Андрей Буровский - Евреи, которых не было. Кн. I Страница 95

И все-таки так – это много лучше, чем никак.

Еще одна легенда состоит в том, что якобы средневековые евреи категорически не принимали хазар в качестве дорогих единоверцев. На страницах этой книги мы много раз убеждались, что во что хочется – в то и верится, но вот если проанализировать источники – то, оказывается, все, мягко говоря, не так.

В духе того времени евреи старались осмыслить появление единоверцев в религиозно-мистическом духе: считали хазар потомками пропавших колен Соломоновых и полуколена Манасси-ева, обитающими «в стране Козраим, вдалеке от Иерусалима, …они бесчисленны и забирают они дань от 25 государств, и со стороны исмаильтян платят им дань по причине внушаемого ими страха и храбрости их» [153, с. 84].

Это не более нелепо, чем осмысление родства славян через родство братьев Руса, Чеха и Ляха, и уж, конечно, вполне добродушно. Более того, нет вообще ни единого свидетельства, что хотя бы какие-то евреи, при каких бы то ни было обстоятельствах, отрекались от родства с хазарскими иудаистами.

В саму Хазарию хлынул поток евреев – уже третий за ее историю. Евреев из Византии, Персии, мусульманских стран, в первую очередь.

Слухи о «степном царстве иудеев» шли по всей тогдашней Европе, и многие еврейские общины приходили в сильное волнение. В середине же X века возникла даже переписка между испанскими евреями и хазарами. Началась она с письма придворного кордовского халифа Абдуррахмана Ш Хасдая ибн-Шафрута: еврей заинтересовался слухами о Хазарии и написал письмо. После пышных пожеланий благоденствия в восточном духе, Хасдай очень дельно описал свою «страну Ал-Андалуз», рассказал о путях, которыми пойдет это письмо, пересказал рассказы византийских купцов и в заключение просил царя Иосифа ответить на его вопросы… Примерно 30 вопросов.

Что интересно, византийский император категорически отказался помочь посланнику Хасдая добраться до Хазарии,—хотя на самом деле это было совсем не сложно. Император ссылался на невероятные трудности и чудовищные опасности, подстерегающие в пути, на невероятные расстояния, безводье и целые племена людоедов и разбойников. Скорее всего, в Византии очень уж ревниво относились к тому, что Хазария может получить поддержку европейских евреев и стать их лидером. Не хотела Византия, как видно, сближения евреев с каганатом.

Хасдай стал разрабатывать новый маршрут письма через Египет, Иерусалим, Месопотамию и Армению… Но тут в Кордову приехали послы из немецкого княжества, а с ними – двое еврейских ученых. Они предложили другой маршрут – через Венгрию, Русь и Болгарию.

Хасдай получил весьма обстоятельный ответ на свое письмо. Судя и по самому факту, и по некоторым деталям, оно и правда шло через Русь. Например, жители Германии в этом письме были названы так, как их называли славяне – «немцами». Переписка хазар с испанскими евреями интересна и сама по себе, и как ценный источник. И из написанного, и из способа доставки видно: у европейских евреев была связь с Хазарией, был к ней очень сильный интерес.

Так что погибла страна, судя по всему, вовсе не из-за низменных происков захватившей власть иудейской общины, а по причинам более прозаическим. Эти причины вовсе не скрыты сионскими мудрецами от остального человечества, а как раз превосходно известны современной науке. Как и все известные в мире империи, Хазария погибла из-за усиления своей периферии. Усиливаясь, вассалы не считали нужным быть по-прежнему лояльными к центру, и единое государство разваливалось.

Правда, между началом конца и принятием иудаизма прошло почти столетие. В 895 году печенеги захватили Причерноморье и прогнали союзных Хазарии мадьяр (венгров) на Дунай. Изгнание оказалось удачным для самих изгнанных: венгры завоевали славянские территории, и на захваченных ими землях начала формироваться европейская страна, Венгрия. Этим кочевникам скорее повезло, они прочно вошли в европейскую историю; но Хазария-то верных союзников потеряла, а с ними – и позиции в Северном Причерноморье.

Усиливаясь, Византия уже не испытывала такой потребности в союзнике против мусульман, да слабеющая Хазария и перестала быть таким уж желательным союзником. Она превратилась для Византии скорее в слишком уж сильное варварское государство, которое не грех и ослабить. Византия начинает натравливать на Хазарию кочевников, тех же печенегов.

Возможно, сыграли роль и различия в вероисповедании. Сделайся Хазария христианской, Византия гораздо теплее принимала бы ее проблемы; Хазария осталась бы ее постоянным союзником. Тут же получилось так, что «…каган и царь, опекая евреев, ссорились с византийским двором и церковью» [149, с. 64] и оказывались один на один все с новыми и новыми врагами. Если так, то получается, что принятие иудаизма все же погубило Хазарию. Но не потому, что интриговали злые жиды, а потому, что от принявших иудаизм отступились, умыли ручки добрые христиане в Константинополе.

Весь IX век силы и влияние Хазарии угасают.

Но главный удар нанесли каганату славяне. С ними Хазарский каганат связан оказался очень прочно, потому что с передвижением основных центров Хазарского каганата на север произошло и покорение славян. Древляне, поляне, радимичи, вятичи платили им дань. Началось это веке в VIII в. – не раньше, но и никак не позже.

Усиливаясь, славяне перестали платить дань, что уже ослабляло каганат. А они к тому же начали регулярные набеги на мусульман, проходя через территорию Хазарии. Что и подчеркивало слабость Хазарии, и делало ее еще большим врагом мусульман.

Первый прорыв в Каспийское море датируется в промежутке 864-884 годов. Потом в 909 славяне разграбили остров Абес-кун, в 910 захватили и разнесли по камешку город Сари.

В 913 году произошла еще более пикантная история. Русы попросили разрешения у кагана выйти в Азовское море из устья Дона – чтобы напасть на византийские земли. Добрый каган дал разрешение. Тогда, уже без всякого разрешения, славяне перетащили свои ладьи из Дона в Волгу и направились вниз, к городу Итилю. Там они сообщили о своих намерениях: сплавиться в Каспийское море и грабить мусульман. Каган вряд ли пришел в такой уж восторг, но согласился, оговорив, что половина добычи отходит ему.

Через какое-то время русы вернулись, привезя богатую добычу; как видно, жили они по понятиям, потому что честно пытались поделиться, в полном соответствии с уговором. Но тут возмутилась наемная дружина кагана: с их точки зрения, надо было напасть на негодяев, которые убивали и грабили мусульман. И вот тут каган совершил, что называется, нетривиальный поступок: он согласился со своей славной гвардией и разрешил ей напасть на русов. Но и русов он тоже предупредил о времени нападения (что-то есть в этом очень похожее на поступки Артаксеркса, который и евреев резать разрешил, и евреям защищаться и резать персов тоже разрешил).

Три дня продолжалась битва; в конце концов русы были побеждены, большая часть их погибла, а уцелевшие вынуждены были уйти без добычи. С тех пор русы не появлялись в Хазарии очень долго, больше полувека. Дело не в отсутствии сил – именно на эти полвека приходятся знаменитые походы князя Игоря (913-914 и 943-944 годы). Просто грабить можно было не только мусульман, но и Византию, а предательство люди вообще не очень склонны забывать, тем более люди военные. Для воинов предательство – и худший из грехов, и поступок, не очень понятный психологически. Предателя сторонятся, как носителя не только опасных или неприятных черт характера, но и как человека, создающего непредсказуемые, непонятные ситуации, чье поведение невозможно предвидеть. В какой-то степени это сродни желанию избегать встреч и бесед с сумасшедшими.

Отмечу и еще одно: поступки кагана ясно показывают его неуверенность, страх, отсутствие четкой, продуманной политики. Каган мечется, соглашаясь с любым решением, которое ему предлагают. Судя по всему, дело тут не только в личных качествах кагана, но и в том, что его государство разваливается, а реальных сил бороться за власть у кагана нет.

Уже это одно ставит под сомнение версию Л.Н. Гумилева, что иудейская верхушка, захватившая власть в Хазарском каганате, натравливала русов на Византию сознательно – чтобы уменьшить их число. Даже зверства русов в Малой Азии он объясняет тем, что «видимо, русские воины имели опытных и влиятельных инструкторов, и не только скандинавов» [3, с. 131]. Для того, чтобы хазары могли «подступить к Киеву, опустошить страну и принудить Хельгу (Олега. – А.Б.) против его воли воевать… за торжество купеческой иудейской общины Итиля» [3, с. 130], у хазар попросту не было сил.

Интереснее другое: почему все-таки славяне-русы добрых полвека на ходили ни на Хазарию, ни на мусульманские страны? Какую роль в поведении славян сыграл страх второй раз быть обманутыми при набеге, в какой мере – этот психологический комплекс отвращения и гнева, а в какой – обыкновенная мстительность, трудно сказать. Во всяком случае, вот факты: в 60-е годы X века (960-е годы) начинаются походы князя Святослава Игоревича. Князь идет уже не грабить, а расширять свое государство. Конечно, воины, бывшие в походе 913 года, уже состарились и вряд ли участвуют в новых великих делах. Но у них ведь есть дети и внуки… Сорокалетние сыновья преданных каганом в 913 году, двадцатилетние внуки идут в войске Святослава.