Александр Попов - Русский Берлин Страница 68

После подписания Рапалльского договора советское полпредство торжественно открылось 26 июля 1922 г. Гостей встречал нарком иностранных дел Г. В. Чичерин. Впоследствии приемы в российском посольстве стали весьма популярны среди германских политиков, предпринимателей, людей искусства, представителей дипломатического корпуса. Здесь бывали ведущий немецкий славист, депутат рейхстага профессор Отто Хёч и театральный режиссер Эрвин Пискатор, художник-экспрессионист Георг Гросс и Альберт Эйнштейн, национал-большевики Максимилиан Гарден (издатель еженедельника Die Zukunft) и Эрнст Никиш (в будущем автор книги «Гитлер — злой рок для Германии», отсидевший с 1937-го по 1945 г. в концлагере), все тот же генерал Зект и писатель Эрнст Юнгер. Частыми гостями здесь были немецкие коммунисты. Посещал приемы в российском полпредстве и молодой американский дипломат Джордж Ф. Кеннан, изучавший в Берлинском университете историю России и русский язык. У американцев Берлин тогда считался центром по изучению России, местом, где происходил «Training for Russia». Появлялись в посольстве и приезжавшие из России ученые, писатели, журналисты, люди искусства.

Среди российских представительств за границей берлинское посольство имело особый статус. Это был передовой эшелон российской дипломатии, где зондировались важнейшие для Советской России вопросы мировой политики, создавался благоприятный для Запада образ новой страны. Приемы и другие мероприятия в российском полпредстве открывали возможности к налаживанию полезных контактов, при этом молодым «красным дипломатам», не имевшим соответствующего опыта, надо было осваивать тонкости дипломатического этикета и в протоколе, и в одежде, что не всегда находило понимание у немецких коммунистов, приходивших в посольство в простой, повседневной одежде, бросая тем самым вызов «буржуйским правилам». Со временем советские дипломаты и другие приезжавшие из России представители новой власти постепенно стали задавать тон в исполнении правил дипломатического этикета, большого успеха нередко добивались их жены.

В целом в начале 1920-х гг. в советских посольстве и торгпредстве в Берлине работали около трех тысяч человек. Многие принадлежали к тем, кто приехал в город еще до революции или покинул Россию в годы Гражданской войны и после нее.

Воина

Осенью 1940 г. должность посла СССР в Германии занял ставленник Берии Владимир Деканозов. Первым советником посольства был Валентин Михайлович Бережков. Около трех часов ночи 22 июня 1941 г. ему позвонили из германского МИДа и сообщили, что «господин рейхсминистр фон Риббентроп желает видеть представителей Советского правительства в здании Министерства иностранных дел на Вильгельм-штрассе». Черный лимузин немецкого МИДа уже стоял у ограды посольства. Через час нетвердым, запинающимся голосом Риббентроп зачитал приехавшим к нему Деканозову и Бережкову декларацию о том, что «враждебная по отношению к Германии позиция Советского правительства и серьезная угроза, которую Германия видит на германской восточной границе в результате развертывания русской армии, вынудили империю принять контрмеры». Это было заявление о начале войны, хотя само слово «война» ни разу не прозвучало. Деканозову было нелегко осознать услышанное. Следуя директиве Москвы, он считал, что Германия не начнет войну. Но когда смысл происходящего прояснился, он сумел найти правильные слова. «Вы пожалеете о том, что совершили это ничем не спровоцированное, разбойное нападение на Советский Союз, — произнес он. — Вы за это дорого заплатите!» В ответ Риббентроп вдруг подошел близко к советским представителям и тихо прошептал: «Скажите там, в Москве, что я был против этого нападения».

В течение дня в посольстве собрались его сотрудники и работники других советских учреждений в Берлине и его окрестностях с семьями. К вечеру здание оцепили эсэсовцы. Тех советских граждан, кто не успел к этому времени укрыться в посольстве, гестаповцы отправляли в специальные лагеря. Выезд из посольства был запрещен всем, кроме Бережкова, которому разрешалось ездить только по заранее согласованным маршрутам в сопровождении офицера СС. Тот, однако, не был фанатичным службистом и за некую сумму согласился вывезти в город на короткое время одного из сотрудников посольства, как объяснялось, для прощания с любимой девушкой. Свидание продлилось около часа. За это время Александр Михайлович Коротков, заместитель резидента советской внешней разведки в Берлине, сумел встретиться с подпольщиком из антифашистской организации «Красная капелла» и договориться о дальнейшем взаимодействии в условиях войны. Думается, немец все же догадывался, на какое свидание он свозил крепкого русского парня лет 30, спортивного телосложения, с волевым, решительным лицом. После войны Александр Михайлович несколько лет был представителем КГБ при Министерстве госбезопасности ГДР. (Его сын в 1960-х гг. занимал большую должность в ГСВГ. Семья жила в советском военном городке в Карлсхорсте в Берлине. Оленька Короткова — внучка Александра Михайловича — «красавица, умница, отличница и не хвастунья» — блестяще говорила по-немецки. Как-то, выступая от имени советских пионеров перед группой высокопоставленных немцев, она буквально «сразила» их своим берлинским диалектом.)

На момент начала войны в Германии работали около 1000 советских граждан. К концу июня между СССР и Германией была достигнута договоренность об их обмене по принципу «всех на всех» на 237 германских представителей, остававшихся тогда на территории Советского Союза. Вначале гитлеровцы настаивали на том, чтобы количество граждан СССР не превышало при обмене числа немцев, но встретили решительный отказ со стороны советского правительства. Около полудня 1 июля в посольство поступило сообщение, что через час-полтора все должны быть готовы к выезду на вокзал. Через две недели, 13 июля, поезд со всеми советскими гражданами прибыл на болгаро-турецкую границу в районе города Свиленград, одновременно немецкие граждане были доставлены на советско-турецкую границу близ города Ленинакан (ныне город Гюмри в Армении). Затем те и другие были отправлены турецкими властями в свои страны.

Опустевшее здание посольства СССР заняло Министерство по делам восточных территорий, которое возглавлял рейхсминистр Альфред Розенберг, выходец из остзейских немцев, закончивший в России в 1917 г. Императорское высшее техническое училище (будущее МВТУ), единственный в высшем германском руководстве православного вероисповедания.

В 1942 г. авиация союзников нанесла по зданию посольства первый бомбовый удар. После дальнейших бомбежек оно сильно пострадало, и при штурме Берлина бой уже шел за полуразрушенное здание. По стороне Унтер-ден-Линден, на которой располагалось посольство, в сторону Бранденбургских ворот наступали воины Краснознаменной ордена Суворова 416-й Таганрогской стрелковой дивизии, сформированной на Кавказе и состоявшей на 90 % из азербайджанцев. Наименование «Таганрогская» она получила в августе 1943 г., когда освободила от гитлеровцев город Таганрог, в честь чего в Москве был произведен салют. Эта дивизия и освободила от гитлеровцев здание посольства под утро 2 мая 1945 г.

О том, как шел бой, рассказал в книге «Весна победы» непосредственный участник сражения Федор Ефимович Боков, член Военного совета 5-й ударной армии, в состав которой входила 416-я дивизия.

…На Унтер-ден-Линден и на площади бушевала огненная буря. С нарастающей силой вели наступление штурмовые отряды 416-й и 295-й стрелковых дивизий.

Но вот впереди на улице сквозь клубы дыма показались очертания какого-то здания. Находившийся в боевых порядках штурмовой группы 1373-го полка начальник политотдела 416-й стрелковой дивизии полковник Рашид Асад-оглы Меджидов, прикрывшись плащ-палаткой, вынул из планшетки план Берлина и подсветил его карманным фонариком. Да, это было здание бывшего советского посольства.

— Действовать осторожно, — распорядился Меджидов, — в здание не должен попасть ни один снаряд.

Артиллеристы и танкисты блестяще выполнили поставленную задачу — они «окаймили» здание плотным огнем. Тем временем воины штурмового отряда подготовились к броску. И как только замолк грохот орудий, бойцы поднялись в атаку и ворвались в здание. Бой там продолжался недолго. До полусотни сопротивлявшихся фашистов были истреблены, а шестьдесят сдались в плен. Вскоре над бывшим зданием советского посольства взвилось Красное знамя. Его водрузил полковник Меджидов».

После войны

В послевоенные годы первая советская дипломатическая миссия в Берлине несколько лет размещалась в районе Панков, в бывшей школе на ул. Чайковского. Первым послом СССР в ГДР после войны был Г. М. Пушкин, который находился на этой должности с 1949-го по 1952 г.