Андрей Зорин - Чувственная европеизация русского дворянства ХIХ века. Лекции. Страница 7

Как многие, если не все, великие произведения искусства, "Мертвые души" позволяют совершено противоположное даже взаимоисключающее прочтение. Но что особенно существенно для меня в рамках этой лекции, то, что именно "Мертвые души" создали совершено уникальную концепцию российской исключительности, которая сыграла, на мой взгляд, в истории русской мысли и культуры определяющую роль и повлияла на мыслителей самых противоположных политических взглядов, даже до некоторой степени их определяла.

Те, кто читал "Мертвые души", а я надеюсь, что все в аудитории их читали, хорошо помнят, что Россия изображена там крайне нелицеприятно. Это явствует и просто из названия романа, страна мертвых душ, душа бессмертна, место, где души умерли, где торгуют душами людей и так далее, и так далее. Но это именно общество, вот эта страна мертвый душ, подлежала, и ей предстояло особое мистическое возрождение. Ну, что очень важно, что это возрождение должно было произойти, и я здесь выделяю вот каким-то голосовым курсивом, хотел бы выделить, предлоги, не, несмотря на то, что Россия была позади, а благодаря этому. Понятно, да? Мы лучше, не несмотря на то, что мы до после петровских реформ, мы пока хуже, но, несмотря на это, мы обгоним и будем лучше.

А теперь логика становится другая -- мы хуже, и именно поэтому мы будем лучше. Понятно, да, что логическая связка совершенно другая.

Религиозные корни это идеи совершенно очевидны. Мысль о том, что последние станут первыми, много раз повторяются в Евангелии, и те, кто ее читал хорошо это помнят. Однако в чем была поразительная новизна подхода Гоголя не только, как я понимаю, в русском контексте, но и в общеевропейском? Как мне кажется, он был первый, кто применил эту евангельскую идею о том, что последние станут первыми, не к отдельным людям, а к нации в целом, вот нации, как к человеку, то есть, сочетал эту религиозную концепцию с идеей романтического национализма.

В конце первой части "Мертвых душ" есть знаменитое описание "птицы-тройки", которая несет мошенника и проходимца Чичикова и его пьяного кучера Селифана из города, где ему угрожает уголовное преследование. И неожиданно эта бричка трансформируется в символ страны, которая поразительно мистическим образом превосходит все остальные. Фрагмент про "птицу-тройку", я думаю, все помнят, но отказать себе в удовольствии процитировать Гоголя я все-таки не могу.

"Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка, несешься? Дымом дымится под тобой дорога, гремят мосты, все отстает и остается позади. Остановился пораженным Божьим чудом созерцатель -- не молния ли это, сброшенная с неба, что значит это наводящий ужас движение, и что за неведомая сила заключена в тех неведомых светом конях. Эх, кони, кони, что за кони… Вихри ли сидят в ваших гривах, чуткое ли ухо горит во всякой ваше жилки? Заслышали с вышины знакомую песню, дружно и разом напрягли медные груди, и почти не тронув копытом земли, превратились в одни вытянутые линии, летящие по воздуху, и мчится вся, вдохновенная Богом. Русь, куда ж несешься ты, дай ответ? Не дает ответа... Чудным звоном заливается колокольчик. Гремит и становится ветром разорванный в куски воздух. Летит мимо все, что не есть на земле. И, косясь, посторонившись, дают ей дорогу другие народы и государства".

Первая часть… за первой частью "Мертвых душ" должны были последовать две другие части, вторая и третья, -- замысел Гоголя известен, -- в которых этот процесс вот этой вот мистической трансформации должен был быть подробно описан, и превращение страны мертвых душ в идеальное образцовое общество. "Мертвые души" первой части должны были испытать моральное возрождение.

Гоголь дописал вторую часть "Мертвых душ" дважды и оба раза он сжег рукопись, потому, что остался неудовлетворен достигнутым результатом и очень смешанным результатом своих первых слушателей.

После второй неудачи, сжегши рукопись второй раз, он прекратил принимать пищу, и вскоре умер, так и не начав работу над третьей частью.

Русские филологи уже давно показали, что общий план романа Гоголя был основан на плане знаменитой "Божественной комедии" итальянского поэта Данте, разделенной, как известно, на три части: "Ад", "Чистилище", "Рай", три части гоголевской поэмы должны были соответствовать трем частям вот этой дантовской поэмы.

-- Вот, ну, все помнят, что Гоголь назвал "Мертвые души" не романом, а поэмой. И эти две поэмы, гоголевская и поэма Данте, вот состояли из этих трех частей. Данте написал, Гоголь -- нет. Но первая часть должна была соответствовать аду, вторая -- чистилищу, третья -- раю. Параллель очевидна, но очевидно и глубокое различие. Данте проводил своего героя из ада в чистилище, а потом в рай. Но, в отличие от Гоголя, он никогда не воображал себя, что сам ад может мистическим образом превратиться в рай.

Трилогия Гоголя была не закончена. И в любом случае общий план его поэмы не был понятен современниками. Но в этом представлении о прошлом, настоящем и будущем России Гоголь не был одинок.

Интересно, что и Чаадаев, о котором я уже упоминал, тоже думал в значительной мере сходным образом. В 1837-ом году, то есть, через год после того, как появилось философическое "Письмо", Чаадаев написал "Апологию сумасшедшего", где он был объявлен сумасшедшим, как я говорил, официально, где он совершенно переформулировал свою позицию. Мы уже никогда не узнаем, какие именно мотивы лежали за этим новым произведением? То ли Чаадаев хотел реабилитировать себя в глазах властей, после постигших его репрессии, то ли он искренне изменил свою точку зрения, или, на самом деле, считал, что то, что он пишет в "Апологии сумасшедшего" естественным образом вытекает из того, что написано в первом философическом "Письме".

В любом случае написание "Апологии" не привело ни к каким изменениям в его ситуации, запрет с его имени не был снять, разрешения публиковаться он не получил. Но в тексте "Апологии", каковы бы ни были цели и мотивы создания этого произведения, Чаадаев ни одним словом не отказался от своего предыдущего произведения. Наоборот, он утверждал, что дальнейшие размышления на эту тему привели его к мысли о том, что будущее России намного более славное и поразительное, чем кто бы то ни было, мог вообразить.

Как писал Чаадаев: "Я полагаю, что мы пришли после других для того, чтобы делать лучше их. Мы призваны решить большую часть проблем социального порядка, завершить большую часть идей, возникших в старых обществах, ответить на важнейшие вопросы, какие занимают человечество. Я часто говорил и охотно повторяю, мы самой природой вещей предназначены быть настоящим совестным судом по многим тяжбам, которые ведутся перед великими трибуналами человеческого духа и человеческого общества. Очень интересно это, я часто говорил".

За год до того вышло "Письмо" Чаадаева, где он говорил, что у России нет истории, и она вышла из хода мирового развития. Но, тем не менее, он считает, что это высказывание каким-то образом совместимо с тем, что Россия "предназначена быть совестным судом по тяжбам всего человеческого духа", что здесь есть связь, и нет, безусловно, противоречия между двумя этими утверждениями.

Чрезвычайно интересно, что в конец, в самом конце "Апологии" Чаадаев очень резко напал на Гоголя, но "Мертвые души" еще к тому времени не были напечатаны, речь шла о "Ревизоре", но Чаадаев сравнил восторженный прием, оказанный современниками "Ревизору" с негативной реакций на его "Письмо". Похоже, что он видел в Гоголе своего главного соперника в дискуссии о будущей судьбе и образе миссии России.

Таким образом, вот в одно и то же время, вот в конце 1830-х -- начале 1840-х годов Чаадаев и Гоголь, совершенно независимо друг от друга, сформулировали единый логический, или точнее говоря, супралогический, так сказать, логическую или супралогическую схему, по которой главное преимущество России и состояло в ее отсталости. И они видели, что их стране предстоит драматический, даже мистический трансформационный рывок в будущее, который однажды сделает ее способной возглавить все мировое сообщество народов и повести его за собой. Эта идея объединила множество последователей среди писателей и мыслителей, которые больше между собой не соглашались вообще ни в чем. И интересно, что многие из них или даже большинство считали, что такого рода трансформация произойдет, скорее раньше, чем позже, и что они могут оказаться не только пророками, но и свидетелями этого поразительного преображения.

В 1854-ом году после того, как чрезвычайно тяжело для России проходило, уже обозначилось поражение России в Крымской войне, один из создателей и идеологов славянофильства, один из самых крупных мыслителей славянофилов Алексей Хомяков написал стихотворение под названием "Русь", которое на первый взгляд содержит обличение России, которое на первый взгляд очень плохо сочетание с его репутацией славянофила.