Иван Полуянов - Деревенские святцы Страница 78

Живучи представления, мол, деревня по ее темноте, невежеству была неспособна на отдачу, и поэтому нечего на нее тратиться. Часы Спасской башни? Их собрали устюжане с посада! Ерофей Хабаров родом с сельского Присухонья? Он горожанин, его имя выбито на монументе, увековечившем героизм землепроходцев, уроженцев Великого Устюга!

Архивы… Молчите, кто в этой пыли роется? Кому нужно?

На зеленом угоре Сухоны неказист памятный знак, отсюда-где шагнул Хабаров к Великому океану, зато в городе — гранит, бронза. Экскурсовод читает туристам стихи о любви к отчему краю:

Для меня все ягоды здесь сладки,И приятно, и смешно, что ихПродают в листочках из тетрадкиИль в обрывках «Жития святых».

Правда, поравнявшись с зеленым угором, пароходы подают величальные гудки, да кому их слышать — заколоченным избам, железному паруснику, что едва виден в сумраке белых ночей, поднятый над землей небось стараниями электросварщика из сельхозтехники?

Не плавать железному кораблику, и замкнем уста. Чего там, разве впервой!

15 декабря — Абакум.

Как раз бессловесен в деревенских святцах, может, оттого, что возглашался книжниками несчастливым. «Ешь пироги с грибами и держи язык за зубами» — неужели трудно?

Абакум был гранью детства, веками памятной. Вчера будущего грамотея, знакомя с учителем, «наумили»: стоя на коленах, клал отрок поклоны трижды и трижды получал по спине плетью от наставника грозна, сурова.

Сегодня «понаумленный» шествовал на настоящий урок в сопровождении маменьки. Голосила сердечная, ровно сына вела на казнь, и несла учителю курицу, гуся, на худой конец горшок каши: не мори кровиночку за книгами, прости Господи, и без грамоты люди живут!

16 декабря — Иван молчальник.

Опора предыдущих дат, тем не менее кое-чем обмолвимся. Слово… Оно в начале начал! Искони сведана его сила: «Слово пуще стрелы разит». «Ласковое словечушко, что вешний день». «Слово — закон», велик с него спрос. «От одного слова да навек ссора». «Добрая молва дело растит; жаль, что добрая-то дома лежкой лежит, а худая далече бежит» — еще одну сторону жизни высвечивала народная мудрость. «На словах так и сяк — на деле никак». «Слово за слово, а коснись дела: стой, не туда заехали!» Пустопорожнее краснобайство отвратно: «Рассказчика не ставь в приказчики». Помни: «Слово — серебро, молчание — золото».

За преподобным Иоанном молчальником, сутки спустя, в духовных святцах — преподобный Иоанн Дамаскин (VIII век).

Святой Иоанн Дамаскин был доверенным лицом халифа в Сирии. Писатель-богослов, святой Дамаскин содействовал поражению еретиков-иконоборцев Византии. Оклеветанного ими вельможу обвинили в государственных преступлениях. Кисть правой руки, державшую перо, отрубили и вывесили на базаре — ко всеобщему поруганию. Ложь раскрылась, халиф, устыдившись, предложил Иоанну занять прежний пост главы правительства, святой Дамаскин отказался: тлен и суета — блага земные. Его принял монастырь. В келий утлой создаются строки — ликующе-радостные, исполненные божественных откровений, и скорбные, рвущие сердце печалью об юдоли, человеку предопределенной.

Жизнь святого Дамаскина овеяна преданиями. Одно из них получило своеобразное преломление на Вологодчине.

Вечером в день публичного позора Иоанн испросил у халифа отрубленную палачом кисть. Пал он пред иконой Божией Матери с жаркой мольбой исцелить руку, писавшую в защиту православия. Усталость, переживания, боль смирили страдальца. Во сне его посетило видение: Пречистая пообещала праведнику заступничество. О чудо! Проснулся Иоанн здоров, владея десницей, как прежде! К иконе он приложил отлитую из серебра руку. Так зародилось почитание Образа Божией Матери «Троеручицы».

В годы далекие близ деревни Девять Изб Грязовецкого уезда появился святой источник — во славу иконы «Троеручицы», на исцеление страждущих. К нему совершают паломничество: почерпнутая из источника влага сохраняет свежесть годами. Струи ледяные, а между тем тому, кто спустился в ручей для омовения, вода кажется горячей.

Предания меркнут перед былью: 1200 лет слово Иоанна Дамаскина, нареченного за поэтический дар Златострунным, звучит по свету, где подняты кресты христианских храмов!

А на дворе дни, как близнецы, и утро, кажется, не успев проясниться, переходит в вечерние сумерки. Дали серо-синие, выстуженные, и что и света, то от снега. Осмеркнется, а снег светит и светит — до звезд, до месяца. Но что же в устном календаре?

17 декабря — Варвара.

«На Варюху береги нос и ухо».

18 декабря — Савва-с-салом.

19 декабря — Никола Зимний.

Святитель Николай чудотворец, епископ Мир Ликийских (IV век). Он «ведает все воды и броды». Он счастливых браков поручитель, путешествующих опора, хлебопашцам надёжа, за Русь у престола Всевышнего предстатель. Дни памяти чудотворца праздновались Русской Православной церковью и русским народом как дни великих праздников. По особой любви к угоднику Россия считает его своим покровителем. Неисчислимо количество чудес, совершенных святителем на Русской земле.

Имя Николай означает по-гречески «побеждающий народ». И действительно, своей любовью, делами милосердия, непреклонной волей доброжелания великий святитель покорил сердца людей.

Храмов-то строилось преподобному', «…от Холмогор до Колы тридцать три Николы (церквей его имени)» — сложено на Севере, где чтился угодник покровителем рыбаков и зверобоев.

Вологда не люден был город, и то же самое: Никола-на-Глинках, Никола-на-извести, Никола у Золотых Крестов, Никола во Владычной, Никола-на-Сенной. Ударят колокола, не заглядывай в святцы, кому празднуют.

Для Поморья Николин день — рубеж, окончательно разделявший летне-осенний и зимний сезоны, когда начинался ледовый промысел морского зверя и лов сетями сельди в прорубях.

Ничего, все путем, на то внедрился стужайло, чтобы установить вдоль и поперек Руси санные волока, упрочить на водоемах переправы.

Стеклянно блестят колеи. Сани ходко бегут — действительно, полозья не салом ли смазаны?

Сани-санки, санки-самокаты —Разукрашены богаты,Разукрашены-раззолочены,Сафьяном оторочены…Сани сами катят,Сами ехать хотят!

«У доброго мужика на Николу Зимнего торг стоит» — это касалось в целом Беломорья, уездных центров, как Пинега. Шкуры тюленей, белых медведей, домашних оленей, таежная пушнина, сало и ворвань, дичь и рыба, рыба. В Кеми, наверное, речным жемчугом поторговывали: не зря перлы украшали герб города. Массовый товар для сделок, в частности, в ярмарочном селении Шунга (Повенецкий уезд Олонецкой губернии) — сельдь летних и осенних уловов. Преимущественно мороженая — близко к 100 тысячам пудов.

Законной ярмаркой Вологды слыла Крещенская, но и Никольские базары привлекали. Местный хлеб в зерне, сено, мука, продукция кустарей, фабрично-заводские изделия — обувь, ткани, посуда. Запасались с возов к постам сущом, грибами, льняным маслом, на Рождество к разговенью — сливочным и топленым, крупчаткой. Бойко шли ювелирные товары (сравните: всю губернию в 1892 году обслуживали 4 токаря, а золотых и серебряных дел мастеров было 44).

20 декабря — Обросим.

«Обросим сорок праздников отбросил». Холодные Филипповки, впереди больших гуляний не предвидится.

Святой Амвросий Медиоланский — наместник двух областей Италии, по кончине епископа Авксентия, пришел в собор для поддержания порядка. Святой Амвросий выказал себя достойно и народом Божиим был избран… епископом.

Впоследствии святитель Амвросий, богослов, стал автором богословских текстов и духовных гимнов. Непреходящи его заслуги в области музыки, хорового пения.

Реформатору удалось соединить традиции античности и новое, что вносила жизнь, что она требовала для упорядочения богослужения в храмах. Младший современник Амвросия Медиоланского святой Августин так отзывался о его произведениях: «Как я плакал над твоми гимнами и песнями, о Боже… Эти голоса касались моего слуха, и истина Твоя изливалась в сердце мое. И возгорелось во мне чувство благоговения, и полились слезы, и стало мне при этом хорошо».

Напев, потрясший искушенного слушателя, был «амвросианский». Ценителям духовной и хоровой музыки поныне известны «лады истинные», или «амвросианские».

Что Русь в веках страна песенная, думается, достаточно заявлено. Было на чем расцвести церковной музыке. Овладеть крюковым письмом, знаменным распевом раньше составляло нелегкую задачу. Фиты — громогласная, громозельная и громосветлая, душеполезная, девическая, двоечельная, двоестрельная… Кулизмы и полукулизмы, змеицы, дробицы… Перелетки и перескоки, переступы и перевертки… Певчим мало было знать кучу терминов и что они обозначают, нужно было владеть необозримой, стоявшей за ними гаммой мелодий.