Андрей Ястребов - Пушкин и пустота. Рождение культуры из духа реальности Страница 72

• Упрощенный набор знаний формирует у студентов и учащихся неверное представление о собственных возможностях, порождает завышенную самооценку. В результате они не готовы работать в изменяющейся ситуации.

• Выпускники с большим трудом способны понять цель своей деятельности. Школа воспитывает иллюзию целеполагания. Но не больше, чем иллюзию.

Решение проблем связано с комплексом социальных поступков. Видится необходимым:

• Сформировать мощное внимание авторитетных инновационных СМИ к проблемам школы и культуры, именно в этой связке: «школа=культура».

• Вынести на очередной референдум проблему реформирования образования. Необходимо понять, наконец, перспективы и задачи образования. Реформа системы образования всегда планировалась, а на самом деле происходила сама собой. Время диктовало – вводились новые дисциплины. После войны реформа прошла в пользу физико-технологического образования. В эпоху глобализации очевидным стал спрос на глобалистские навыки и знания: финансы, менеджмент, право, языки, программирование. Сейчас настала пора говорить о новом наборе знаний, навыков, требованиях к человеческому интеллекту. Можно предположить, что это будет новая форма фундаментального образования с двумя направлениями: физико-техническим и философско-гуманитарным. Успех на рынке образовательных услуг немыслим без современных конвейеров, управления и проектирования, дорогих исследований и разработок.

• Отказаться от идеи торжества культуры над человеческими потребностями. Сейчас эскизики национальных культурных и образовательных концепций похожи на мешанину из устремлений к высокому искусству, слову и пристрастий к экономическому благополучию. Последнее привычно проводить в графе «низкое», что в очередной раз заставляет нас совершать ошибку. Стремление к экономическому благополучию – вовсе не позорное клеймо обывателя. Пора осознать, что социологические опросы, доказывающие невовлеченность народа в культуру или в понимание смысла образования, доказывают именно эту невовлеченность или непонимание и не более.

• (Конечно, любому человеку, профессионально вовлеченному в культуру и образование, было бы приятно услышать, что менеджеры по продаже машин, бытовой техники, пирогов и кваса и т. д. готовы молиться на Толстого, как на икону. Наивная порочность подобных мечтаний заключается хотя бы в том, что они абсурдны, неисполнимы. И вина в этом не менеджеров по продаже, а людей, претендующих на статус властителей дум, но так и не ставших менеджерами по продвижению культуры. Армия высокообразованных людей, сетующих на поголовное оскудение человеческого интеллекта и духа, сделали все возможное, чтобы оскудение это случилось. Достаточно рассмотреть основные вехи эволюции культурной и образовательной практики ХХ века, чтобы убедиться, к чему привело бессистемное блуждание продвинутых интеллектуалов в поисках света новых знаний. «Высокоинтеллектуальные» эксперименты с культурой и образованием низвели вершины духа к плоскогорьям синкретизма, так что теперь граница между подлинным искусством, добротной мыслью и подделкой оказалась безнадежно размыта.)

• Преодолеть стереотипы мышления. Многие не приветствуют, а то и вовсе отвергают необходимость перемен, что таит в себе множество опасностей. Действительно сложно расстаться с идеализацией базовых общечеловеческих ценностей и понятий. Да с ними и не нужно расставаться! Необходимо порвать с захитиневшими мифами о них. Будучи возведенными в безусловный и непререкаемый идеал, они заслоняют реальные людские, рациональные категории и интересы. Какие-нибудь абстрактные глупости типа «красоты, которая спасет мир», столь же вредны, что и разговоры об английском газоне, для создания которого необходимы триста лет. От многократного использования на все случаи жизни они стерлись, стали бессмысленными. В нынешних условиях они могут привести к краху самой устойчивой и перспективной идеи.

• Пересмотреть принципы управления культурой и образованием. Сегодня управление культурой и образованием напоминает офис, в котором чиновники упиваются ложными надеждами. Никаким менеджментом здесь, похоже, не пахнет вовсе. И простой отставкой «провинившихся», чиновников, проглядевших непонятно откуда вдруг взявшееся засилье бездуховности, проблемы не решить. Нужно перестраивать весь механизм целиком. Вернее, строить заново. Начиная со школьных учителей, учебников, новых технологий продюсирования культуры и образования.

МЫСЛИ НА ЛЕСТНИЦЕ

НЕНУЖНЫЕ ЦИФРЫ О ЛЮБВИ

В отношении Пушкина на протяжении последнего века активно демонстрируется любовь исследователей, издательств, но, к сожалению, не народа. Пушкин стал разновидностью государственного фетишизма. Традиционный прием: растащить километры высокой поэзии на сотни миллиметров громких цитаток: от любви к столице до призывов к свободе.

Все семантично. Даже квитанция о покупке детской книжки-раскраски. Нередко она говорит о любви к родине и свободе больше, чем все вместе взятые патриотические и революционные манифесты. Когда школа и вуз делают Пушкина обличителем политической подлости и скуки общественного существования России таких-то годов, то обычно получается не столько скуку показать, но саму акцию сделать подлой, и самого обличителя выставить в неприличной позе мускулистого философа.

Массовая культура – вот зеркало реальности, в котором рельефно проявляется динамика мира. С ситкомами и малобюджетными сериалами классике невозможно конкурировать.

Казалось бы, что легче – возьми томик Пушкина, трепетно раскрой и погружайся в сладкие обманы словесности. Нелегко это. Очень нелегко, потому что человек настойчивой ТВ рекламой приучен к другой линейке товаров и услуг, активно конкурирующих с тем же Пушкиным. Чтобы соответствовать требованиям настоящего, потребно пить, есть, душиться, ходить в определенные места, читать соответствующий продукт. И все это за сравнительно небольшие деньги. Человек с воспитанной ТВ вкусовыми пристрастиями и эстетическими нормами, не в состоянии припасть к сладким обманам классики.

Сегодня главным показателем бытования того или иного продукта – гастрономического ли, культурного ли – становится прибыль, а не его социальная значимость. Официальные держатели акций классической культуры – чиновники и специалисты-гуманитарии – не готовы к решению системных проблем, они наивно полагают, что потребитель культуры характеризуется державническим менталитетом, идущим от психологии обитателей славных заштатных городков, истово блюдущих чистоту языка и помыслов.

Как хотелось бы школе и вузу объяснить подрастающему поколению, привить свое трепетное понимание об извечных проблемах – о гамлетах и донкихотах, о Пушкине и о Белинском, о Пьеро и Арлекинах, чтобы четко обозначить, кому что делать и для чего. Однако ошибка современной педагогической метафизики заключается в том, что она сама перестала понимать, для чего она всем этим занимается. Поэтому молодежь убеждена в том, что Белинский тесал камень, Дон Кихот был креативщиком, Гамлет чем-то торговал, а Пьеро лупил окружающих. О, как это обидно, но такова реальность!

Гроздья гнева Осени патриарха

…и вот мы шагнули в минувшую эпоху и чуть не задохнулись в этом огромном, превращенном в руины логове власти, где даже тишина была ветхой, свет зыбким, и все предметы в этом зыбком, призрачном свете различались неясно…

Г. Гарсиа Маркес, Осень патриарха

Уезжать не хочется, – продолжал отец. – Народ тут хороший, уборные и все такое прочее.

Дж. Стейнбек. Гроздья гнева

…розовые кусты так разрослись без присмотра, что заполонили все кругом; воздух был напоен запахом роз, однако к нему примешивалось зловоние, исходящее из глубин сада…

Г. Гарсиа Маркес, Осень патриарха

Она сказала: …Тут раздавали листки. Чего только там не написано – и работы сколько угодно, и плата высокая, и все такое прочее! Потом в газете писали, сколько там народу требуется на сбор винограда, апельсинов, персиков. А ведь это приятная работа – собирать персики… И под деревьями хорошо работать – тень. Очень уж заманчиво, даже страшно становится.

Дж. Стейнбек, Гроздья гнева

Пушкин, государство и читатель

ДИА-ДИА-ДИАЛОГ В ЛИФ-ЛИФ-ЛИФТЕ С ЧИ-ЧИ-ЧИНОВНИКОМ-ЗА-ЗА-ЗАИКОЙ

Есть такая секта – «Разбиватели сердец, обосратели надежд», члены которой не улыбаются, а демонстрируют зубы, не говорят, а изрекают, верны не Родине, а циркулярам. Каждый из нас, культура, Пушкин попали в руки секты таких членов, они поглощают, управляют, контролируют, а потом умывают руки.