за описанной выше асимметрии мы воспринимаем левую (эмоциональную) половину нашего лица как «общественно значимую», тогда как для социальных партнеров наша личность представлена, напротив, в основном правой его половиной. Большинство читателей могут вспомнить свое удивление при первом (или происшедшем после долгого перерыва) взгляде на собственное отражение в двойном зеркале или свой крупный портрет. Взаимодействие человека со своим зеркальным двойником, возможно, составляет важную часть тренировки и развития нашей системы распознавания лиц и мимики.

Девушки в возрасте 10–12 лет, вероятно, проводят перед зеркалом по крайней мере вдвое больше времени, чем юноши (это наблюдал один из авторов на своих детях, хотя какие-либо количественные исследования такого рода нам не известны). Подобная поведенческая разница позволила бы понять, почему испытуемые-женщины показывают лучшие, чем мужчины, результаты в большинстве тестов на узнавание «нормальных» лиц [42–45].

Онтогенетическое развитие эмоциональных и эстетических реакций при восприятии лиц и других объектов

Хотя выше подчеркивалась роль опыта раннего детства в развитии базисных перцептивных и эстетических склонностей, мы не хотели бы переоценивать влияние первых лет жизни на формирование эстетических предпочтений и реакций. Мы согласны с большинством учителей рисования в том, что для развития эстетического вкуса, а у людей искусства-для становления творческих способностей годы школьного обучения важнее первых лет жизни. В частности, увлекательные, приятные для глаза игры, активные занятия музыкой и танцами и ранняя творческая деятельность в виде рисования карандашом и красками формируют личные склонности, играющие существенную роль с точки зрения позднейшего эстетического опыта. Сравнивая работы леворуких и праворуких художников, Джанг [46] пришел к выводу, что в случае сложных двигательных навыков вроде письма или рисования асимметрия, возникающая в результате научения, преобладает над генетически обусловленной. Такая приобретенная асимметрия, как правило, появляется только после того, как ребенок научился писать.

Рис. 5. А. Положительная эмоциональная или эстетическая реакция на фотографии ваз (кружки) или взрослых лиц (треугольники) у испытуемых разных возрастных групп. Видно, что положительная эстетическая реакция на фотоснимки ваз в стиле модерн снижается с возрастом, а положительная оценка лиц после 9-10 лет остается примерно на одном уровне. Б. Те же данные, но отдельно для испытуемых мужского и женского пола. Для группы со средним возрастом 23,5 года данные получены по материалам опроса 126 студентов-медиков [47].

Изучая способность детей и подростков запоминать и узнавать различные объекты, мы собрали материал, указывающий на раздельное развитие эмоционально-эстетических реакций на лица и на произведения искусства (вазы) [45]. Испытуемыми были школьники в возрасте от 7 до 17 лет и студенты-медики (средний возраст 23,5 года). В первой серии опытов им показывали черно-белую фотографию лица или вазы, проецируемую в течение 6 с на экран. За следующие 6 с испытуемые должны были сказать, понравилось им изображение или нет. Затем на 6 с предъявлялась другая фотография и т. д. Спустя час и через неделю требовалось идентифицировать виденные лица и вазы в тесте с обязательным выбором одного из двух изображений. Данные об эмоционально-эстетических реакциях, полученные в этом эксперименте, весьма интересны в свете обсуждаемой здесь темы (рис. 5). Очевидно, что «обыденные» лица чаще положительно воспринимаются самой молодой группой (7–8 лет), а затем нравятся реже-примерно в 30 % случаев для возраста 9-10 лет, причем этот уровень сохраняется на протяжении всей юности. Почти всегда женские лица оцениваются как приятные или «положительные» чаще мужских, а половозрелые девушки «положительно» реагируют на лица обоих полов чаще, чем юноши.

Рис. 6. Коэффициенты линейной корреляции между процентом положительных эмоциональных или эстетических реакций у испытуемых обоих полов. Белые кружки-реакции на мужские и на женские лица. Черные кружки-реакции на лица (обоих полов) и на вазы. В нижней таблице приведены количественные данные об испытуемых, участвовавших в тестах, результаты которых представлены на рис. 5–7 [45).

Однако процент положительных реакций на фотографии ваз в стиле «art nouveau» (модерн), изготовленных преимущественно в период 1880–1920 гг., неуклонно снижается на протяжении детства и юности. Во втором и третьем тестах (распознавание с выбором из двух вариантов спустя час и неделю после первого предъявления) лица узнавались лучше, чем вазы, во всех возрастных группах.

Эти результаты говорят о том, что в отношении произведений искусства, сходных по своей структурной симметрии с человеческими лицами, эстетическая реакция изменяется и после наступления половозрелости, тогда как в отношении лиц этого, по-видимому, уже не происходит. В детстве и юности у испытуемых не отмечено значимой корреляции между частотами (%) положительной эмоциональной оценки лиц и ваз, хотя наблюдается положительная корреляция между средними эмоциональными оценками женских и мужских лиц (рис. 6).

Такие различия опять-таки говорят в пользу того, что восприятие лиц и вызываемые ими эмоциональные реакции — это особые функции головного мозга, несопоставимые напрямую с восприятием других объектов.

Способность различать лица развивается в течение дошкольного периода и первых лет обучения в начальной школе. Взрослого уровня она достигает в возрасте 10–12 лет. Примерно до 10 лет у детей не отмечается свойственного старшим детям и взрослым доминирования левого поля зрения (правого полушария) при распознавании тахистоскопически предъявляемых незнакомых лиц [47].

Рис. 7. Тест на узнавание, проведенный через час после серии предъявлений. А. Процент ошибок в среднем для испытуемых обоих полов. Б. То же для испытуемых только женского пола.

д 7–8 Э-Ю 11–12 13-Ц 15–16 23,5 Возраст, годы

Результаты описанных выше тестов на узнавание лиц и ваз спустя час и неделю после предъявления, видимо, подтверждают, что способность узнавать лица развивается вплоть до наступления половозрелости (рис. 7, А и Б), но изменяется при этом иначе, нежели способность идентифицировать простые симметричные произведения искусства.

Если проследить изменение с возрастом детских рисунков лиц и людей, обнаружится четкая фаза

«головоногости», т. е. изображения головы на двух ногах; она наступает в возрасте около четырех лет и считается свойственной самым различным культурам [48, 49]. «Головоноги» известны в искусстве многих народов, в творчестве взрослых шизофреников и живописи современных художников (например. Клее, Пикассо, Миро, Антеса).

По нашему мнению, «головоноги», рисуемые трех-четырехлетними детьми, свидетельствуют о весьма схематичном восприятии лиц и людей в целом при социальных взаимодействиях между маленьким ребенком и окружающими. Другие факты, говорящие о роли схематизации лиц в социальных взаимодействиях, — это предпочтение детьми в возрасте четырех-восьми лет кукольного театра «настоящему» и появление в первом-третьем классах карикатурных портретов, начерченных мелом на классной доске или на стенах. Некоторые их черты (особенно рот, зубы и глаза) утрированы с целью выразить агрессивные или дружелюбные намерения. Ритуальные маски, используемые во многих культурах [50] (включая среднеевропейские карнавальные), — часто очень красочные, но довольно схематичные изображения лиц-можно рассматривать как признаки особой культурной адаптации, модификации и ритуализации этой активности, «спонтанно» начавшейся в детстве. Когда ребенку четыре-пять лет, эмоциональное воздействие на него масок различного типа наиболее выражено.